Третий ключ был вставлен и к великой радости Тарвица и Божи, третье отверстие теперь тоже светилось, как и два предыдущих. Система замка заработала, таймер был включён, даже послышался какой-то звук внутри, но потом снова наступила тишина.
— Да чтоб вам всем провалиться в преисподнюю! — начал орать в бешенстве Тарвиц. — Кто придумал эти проклятые замки, эту герроновую броню контейнеров, которую ничем нельзя разрезать?! Что теперь-то не так? Я же всё сделал правильно!
— Даже я, простой солдат знаю, в чём причина твоей неудачи, — усмехнулся кто-то за спиной первого министра.
Тарвиц быстро обернулся и увидел перед собой сложившего руки на груди, центуриона туранского флота. За его спиной находилась дюжина гвардейцев генерала Салаха, которые сейчас охраняли Императорский дворец.
— Центурион, кто вы, и что вы и ваши люди здесь делаете? — строго спросил Тарвиц, пытаясь предать себе важный вид. — Вам кто вообще разрешил заходить в имперское Хранилище?!
— Меня зовут — Езекия Галат, на данный момент, приказом генерала Салаха, я являюсь комендантом Большого дворца, — ответил тот, ничуть не стушевавшись перед высокопоставленным сановником. — В мою задачу входит охрана императора и его двора, поэтому я имею право находиться в любом помещении, если понадобится, даже в опочивальне нашей прекрасной императрицы. Если честно я бы предпочёл быть сейчас именно там, но вынужден лазить по ангарам вслед за вами… В очередной раз пытаетесь стать ещё богаче, министр?
— Как вы со мной разговариваете?! Я первый министр Империи! — возмутился Тарвиц, пытаясь сохранить лицо перед своими людьми. — Убирайтесь к себе в казарму и охраняйте покой императора!
— Не ори, — по-простому прервал его Галат. — Это ты будешь беседовать с Птолемеем, кто из вас настоящий первый министр. Спины гнуть перед тобой будут слуги, но не я. Перед тобой стоит свободный человек и вольный солдат на службе моего генерала. Только ему я подчиняюсь…
— Вы говорили о том, что знаете причину, почему замки сундуков не открываются, — неожиданно вставил слово толстяк Божа, пытаясь разрядить обстановку. — Не могли бы вы, уважаемый господин Галат, поведать нам о ней?
— Нет, ничего проще, — улыбнулся Езекия, которому польстило такое вежливое к нему обращение. — Активировать замок могут только перстни легитимных министров. Перстни снятые насильно — бесполезны… Твой перстень, — Галат смотрел на Божу. — не сработает…
— Да, но он снят без применения насилия, добровольно, его прежним владельцем, — возразил толстяк.
— Значит, какое-то насилие все равно было, — пожал плечами Галат. — Мы же не знаем, как именно это произошло. А вдруг к горлу прежнего владельца в это время был приставлен кинжал. Система распознала его страх и деактивировала печатку — вот и весь ответ…
— Значит, всё потеряно, — Тарвиц устало опустился на пол и обхватил голову руками.
— Лейтенант, — Галат обратился к одному из своих гвардейцев, — выведите людей господина первого, как он себя называет, министра, из хранилища, под конвоем.
Лейтенант мгновенно выполнил распоряжение, все телохранители Тарвица были обезоружены и под охраной направились к выходу. Когда гвардейцы удалились, Галат заговорил снова.
— Не всё потеряно, министр, — сказал он, весело глядя на осунувшееся лицо Тарвица. — У меня есть третий ключ.
— Что?!
— Верней не у меня, а у одного человека во дворце…
— Неужели?! — Тарвиц вскочил на ноги и вперил взгляд в центуриона. — Говорите, кто он и я щедро награжу вас! Назовите любую сумму и она будет вашей, как только мы откроем первый же сундук!
— Вы считаете меня таким простаком? — ухмыльнулся Езекия. — Меня не интересует определённая сумма, я желаю войти с вами в долю… Нас здесь пятеро, значит, мне законно принадлежат 20 % ценностей из каждого открытого сундука.
— Вы действительно не такой простой, как кажетесь на первый взгляд, — зло улыбнулся Тарвиц. — Как вы ещё живы, с вашей-то дерзостью и наглостью? Все эти министры, которые здесь находятся, не имеют права на какую-либо долю, а один из них вообще скоро умрёт. Но я принимаю ваши условия — пятая часть контейнера будет вашей, слово первого министра. Так, где же ключ? Говорите скорей, у нас мало времени!
— Не очень-то вы щедры к тем людям, которые вам помогали, — Галат посмотрел на остальных министров.
— О моих людях не беспокойтесь, они получат щедрую награду, — ответил, поморщившись, Тарвиц. — Обещаю…
Божа и Кирк повеселели после этих слов первого министра.
— И старика, вы должны отпустить с миром, — торговался Галат, хотя судьба этих людей его мало волновала.
— Чёрт с ним, отпущу и старика, — начал уже было нервничать Тарвиц. — Говорите же…
— Ладно, не буду вас томить, — улыбнулся Езекия. — Третий, такой нужный нам ключ, находится на маленьком пальчике восьмилетнего императора…
— Действительно! — воскликнул министр Божа. — Ведь есть же одиннадцатый ключ и он у Ду Ма-гона! Как мы о нём забыли?!
— Да, но это сам император, — произнёс Тарвиц. — У кого хватил смелости, наглости и силы, чтобы заставить его прийти сюда и открыть сундуки?!
Все в этот момент обернулись и посмотрели на Галата. Центурион продолжал весело и хитро улыбаться:
— А я бы задал другой вопрос: «Кто мне может в этом помешать?» — сказал он, смело глядя на остальных. — Если мы договорились, министр, то не поздней чем через тридцать минут император вместе с упомянутым перстнем будет находиться здесь! Это я вам обещаю…
— Как вы это сделаете?
— Очень просто, войду в императорские покои, возьму ребёнка под мышку и принесу сюда… Ещё несколько часов, именно я — хозяин этого дворца…
В это мгновение заработало переговорное устройство на доспехах Галата. На том конце связи раздался возбуждённый голос одного из гвардейских офицеров:
— Господин, враг прорвался на Сартакерту!
— Значит, туранский флот уже разбит, — печально покачал головой Езекия, — и у нас мало времени, нужно торопиться…
— Господин, вы не поняли… Враги уже во дворце! Их штурмовые группы приближаются к покоям императора! Мы не можем их долго сдерживать. Какие будут приказания?
Галат растерянно посмотрел на Тарвица и окружающих, затем он с быстротой молнии бросился к выходу из Хранилища, на ходу перезаряжая свою плазменную винтовку…
Глава 21
В секторе сражения всё горело и плавилось на десятки тысяч километров вокруг. Бой между легионами Ивана Кордо и туранцами ещё продолжался. Одноглазому генералу так и не удалось опрокинуть флот своих противников до подхода третьего действующего лица — Рико Хамсвельда. Туранцы, видя как «синие» легионы направляют свои атакующие конусы на флот Кордо, продолжали отчаянно сопротивляться. Хамсвельд являлся для них смертельным врагом, но на тактической карте туранским командорам было чётко видно — чтобы встретиться с ними, «Лис» должен пройти сквозь ряды кораблей первого министра.
И действительно, генерал Хамсвельд сейчас думал о том, как бы разбить Кордо, а с туранскими туменами и остатками «серых» легионов он будет разбираться позже. Именно всё ещё боеспособные и многочисленные эскадры Ивана Кордо были сейчас для него самыми опасными. «Жёлтые» легионы хоть и оставались связанными боем с кораблями Тарика Хана, но всё же они представляли собой — регулярные, очень организованные подразделения и разбить их было делом непростым.
Хамсвельд оценил сложившуюся обстановку и решил направить непосредственно в атаку пять из шести, имеющихся у него под рукой, «синих» легионов. Один, он на всякий случай оставил при себе в качестве оперативного резерва. Да, напор на корабли Кордо будет ниже, но старый опытный генерал понимал, как много неожиданностей может произойти за время предстоящего сражения и лучше уж пусть будет рядом минимум пять тысяч вымпелов, чем в критический момент, никого. «Лис» периодически посматривал на карту, следя за действиями первого министра. Хамсвельд самодовольно улыбнулся, когда увидел что резерв Птолемея так и не тронулся с места. Значит разговор подействовал и министр спраздновал труса…
— Отлично, — удовлетворённо произнёс Рико Хамсвельд. — Пяти легионам вступить в сражение. Основная цель — «жёлтые» эскадры. Туранцев игнорировать и отвечать им только лишь, если они первыми нападут. В атаку!
Легаты Хамсвельда выполнили приказ командующего и пятью острыми конусами врезались в огромную мешанину из десятков тысяч кораблей. Сражение при Сартакерте обрело новую разрушительную энергию — в пылающий костёр были подброшены свежие дрова.
Всё это время генерал Кордо пытался кое-как собрать свои разрозненные легионы. Он кричал на своих командоров, чтобы те не разбивали строй и не отходили со своим группами далеко от основных сил. Самых отчаянных и горячих командиров генерал под угрозой смерти возвращал на прежние позиции.
— Все назад, к своим первым центуриям! — кричал Иван Кордо по общей связи. — Держаться плотным строем, даже если туранцы рассыпаются. Сейчас думайте не о том, как бы их преследовать, а о том, что на вас движется лавина «синих» кораблей!
Кто-то из центурионов и старших командоров выполнял приказ Кордо и разворачивал свои корабли назад к главным силам. Кто-то, и таких было много, игнорировал слова своего командующего. Большинство кораблей из «жёлтых» легионов просто не могли сейчас сгруппироваться — так всё перемешалось в секторе боя. Те легионы, кто успел хоть как-то поправить свои порядки, в итоге сумели достойно встретить волну из двадцати пяти тысяч вражеских кораблей Хамсвельда, у тех, кто не смог, участь была незавидной.
Командующие северян старались направить свои «клинья» именно на самые слабоорганизованные группы врага. Они расценили правильно, что как только ядро вражеского легиона будет уничтожено, остальным кораблям подразделения станет очень сложно снова организоваться. Поэтому первый удар «синих» пришелся по, именно таким, разрозненным легионам Кордо. И конечно те не смогли долго сопротивляться такому мощному