— Ну, орлы, задерживаться нет времени. Приказ — перебираться на тот берег.
— Как? — спросил кто-то.
— Кто как может. Будем лодки искать, бревна. Вон двери с сарая сорвем, ворота снимем. Можно сена побольше в плащ-палатку завернуть. Одного такая подушка удержит.
Взвод, в котором оставалось с десяток человек, стал поспешно готовить средства переправы. Нашли плоскодонную лодчонку, приволокли две пустых бочки, разобрали бревенчатую баню и связали плот.
Командир отделения связи старший сержант Сидор Путилов приспособил катушки с кабелем на громоздкой колоде, из которой поили лошадей.
Сентябрьская вода в Днепре — не для купания. Но об этом никто не думал. Лишь тот или другой, окунувшись в нее по горло, зябко выдыхал: «Бр-р-р» и тут же, устыдившись, умолкал.
Первые сотни метров плыли в сравнительной тишине: редко татакали пулеметы, то там, то сям всплескивали воду разрывы мин небольшого калибра. Одна из них шлепнулась неподалеку от колоды Сидора Путилова, осколок цокнул по дереву. Путилов стал резвее перебирать ногами, загребать свободной рукой. Скорее туда, на землю, скорее встать на ноги, сжать в руках автомат. Тогда ты — солдат. А здесь ты — щепка, беспомощно барахтающаяся мишень.
Этим же чувством были охвачены все. Скорее, скорее!
Рядом с Путиловым плыл лейтенант. Он дышал тяжело, отфыркивался, непослушное бревно крутилось под ним, и он то и дело погружался в воду. Путилов посоветовал:
— Да не залазьте вы на него, товарищ лейтенант, держитесь за полено-то и пихайте вперед.
Первое время взвод держался кучно. Но его стали догонять люди на лодках, на весельных плотах. В Днепре стало гуще от людских тел. Вот когда все началось! Не редкие очереди, не отдельные шлепки мин, а шквальный огонь обрушился на скопление этого необычного марафонского заплыва. Яростно скрипели шестиствольные минометы, ухала дальнобойная артиллерия, осатанело колотили крупнокалиберные пулеметы. Вода кипела, вставала столбом, взлетали вверх доски и человеческие тела.
А он, Путилов, толкал и толкал вперед колоду, в которой, прикрученные бечевой, лежали автомат, сапоги и катушки с телефонным кабелем. Враг бьет по тебе, хочет убить тебя, а ты, кроме как крепким словом, не можешь ничем ответить. Скорее, скорее туда, на правый берег, а там посмотрим — кто кого!
А берега не видно. Он обозначен лишь ослепительными вспышками беспрерывно бьющих пулеметов и автоматов. Потоки свинца поливают головы плывущих. Уже позже поэт напишет об этом:
И увидели впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно...
На берег Путилов выбрался одним из первых, с бешенством застучал его автомат. Справа и слева рванули гранаты. Вот уже кто-то хрипло закричал: «Ура!».
Где твой взвод, где твой командир — не до этого. Люди группировались, тут же находились и командиры, порой с погонами рядового. Рванули вперед, в ход пошли приклады, ножи.
Нет, фриц, не на таковских напал! Путилов прыгнул в окоп, стеганул из автомата по убегающей фигуре немца. Выкарабкался и, кряхтя под тяжестью катушек, побежал дальше. Лишь в третьей линии окопов бойцы остановились, стали приводить себя в порядок, перевязывать раны, разбираться, кто откуда и в какой роте стоит на довольствии, а кто уже не нуждается ни в каком довольствии.
Собрался и взвод управления глазастого, теперь раненого в руку, лейтенанта. Кроме Путилова и командира в нем осталось еще три человека. До рассвета отбили две атаки. А с левого берега все прибывали и прибывали мокрые, злые, нетерпеливые солдаты. Каким-то чудом были переправлены две противотанковых пушки.
Перед рассветом, чуть отдохнув после «купания», рванули в атаку и оттеснили противника километра на полтора. Плацдарм расширялся. Уже перебегали от подразделения к подразделению связные, зазуммерили коробки полевых телефонов. На правом, только что занятом берегу, начали работать штабы полков и дивизий.
Теперь Путилову надо было браться за выполнение своих непосредственных обязанностей — обеспечивать связь с командным пунктом.
Лейтенант морщился, поглаживая раненую руку.
— Болит?
— Не очень. Ну, так как? Ты в милиции работал. Приходилось брать бандитов?
— Всякое бывало.
— Ну и тут бандиты. А нам сейчас одного надо, живого. Забирай весь взвод, — лейтенант невесело усмехнулся.
— Не надо. Управлюсь один. А если не повезет, то и вчетвером ничего не сделаем.
— Так не пойдет. Автоматчики, в случае чего, прикроют тебя.
Ракеты светили беспрерывно. Четверка бойцов сантиметр за сантиметром продвигалась вперед и влево, где виднелись пни недавно поваленных деревьев. Путилову казалось, что в том направлении несколько тише. И не ошибся. К этому участку наши не могли подойти — берег был заболочен. Но то, что немцы должны сидеть на взгорке, утыканном пнями, он не сомневался.
К высотке подползли с правой стороны и тут, среди деревьев, позволили себе подняться в рост, размять затекшие ноги.
В этот момент и услышал Путилов тихое, боязливое:
— Вер ист дас?
Реакция была мгновенной.
— Руих, — прошептал Путилов и шагнул навстречу немцу. Не успел тот опомниться, как был придавлен к земле.
Но немец был не один. Сразу с двух сторон полоснули автоматные очереди. Друзья Путилова ввязались в перестрелку, успев крикнуть:
— Сидор, отходи, волоки немца!
Путилов затолкал пленному в рот загодя припасенную тряпку, спутал руки ремешком от нагана, одолженным у лейтенанта, и пополз к болоту. Едва ли кому придет в голову, что разведчик с пленным решил дать такого крюку да еще с риском увязнуть в трясине.
Не увяз Путилов. И немца не утопил. А через полчаса появились и его друзья.
А через месяц, когда Москва салютовала войскам, освободившим Киев, на плащ-палатке вынесли с поля боя тело Героя Советского Союза Сидора Артемьевича Путилова, бывшего милиционера Ленинского райотдела в Свердловске[17].
...Война была тяжелым испытанием и для фронтовиков, и для тех, кто оставался в тылу. С честью выдержали это испытание работники свердловской милиции.
Николай Михайлович
После войны на работу в органы внутренних дел пришло много фронтовиков. Коммунисты и комсомольцы, за плечами которых был немалый опыт борьбы с врагом, с полной энергией отдались новому делу.
В Свердловске стали сотрудниками милиции бывший командир батальона Герой Советского Союза Неустроев, бойцы которого водрузили Знамя Победы над поверженным рейхстагом в Берлине, Герои Советского Союза Попов, Гора, Язовских и другие. Иван Семенович Язовских и сейчас работает в управлении внутренних дел Свердловского облисполкома.
В послевоенные годы советская милиция выполняла и выполняет ответственные задачи по обеспечению государственной и общественной собственности от порчи и хищений, борется со взяточничеством и спекуляцией, с грабителями и жуликами, искореняет хулиганство, укрепляет паспортный режим, поддерживает общественный порядок в городах и селах страны.
Качественно новые изменения произошли в милиции после постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 19 ноября 1968 года. В ее ряды стали вливаться сотни мужественных, грамотных, высококультурных представителей предприятий и учреждений.
...Первый случай ограбления в поселке Троицком произошел 16 октября. Лилия Никонова приехала из Свердловска поездом № 276 к своим родным. По дороге к дому в неосвещенном месте кто-то напал сзади, ударил и, выхватив вещи, скрылся.
Несколько дней милиция Галицкого района занималась розыском преступника. По всему чувствовалось — и по выбору места преступления, и по манере ограбления — действовал не случайный пьяница, решивший таким образом добыть на бутылку, а расчетливый, хладнокровный, хорошо усвоивший преступные уловки человек. Ни примет, ни следов не оставил. Это чрезвычайно тормозило поиски.
Младший лейтенант Васильев с утра до вечера, а если жена уходила на дежурство в больницу, то и далеко за полночь пропадал на работе. Конечно, не этот безвестный бандит занимал такую уйму времени — хватало и другой работы. Оперуполномоченный уголовного розыска, поставленный специально для борьбы с преступностью среди несовершеннолетних, уже на втором году своей работы добился того, что в течение года преступность среди подростков района заметно снизилась.
Вернуть несколько десятков ребятишек на правильную дорогу в жизни — дело не легкое. Возиться с каждым из них приходилось немало. На это уходила масса времени. А тут еще это ограбление в Троицком.
23 октября — новое заявление. Валентина Шмелева тоже приехала из Свердловска тем же поездом. Нападение на нее совершено точно таким же образом, что и на Никонову. И снова младший лейтенант Васильев на месте происшествия. Осмотрена каждая пядь земли. Наконец... Что это? Стилет, этакая остро отточенная пика из прочной проволоки.
Николай Васильев и его напарник, оперуполномоченный Михаил Обласов, переглянулись. Могло ли это оружие принадлежать преступнику? Ведь он просто сильным ударом сбил Шмелеву, никакой пикой не угрожал. Но какое-то чутье подсказывало: стилет принадлежит грабителю. Опытному, предусмотрительному. Готовясь к новому ограблению, он решил изменить «почерк» своих действий, запутать оперативных работников, нисколько не сомневаясь, что они ищут его, что, повторив предыдущий способ ограбления, он лишь усилит свои следы. Потому и изготовил проволочную пику. Но в последний момент, настигнув жертву в темном месте, изменил намерение. Недаром говорят: привычка превыше всего. Бросил стилет и ударом кулака лишил женщину сознания.
Правдоподобная версия? Стоит она того, чтобы заняться ею?
Васильев и Обласов обменялись соображениями и твердо решили: надо заняться. Специалисты помогли определить марку проволоки. Начались хождения по организациям в поисках однородной. Неудачи преследовали одна за другой. Нигде такой не пользуются — уж очень редкий состав металла, и для обычных целей эту проволоку не выдают. Лишь в железнодорожных мастерских нашлось нечто похожее.