Сова. Ох и насмешил! Досталось тебе, стало быть? Они такие, городские-то воробьихи!(Коапповцам.)А замуж как они выходят, знаете? И смех и грех! В апреле, как построят городские воробьи гнезда, воробьиха их облетать начнет да все привередничает — то ей не так да это не эдак... Квартиру, стало быть, выбирает, а не мужа. А как выберет гнездо получше, с мужем в придачу, тут же недотрогу из себя строить начинает. То ли дело полевая воробьиха — замуж она в феврале еще выходит, в стужу, у дружка ее гнезда и в помине нет — сам, стало быть, полюбился, а гнездышко уж потом вместе делают. Э-эх, Воробей, Воробей, бросил бы ты город — что в ём хорошего? Была я там, нагляделась. Деревянные-то дома сносют, каменных понастроили — что грибы растут, а высоченные — страсть! Говорят, в домах этих есть этот... слово запамятовала — кажись, кан... канфорт. Удобства разные, значит. И что это за удобства такие, ежели на доме ни тебе карнизов, ни наличников — где же воробью гнездышко приткнуть да детишек вырастить? Лошадей всех повывели, по улицам, слышь, друндулеты ездют, а от них окромя грохоту да запаху дурного никакого толку, а навозу так и вовсе нету.... А заместо мусорных ям в городах теперь банок железных понаставили, с крышками. А без мусору да навозу какая жисть воробью? Где пороешься, как зимой пропитание сыщешь? А сказывают еще, мальчишки есть в городах, не приведи господь: с рогатками бегают да по воробьям стреляют. А взрослые там все снуют туды да сюды, туды да сюды, и никто из них не остановится да и не крикнет: братцы, да ведь воробей-то нам первый друг! Вон, в одном большом царстве-государстве прогнали всех воробьев — с трещотками, говорят, толпы ходили, в кастрюли да тазы колотили. И доколотились! В городах-то зелени вовсе не осталось, а на полях на рисовых урожаю в тот год не было — все подчистую съели вредители окаянные! Слышь, Воробей, женился бы, братец, на полевой воробьихе. Росточку в ей поменее, чем в городской, да ведь главное-то — душа большая! Жили бы вы в поле, еды там вдоволь — зимой сорняки, летом тли, листоблошки, долгоносики, главные, говорят, вредители, их там видимо-невидимо, на всех хватит. А воздух, а красотища-то кругом какая!
Памятник — это замечательно, однако воробьи предпочли бы более скромные знаки внимания (причем желательно при жизни). В качестве таковых вполне подошли бы крошки хлеба. Но только ни в коем случае не черного!
Воробей. Спасибо на добром слове, дорогая Сова. Все, что вы сказали, к сожалению, горькая правда. Но я не могу бросить город. Вот я, например, живу в Москве. Какие там красивые парки! Сколько раз мы спасали их от нашествия непарного шелкопряда... А если такое нашествие повторится? Кто его остановит? Нет, лучше я буду терпеть голод, холод и несправедливость людей, но не покину свой пост!
Кашалот. А что, разве кроме воробьев в Москве нет других птиц?
Человек. В Москве, дорогой Кашалот, встречается сто семьдесят четыре вида птиц, это установил замечательный орнитолог и большой друг ребят Петр Петрович Смолин. Но он же доказал, что московские воробьи уничтожают вредителей во много раз больше, чем все остальные птицы, вместе взятые.
Воробей, Я убежден, что если бы люди узнали об этом, они бы изменили к нам отношение, и мы не теряем надежды, что когда-нибудь это случится. Вон в Америке, Австралии, Новой Зеландии раньше не было воробьев, их туда специально привезли в прошлом веке, построили им домики, подкармливали — и не пожалели об этом! В городе Бостоне есть памятник воробью — жители там до сих пор помнят, как воробьи избавили их от полчищ гусениц, а значит, и от голода. Но нам не нужен памятник, мы мечтаем только о том, чтобы нас не отгоняли от хлебных крошек, которые люди щедро сыплют другим птицам.
Кашалот (взволнованно).Дорогой Воробей, вы, наверное, голодны — вот, Мартышка тут приготовила хлеб для птиц... Угощайтесь, пожалуйста!
Человек.Стойте, Кашалот, птицам нельзя давать черный хлеб — только белый!
Кашалот. Но почему, Человек? Ведь многие кормят их черным хлебом...
Человек.Вероятно, они просто не знают, что от черного хлеба птицы болеют и гибнут. Прыгайте сюда, Воробей, я вам накрошу печенья.
Стрекоза (меланхолически).А на экране радиолокатора уже минут пять какое-то пятно, оно движется. Это не ангел-архангел?
Мартышка.Ой, верно! Что же вы сразу не сказали, Стрекоза? А вдруг это мухоловки-пеструшки!
Человек (приглядываясь к изображению на экране).Да, похоже, что это они...
Удильщик.Эх, Сова, Сова, проглядела... А еще оператор радиолокационной станции!
Сова.Ах ты, беда-то какая? Да как же это я... вот срам-то!
Стрекоза.Вон они летят — их уже и так видно, без радиолокатора!
Всеобщий переполох.
Кашалот (звонит в колокольчик).Отставить панику! Внимание, всем приготовиться к торжественной встрече стаи! Птица-Се-кретарь, вы написали приветственную речь? Дайте ее мне... Спасибо. Цветы... где цветы? Закрываю заседание КОАППа!
Птица-Секретарь. Коапп, коапп, коапп!
ВЫР ШИР ШЕЮ
С минуты на минуту должно начаться заседание, а на поляне КОАППа только половина коапповцев: Сова, Гепард, Удильщик, Рак иПтица-Секретарь. Самое же удивительное — нет председателя Кашалота, всегда такого пунктуального. Это обстоятельство, по всей видимости, беспокоит и собравшихся...
Сова.Куда ж это наш Кашалот запропастился? Да и другие тоже...
Рак. Что с других спрашивать, Сова, если сам председатель опаздывает.
Удильщик.Уважаемый Рак, я бы попросил вас выбирать выражения. Запомните раз и навсегда: руководитель — особенно руководитель КОАППа — не опаздывает, а задерживается, причем имеет на это полное право. А вот остальные... Мда, дисциплинка у нас стала хромать... Школьники могут к восьми тридцати на занятия приходить, а наши к половине одиннадцатого собраться не в состоянии!
Появляется запыхавшаяся Стрекоза. Ее замечает Гепард.
Гепард.Ну, почему же не в состоянии — вон Стрекоза летит. Не будьте к ней слишком строги, Удильщик, — видите, как она запыхалась.
Стрекоза (тяжело дыша).Еще бы, милый Гепард, я так спешила!
Кашалот еще вчера попросил меня, чтобы я передала Удильщику, чтобы он предупредил Птицу-Секретаря, чтобы она сообщила всем, что сегодняшнее заседание должны открыть вы — таково его распоряжение!
Все встревожены.
Удильщик.Из всего этого я понял только одно: с нашим обожаемым председателем что-то случилось!
Сова.Он, часом, не заболел?
Стрекоза.Нет, Сова, он направил себя в срочную командировку.
Все.В командировку? Куда?
Стрекоза.На юг, естественно.
Рак.Это мы без вас догадались. А под каким предлогом... Э-э, то есть с какой целью?
Стрекоза.С очень важной целью, Рак... ммм... сейчас вспомню...
Сова. Ты бы хоть записала, Стрекоза.
Стрекоза.Зачем записывать — у меня отличная память! Минуточку... МММ...
Гепард.Ну, ладно, Стрекоза, пока вы напрягаете свою отличную память, я открою заседание.(Звонит в колокольчик.)Открываю очередное заседание Комитета охраны авторских прав природы!
Птица-Секретарь.Коапп, коапп, коапп!
Гепард.Стрекоза, роясь в своей замечательной памяти, поищите там заодно, не поручал ли вам Кашалот передать Удильщику, чтобы он сообщил Птице-Секретарю, чтобы она проинформировала Рака, а он в свою очередь всех нас, чем нам следует заняться, пока председатель в командировке. Видите ли, открыть заседание вместо председателя — это не фокус, а вот что делать дальше?
Стрекоза (встрепенувшись).Постойте, постойте... Я вспомнила! Кашалот отправился за фокусами... ка... кажется, в Индию.
Всеобщее изумление.
Рак.Это что же, председатель нам фокусы собирается показывать? В рабочее время?
Удильщик.А почему бы и нет, Рак? Ему лучше знать, чем заниматься в рабочее время. Конечно, есть немало и других интересных дел — можно играть в шахматы, рассказывать анекдоты, читать романы, обсуждать новости, наконец, просто спать... Но фокус — это познавательно, это будит воображение! И потом, кто вам сказал, что фокусы не работа? Работа, да еще какая тяжелая!
Стрекоза.Да, да, спросите у насекомых-иллюзионистов — они и существуют-то лишь благодаря фокусам! Я как-то видела выступление гигантского тропического палочника: на глазах у изумленной птичьей публики этот великан длиной почти в сорок сантиметров мгновенно превращался в большую ветку. У него это получалось так легко, так изящно... А потом... мне удалось познакомиться с палочником, и он рассказал, какой огромный и кропотливый труд стоит за этой легкостью... Оказывается, самое сложное — добиться, чтобы исчезла голова.
Рак (недоверчиво).Неужели этого можно добиться?
Сова.Не то что можно, Рак, — нужно! Какая птица поверит, что перед ней ветка, а не насекомое, ежели у этой ветки голова есть... Склюнет, и все дела!
Гепард.В таких случаях говорят: «Фокус не удалей».
Удильщик.Скажите, Стрекоза, а куда же все-таки палочник прячет голову?
Стрекоза.Он все-все мне показал: на внутренней стороне передних ножек у него есть потайные углубления. Когда он вытягивает ножки вперед, голова и усики попадают в эти углубления и... исчезают! Это коронный номер всех палочников, во что бы они ни превращались — в ветку, в стебель травы, в мох, в кусок коры, покрытой лишайником, или в сучок...