Стрекоза (тихо). Милый Кашалот, она, наверное, все слышала — еще обидится и скажет…
Гепард. Не волнуйтесь, Стрекоза, она ничего не скажет: жирафы всю жизнь молчат.
Мартышка. Во всяком случае, еще никто никогда не слышал их голоса. И это с таким-то языком!
Жирафа (приближаясь). Да, из всех млекопитающих у нас, жираф, самый длинный язык — почти полметра.
Гепард. Великий немой заговорил! Мда, воистину у нас, в КОАППе, происходят самые невероятные события…
Мартышка. С ума сойти! Жирафа, что же вас заставило нарушить обет молчания?
Жирафа. Забота о нервной системе окружающих, Мартышка. Я только что слышала кое-какие реплики и решила поделиться кое с кем своим опытом. Друзья мои, надо уметь сдерживаться, подавлять раздражение.
Мартышка. Слышите, Кашалот?! Это в ваш огород камешек.
Кашалот. Сдерживаться! Легко сказать…
Жирафа. Гнев — плохой советчик. Поясню примером: допустим, мне показалось, что другая жирафа посмотрела на меня свысока. Что произойдет, если я не сдержусь? Я ей слово, она мне два, а дальше — цепная реакция: перепалка, потом в ход пойдут копыта…
Гепард. А ваше копыто может проломить голову даже льву!
Жирафа. Видите, как важно уметь вовремя промолчать. Это не так уж сложно: когда я чувствую, что начинаю сердиться, я напеваю про себя любимую песню. (Поет.) «Мне сверху видно все, ты так и знай». Или считаю рожки.Кашалот. Какие рожки?
Жирафа. Жирафьи: у нас бывает от двух до пяти рожек. Давайте-ка попробуем вместе: два…
Кашалот (вместе с Жирафой). Два, три, четыре, пять… (Улыбается.) Км, знаете, помогло — я успокоился… О-о, больше того — кое-что придумал! Мартышка, вы как-то упоминали об африканском звере двухметрового роста, который роет ходы с невероятной быстротой.
Мартышка. Верно — как же это мы забыли? Удильщик, скорее к Птице-Секретарю — пусть пошлет Трубкозубу телеграмму-молнию: «Просим срочно прибыть для оказания технической помощи». Вот это будет туннель!
Удильщик направляется к Птице-Секретарю.
Кашалот. Дорогая Жирафа, я вам так благодарен… Какой прекрасный совет вы мне дали! Два, три, четыре, пять…
Жирафа. Лучше не вслух, а про себя. Я сумела добиться того, что в любых обстоятельствах кровь никогда не бросается мне в голову.
Человек. И не только в переносном, но и в буквальном смысле! Дело в том, друзья, что у жирафы удивительная кровеносная система. Ее голова расположена на шестиметровой высоте, кровь туда может подняться только под значительным напором, поэтому у жирафы повышенное давление крови — и тем не менее она чувствует себя прекрасно. Тут есть о чем задуматься медикам! Но это не все: представьте, что жирафа наклонилась…
Жирафа. Например, чтобы попить… правда, пью я редко, могу обойтись без воды полгода. Сдержанность во всем!
Человек. Так вот, казалось бы, когда голова опускается с шестиметровой высоты до земли, давление в головных кровеносных сосудах должно резко возрастать, но этого не происходит.
Жирафа. Я же сказала — кровь никогда не ударяет мне в голову: если я ее опускаю, особые кольцевые мышцы частично перекрывают идущие к голове кровеносные сосуды.
Мартышка. Дорогой Кашалот, надо бы и вам завести такие мышцы… хотя, я думаю, их нелегко достать — наверное, даже не у всех жираф они есть!
Жирафа (удивленно). Почему вы так решили, Мартышка?
Мартышка. Ну как же — я сама видела однажды, как две жирафы подрались и надавали друг другу по шее!
Жирафа. Это не драка, а дуэль на шеях. У нас такой обычай: жирафы иногда устраивают поединки, во время которых один партнер бьет своей шеей по шее другого, а этот другой отвечает тем же. Прекрасная разрядка для нервной системы!
Птица-Секретарь (издали, тревожно). Коапп, коапп, коапп!
Удильщик (приближаясь). Ужасная новость: телеграфная связь прервана! Кто-то оборвал провода!
Стрекоза. Какой ужас!
Сова. Ворона-то давеча прилетала, она и накаркала: я сразу смекнула, что не к добру…
Жирафа. Ворона тут ни при чем, Сова. Телеграфную связь нарушила я.
Все. Вы?!
Человек. Жирафы нередко рвут телеграфные провода своими трехметровыми шеями.
Кашалот (грозно). Жирафа, вы… вы… то есть мы… мы…
Стрекоза. Милый Кашалот, вызовите ее на дуэль на шеях — вам нужна разрядка для нервной системы.
Кашалот. Но у меня нет шеи… шейные позвонки есть, семь штук, а шеи нет…
Жирафа. Тогда посчитайте рожки: помните? — от двух до пяти.
Гепард. До пяти ему сейчас мало — пусть лучше посчитает ваши шейные позвонки — вероятно, их несколько десятков?
Жирафа. Нет, Гепард, — тоже семь, как у кашалота, и у вас, и у слона, и у мыши, и вообще у любого млекопитающего.
Человек. Не у любого, милая Жирафа, — есть исключения. У трехпалого ленивца девять шейных позвонков, у ящера-панголина — восемь, а у двупалого ленивца и ламантина — шесть.
Кашалот. Значит, от шести до девяти… (Считает.) Шесть, семь, восемь, девять… (Широко улыбается.) Поразительно — опять помогло: гнев прошел и появилась мысль! Уважаемая Жирафа, я слышал, что вы бегаете быстрее скаковой лошади. Так вот, вы лишили КОАПП связи с внешним миром… будет справедливо, если вы сбегаете в Африку и вызовете Трубкозуба!
Жирафа. Конечно, вызову — о чем разговор! Видите — все можно решить спокойно, без крика и брани. Друзья мои, никогда не опускайтесь до взаимных оскорблений, до унизительных скандалов. (Удаляясь.) Тогда вы сумеете подобно нам, жирафам, пройти по жизни с высоко поднятой головой!
Гепард. Обрывая по пути телеграфные провода… О, сюда летит Филин! Какой красавец!
Стрекоза. Он чем-то взволнован — просто все себя!
Сова. Кого-то в лапах несет… эге — Мышь! (Кричит.) Кум, а кум, чего приключилось-то?
Филин (приближаясь, тяжело дыша). Я жаловаться буду… я редкая птица, я под охраной Закона… вот, Человек подтвердит…
Человек. Верно — этих самых крупных представителей сов осталось мало, охота на них запрещена… а что, дорогой Филин, на вас кто-нибудь охотился?
Филин. Мне, мне мешают охотиться!
Сова. Да кто мешает-то?
Филин. Мыши! Вот эта, например, — не пищит!!
Мышь. Я дисциплинированная Мышь, мне велели не пищать — я не пищу.
Филин. Это все интриги ворон, они меня ненавидят, как заметят днем — нападают, а теперь хотят лишить пропитания, а потом меня же обвинят, что я хватаю не только мышей, но и птиц, зайцев и даже ежей, а что мне остается делать, когда…
Кашалот. Да замолчите же наконец! Какие-то ежи, зайцы, вороны, мыши — все перепуталось! (Вспомнив.) Два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять… (Спокойным тоном.) Так, давайте спокойно разберемся. Вот вы, Мышь, объясните, в чем дело?
Мышь. Ворона сказала всем в лесу, что звуковые сигналы запрещены. Я тут же перестала пищать, а вот он сердится.
Кашалот. Ясно… хотя и непонятно: Филин, какая вам разница, пищат мыши или молчат?
Филин. Да ведь мы по писку мышей находим! С закрытыми глазами найдем — вот Сова не даст соврать…
Сова. Верно, в нашей совиной инструкции так и записано: «На охоте за мышами шевели всегда ушами».
Удильщик. Позвольте, ну я понимаю — филин, ушастая сова, болотная сова — у них ушки из перьев, им есть чем шевелить, но ведь у большинства сов — только слуховые отверстия… правда, огромные — вдвое больше, чем, скажем, у голубя, — но нельзя же шевелить отверстиями!
Филин. Да кто вам сказал, что у других сов нет ушей снаружи?
Сова. Не видать их — так сей момент увидишь… К слову сказать, ушки-то из перьев у филина али там ушастой совы — и не ушки вовсе, а украшение. Настоящие-то уши — вон они где… Ну-ка, Мартышка, раздвинь мне перышки на голове — по бокам, по бокам!
Коапповцы окружают Сову и рассматривают ее уши.
Гепард. Мда, кто бы мог подумать! Рядом с каждым слуховым отверстием — кожные складки и широкая дуга из перьев!
Мартышка. И перья какие-то особенные… Ой, складки и перья зашевелились! Милая Сова, и вы скрывали такой талант! Я всю жизнь мечтаю научиться шевелить ушами. Вы покажете, как это делать, ладно?
Человек. Я вам советую, Мартышка, посмотреть фильм, снятый английскими биологами Пэйном и Норбергом в невидимом для сов красном свете: там очень хорошо видно, как совы, охотясь, непрерывно двигают кожными складками, регулируя ширину слуховых отверстий, — это помогает им определять, откуда доносится писк и шорох мыши.
Удильщик. Так вот для чего им наружные уши!
Человек. Не только для этого, Удильщик. В лаборатории бионики Московского университета доктор биологических наук Валерий Дмитриевич Ильичев исследовал слуховой аппарат сов и сделал интереснейшее открытие: оказалось, что дуга из особых перьев — это специальная акустическая система, которая, словно приемник на радиостанцию, настроена точно на мышиный писк — это позволяет совам услышать его даже на фоне сильного лесного шума!