— Не волнуйся Мэй, всё будет хорошо, — сказал он, — увидимся, не успеешь соскучиться…
— Хватить ныть, девчонка, — ругнулся на неё, Дадли, сам еле сдерживая слёзы, — детский сад устроила…
Император с удивлением наблюдал за этой неожиданной и странной для него сценой, когда трое взрослых людей, вдруг начинают рыдать и обнимать друг друга. Мальчик поднял глаза на свою маму. А та взяла сына за руку и повела в сторону коридора по направлению к ангару, где стояли шатлы.
— Давай не будем мешать им, Ду, — тихо произнесла женщина, — бывают такие моменты, когда и воины плачут…
Глава 15
— Я думал, что вы всё ещё находитесь в регенерирующей капсуле, а вы уже на ногах, — улыбнулся Симеон, входя в аудиенц-зал «Энио» и видя там, Алена Дорнье.
Старик несмотря на то, что ещё сутки тому назад был практически при смерти, сейчас уже сидел за изучением какой-то книги из обширной библиотеки Булатова. Министр поднялся и почтительно поклонился.
— Здравствуйте, генерал, — сказал он, — благодаря вам, я чувствую себя достаточно хорошо, можно даже сказать превосходно. Ваши медики — это настоящие маги, у меня столько сил и энергии не было уже лет сорок!
— Вот вы хватили! — засмеялся Симеон, который действительно обрадовался тому, что старик чувствует себя хорошо. — Сколько же вам лет, господин, если вы оперируете такими цифрами?
— Это не тайна, и я — не стареющая матрона, чтобы скрывать свой возраст, — ответил министр Дорнье. — Мне сто два года и покидать этот мир пока не собираюсь, как бы того не желали некоторые мои враги… Как, кстати, они себя чувствуют?
Дорнье явно намекал на первого министра Тарвица, который, как он думал, находился сейчас в руках у Булатова.
— Да, нам бы, молодому поколению, такую энергию и здоровье, — покачал головой Симеон. — Что касается ваших врагов, то я, к сожалению, не знаю, где они сейчас находятся, ибо на моих кораблях их нет…
— Значит, этот негодяй сумел сбежать?! — печально произнёс министр.
— Да, так получилось…
— Что ж, такова судьба, — подытожил старик, снова возвращаясь к чтению книги. — Ваша библиотека достойна похвалы, генерал, некоторые экземпляры древних рукописей я не встречал даже в Главной императорской библиотеке на Астрополисе. Поистине редкие вещи! Где вы их достали?
— Я долго собирал эти книги в разных местах Галактики, — ответил Симеон. — Много сражений, много путешествий… Некоторые предпочитают брать в виде трофеев драгоценные камни и золото, я же всегда обращаю внимание на книги — для меня именно они и есть настоящее сокровище…
— Браво, генерал, — похвалил его, Ален Дорнье, — это слова мудреца. Еще более неожиданно их слышать из уст военного… Не обижайтесь, но среди служивого сословия редко встретишь ценителя литературы, максимум, что читают нынешние флотоводцы, это труды по тактике боя и стратегии ведения космических войн… Однако здесь в вашей библиотеке подобных военных энциклопедий совсем немного, а вот философских трактатов и жизнеописаний древних мудрецов — хоть отбавляй.
— Военные трактаты я прочитал не на один раз, ещё в Академии генерала Хамсвельда, когда был совсем юным, — ответил Симеон. — Я впитал в себя все эти учения и навыки, что перечитывать их просто нет необходимости, я знаю по пунктам, все стратегемы с их страниц… К тому же у меня на жизненном пути, слава богам, было много практических занятий в военных дисциплинах… Что же касаемо по-настоящему великих трактатов, о которых вы упомянули, то ознакомится с ними один раз и понять их, у меня не получается так же легко… Каждый раз, когда я перечитываю эти страницы, то открываю для себя всё новые и новые грани великой мудрости, что заложена в этих строчках…
— Да, здесь вы правы, — согласился Дорнье, перелистывая старую книгу, — иногда мне кажется, что моей жизни не хватит, чтобы понять хотя бы один из этих трактатов… Я бы хотел побеседовать с вами о них, если у вас будет на это время…
— С удовольствием, но будет ли у нас время, это сейчас зависит от вас, — ответил Симеон.
— Что вы имеете в виду?
— У нас будет много времени, которого хватит на обсуждение большинства этих книг, — сказал Булатов, присаживаясь в кресло рядом с министром, — но это произойдёт лишь в том случае, если вы согласитесь продолжить путешествие вместе со мной, императором и императрицей-матерью…
— Разве в данный момент не происходит именно это? — недоумённо спросил Дорнье. — Что изменилось за сутки, что я находился на борту вашего флагмана?
— Сейчас вы здоровы, — коротко ответил Симеон.
— И, что из этого следует?
— Лишь то, что вы теперь можете следовать, куда вам заблагорассудиться, — ответил Булатов, испытывающее посмотрев на старика.
— Вы шутите, генерал? — недоверчиво усмехнулся министр. — Сначала вы спасаете мне жизнь, лечите на своём корабле, а теперь просто так отпускаете? Я даже немного оскорблён… Я до этого момента считал себя не самым последним вельможей Империи, а тут такое безразличие к моей персоне!
— Тем не менее, вы свободны и можете беспрепятственно покинуть мой корабль, — улыбнулся Симеон, наблюдая, как старик действительно начинает выходить из себя. — Понимаю ваше негодование, вы считали себя важным пленником, которого можно использовать в своих интересах… Да, с точки зрения книг по тактике и стратегии, о которых вы упомянули, взять вас в заложники и заставить служить императору Ду Ма-гону, было бы по-настоящему верным решением… Но вы правы, я слишком много читаю философских трактатов, а в них ничего не сказано о пользе насилия над человеком, которого вы бы хотели видеть рядом с собой…
— А вы хотели бы видеть меня рядом с собой и императором? — задал вопрос старик, с интересом слушавший сейчас то, что говорит ему молодой генерал.
— Безусловно, ибо у вас имеется огромный опыт управленца, ваша мудрость и трудолюбие, те редкие качества, которых нет у большинства живущих в Империи людей, — честно ответил Симеон. — Я был бы рад, если рядом с нашим императором в это трудное время будет находиться такой мудрый и опытный политик, как вы, господин министр.
— Это лестные для моего слуха слова, — поклонился старик. — Но, что же вам мешает? Я и так нахожусь рядом и, конечно, буду служить императору в любом случае…
— Ключевые слова здесь «в любом случае», — кивнул Симеон, — ибо они означают не добровольное желание, а вынужденную необходимость. Я не желаю, чтобы вы служили нашему повелителю под страхом смерти и расправы и поэтому беру на себя ответственность и отпускаю вас. Вы можете покинуть этот корабль в любой момент, и никто вам не помешает это сделать… Но, если вы по своей воле захотите остаться, я буду безмерно счастлив…
— Ох, — тяжело вздохнул министр, не веря своим ушам. — А император и императрица знают о том, что вы решили меня отпустить?
— Пока нет, — честно ответил Симеон, — Но, надеюсь, что им хватит мудрости и благородства понять логику моих действий и простить меня за такой поступок…
— Что касаемо мальчика — не знаю, но на доброту души нашей вдовствующей императрицы я бы не рассчитывал, — усмехнулся старик. — Эта женщина не так наивна и безобидна, как кажется на первый взгляд. Да вы и без меня это знаете… И не смотря на немилость, в которую вы можете впасть, вы всё равно отпускаете меня?
— Да, я считаю это правильным решением, — твёрдо сказал Симеон. — Более того с ответом вам нужно поторопиться и озвучить его здесь и сейчас…
— Почему?
— Пока я этого сказать не могу, — усмехнулся Булатов, — ибо если я вам скажу это сейчас, а вы в итоге решите покинуть «Энио», то я вынужден буду вас убить…
— А как всё хорошо начиналось, — засмеялся в ответ старик. — Что ж, вы не оставляете мне выбора, господин…
— Выбор есть всегда…
— Нет, иногда он невозможен, — отрицательно покачал головой Ален Дорнье. — Вроде бы он и есть, но в действительности своим благородным поступком вы не оставляете мне выбора… Как прекрасно бы я себя чувствовал, если на вашем месте находился сейчас другой человек. Я бы, устрашась своей смерти, конечно же, согласился беспрекословно служить императору Ду Ма-гону «верой и правдой». Затем, при первой попавшейся возможности, я бы предал императора, при этом не испытывая никаких угрызений совести… Сейчас же вы не оставляете мне шансов, ибо благородство ваше равно вашей храбрости!
— Бросьте, господин, — отмахнулся Симеон, — вы свободны и должны решить как вам дальше следует поступать, только исходя их собственных убеждений и желаний…
— Не считаете ли вы, что и у старого интригана и хитреца Дорнье, вовсе не осталось чести?!
— Нет, ничего такого я не хотел сказать, — ответил Симеон.
— То-то же, — снова улыбнулся старик, вставая из-за стола, — поэтому, вот моё окончательное решение. Как легитимный министр и член Совета Десяти я считаю большой честью для себя служить и помогать нашему господину — императору Ду Ма-гону в его борьбе за престол! Я буду счастлив находиться с ним рядом, что бы не случилось, и разделить нашу общую судьбу, какой бы она не была… Ваше доброе и поистине рыцарское отношение ко мне я никогда не забуду, этот поступок дорогого стоит. Все мои силы, знания и опыт я направлю на служение императору и буду ему и вам верным союзником!
— Я безмерно счастлив этому вашему решению, — обрадовано произнёс Симеон, пожимая крепкую сухую руку старика. — Теперь у императора появится рядом по-настоящему мудрый слуга, а это в купе с десятью миллионами бриллиантовых империалов сильно повышают его шансы на обретение трона…
— Ого, вот это неожиданно! — воскликнул министр. — Я сейчас не о своей мудрости, а о десяти миллионах… Вы, в эту тайну не хотели меня посвящать?
— Нет, в другую, — ответил Булатов. — Что касаемо денег, то это действительно, правда и я такого подарка и сам если честно не ожидал. Если быть точней, у нас в наличии имеется сумма — в одиннадцать с небольшим миллионов империалов. И мне необходима ваша помощь в правильном распоряжении данными деньгами…