Лиаму было жаль, что Теда выгнали. Он был хорошим парнишкой и представлял особый интерес для Лиама теперь, когда тот узнал, что отец его был тот самый вроде как знаменитый чувак, который курил травку на крыльце прошлой ночью. Ну и что, если Тед что-то поджег? Если вы не хотите, чтобы ваши вещи подожгли, перестаньте оставлять свечи и спички в туалете, где есть маленькие дети. Перестаньте курить травку на крыльце, где он вас видит.
Поскольку его отец преподавал музыку в младших классах, Лиам мог посещать частную школу бесплатно. Но его мама сказала, что если он хочет модную одежду, модный овощной салат и буррито на обед, то Лиам должен найти себе работу. Начиная с прошлого года он дважды в неделю работал в «Бруклинском стратеге», забирая детей со школьного двора, сопровождая их пять кварталов до магазина и обучая ролевым и настольным играм. Лиам делал им домашнюю газировку и попкорн, подметал и драил туалет перед вечерними встречами для взрослых. Поначалу в этом месте он чувствовал себя погано и неуютно. Столы, стулья, пол и дверные ручки были липкими, а другие парни, которые там работали, были намного старше его и все довольно странные. Дэннер носил черные кожаные штаны с металлическими черепами, на носу у него была татуировка в виде лягушки. Билли считал себя волшебником, и у него были фиолетово-зеленые волосы, свисающие прядями до колен. Но все они были хорошими парнями. Лиам зарабатывал шестнадцать долларов в час. Это была хорошая работа.
Он склонился над настольной игрой:
– Тогда не начинай так близко к углам. Начни с середины. Ладно, я собираюсь обменять свои кирпичи на твоих трех овец.
– Нет.
«Колонизаторы» были любимой игрой Лиама. Там надо было строить поселения и торговать ресурсами, и это было своего рода соревнование – кто быстрее займет как можно больше места на доске. Лиаму нравились, что игра простая, легко было учить малышей. Тед плохо играл в «Колонизаторов» – он слишком сильно привязывался к ресурсам.
– Мне нравится все как есть, – настаивал он. – Я не отдам своих овец.
– Так играть нельзя. Ты должен строить и расширять свои территории. Это прогресс, чувак.
Тед откинулся на спинку стула, внезапно потеряв интерес к игре.
– Помнишь, как ты устроил пожар на школьном дворе? Вы с ребятами курили травку?
Лиам почувствовал, как его лицо заливает краска. Чертов парень. И все же он не хотел ему лгать.
– Вообще-то да, кое-кто из парней курил. Но не я. Мне это не очень нравится. «В отличие от моей мамы и твоих родителей, – добавил он про себя. – Ну и не считая того единственного раза с Шай».
– Ты когда-нибудь курил травку? – не унимался Тед.
Стюарт толкнул стеклянную дверь. «Бруклинский стратег» был таким занудным местом, что его бросало в дрожь, но Стюарт знал, что в детстве он был бы здесь счастлив.
– Пошли, приятель. Я слышал, ты что-то натворил…
Тед посмотрел на него и пожал плечами.
Лиам встал, пока Тед собирал фишки и складывал их в коробку с игровым полем. В протоколе «Бруклинского стратега» говорилось, что каждый игрок должен был аккуратно убрать за собой игру.
– Да, Билли пришлось уехать, но он сказал, что позвонил вам. Тед не сможет посещать это место. По крайней мере, не в этом году.
Стюарт сердито посмотрел на него:
– Довольно жестоко, но я понимаю.
– Это глупо, – сказал Лиам. Его нижняя губа задрожала, и на мгновение ему показалось, что он вот-вот заплачет. Отец Теда явно ненавидел его. И Лиаму ужасно не нравилось, что теперь его считали частью группы придурков, которые сожгли школьную игровую площадку.
Стюарт продолжал сверлить его взглядом, пока Тед искал свой рюкзак и пальто.
Лиам протянул Теду кулак, чтобы тот ударил его.
Стюарт чувствовал себя паршиво. Сын Пичес выглядел вполне приличным парнем.
– Твоя мама классная, – сказал он перед уходом, потому что хотел быть любезным.
Глава 12
– Что будет, если я выпью весь ванильный экстракт?
– Тебе будет плохо. И наверное, ты немного опьянеешь, – сказала ее мама. – Помнишь, как ты называла его ванильным «абстрактом»?
Шай делала печенье с шоколадной крошкой. Венди научила своих дочерей его готовить, когда они были маленькими. В Англии его никто не делал. За шоколадной стружкой приходилось ездить в TESCO в Кенсингтон.
Шай просунула язык в отверстие маленькой бутылочки и поджала губы:
– Вино лучше.
Венди отняла у нее бутылку.
– Этот ресторан получает оценку «неудовлетворительно».
Она на глаз налила ванильный экстракт в миску с маслом и коричневым сахаром.
– Папа, хочешь я положу в печенье орехи? Есть орехи пекан, – крикнула Шай.
Из библиотеки никто не ответил.
– Не беспокой его. Я думаю, он пишет – вроде бы действительно пишет. Давненько он так много не работал.
Венди так и не набралась смелости и не сказала Рою, что ее уволили из Fleurt, что теперь она подменяет кого-то в декретном отпуске в Enjoy! и пишет о стиле жизни, красивых ваннах и изысканных десертах, – не сказала, хотя и поджидала его в библиотеке для этого разговора. Вместо этого Венди попыталась пересказать ему статью Малкольма Гладуэлла из The New Yorker, которая ставила под сомнение все движение за легализацию марихуаны. Венди ненавидела травку – ее запах, то, как все становятся медлительными после нее, и то, как сильно хочется после нее есть.
– Наконец-то хоть кто-то оказался в здравом уме, – сказала она Рою, который пристально смотрел на пустой экран своего ноутбука. – Проведено недостаточно исследований. Они не до конца все изучили. Это просто катастрофа, ожидающая своего часа. Как самолеты и поезда будут прибывать вовремя? Как UPS сможет доставить что-либо, не перепутав адрес, если все будут находиться под кайфом? А еще травка вызывает импотенцию.
Рой не ответил.
«Катастрофа, ожидающая своего часа, – повторил он про себя, все еще глядя на экран, – импотенция». И нажал кнопку Enter.
Венди оставила его в покое.
Шай сунула обе руки в миску и сжала сырые яичные желтки так, что они лопнули и растеклись между ее пальцами, сливаясь в единую массу. Она не любила пользоваться электрическим миксером или другими приборами.
– Мистер Стреко сделал себе новую татуировку, – сказала она матери, взбивая и разминая сладкую жижу в миске. – На шее.
У него уже и так было много татуировок, половину из которых Шай не видела. Некоторые располагались на спине – он об этом сам рассказывал, – а некоторые – на ногах. В понедельник он пришел в школу с пластырем на шее, а через несколько дней показал всем оранжево-синий бейсбольный мяч с ногами и зубастым лицом. Он сказал, что заключил пари с другом на бейсбольном матче в колледже, которое звучало так: «Если команда Mets[44] не выиграет Мировую серию в ближайшие десять лет, я сделаю уродливую татуировку на видном месте». Это была дурацкая идея. Шай возненавидела новую татуировку, но в то же время находила в ней нечто притягательное. У мистера Стреко была очень загорелая кожа, а на теле столько черных волос, что татуировки походили на слабые фоновые узоры, которые были незаметны, пока не начнешь в них очень пристально всматриваться.
– Я помню, что у него много татуировок. – Еще одна вещь, которую Венди ненавидела. Зачем кому-то уродовать свое тело? Она задумалась, стоит ли ей рассказать о своей новой работе сначала Шай, а потом уже Рою. – Это совершенно неуместно для учителя, – добавила она, так и не решившись.
– А я не имею ничего против татуировок.
Шай привыкла, что мать постоянно рассуждает о том, что уместно, а что – нет. Она разорвала упаковку шоколадных чипсов Nestlé и высыпала их в тесто. Они зазвенели, стукаясь о стенки металлической чаши, как пляжная галька.
Венди схватила один из чипсов и сунула в рот.
– Но как ты можешь концентрироваться на уроке, когда тело твоего учителя исписано чернилами?
Шай не собиралась поддаваться на провокацию и спорить с матерью.
– О, папа уже сказал тебе? Я теперь член команды по настольному теннису. Тренером будет мистер Стреко. Тренировки проходят каждый день начиная с понедельника, а в следующий четверг у нас уже первый матч. Ты ведь сказала, что мне нужны внеклассные занятия для колледжа.
Венди открыла холодильник и налила себе бокал белого вина. Ей не нравилось то, насколько Шай была одержима своим учителем.
– А как насчет того милого мальчика? Как у тебя появится время для отношений с парнем, если ты постоянно будешь играть в настольный теннис? – Венди отставила бокал и поставила противни рядом с миской для теста.
– Лиам? – Шай потерла руки о край миски, чтобы убрать лишнее тесто. Очевидно, ее мать понятия не имела, что Лиам был замешан в пожаре на школьном дворе и что он украл травку у своей мамы. Он не был «милым мальчиком». Шай была почти уверена, что если бы ее мама обо всем узнала, то она бы перестала так думать. – Он не мой парень.
– Он не ее парень, – повторил Рой с порога, прижимая к груди ноутбук. У него вошло в привычку таскать его с собой из комнаты в комнату. Сейчас ноутбуки стали такими маленькими и легкими, что это не составляло никакого труда. – Я допустил ту же ошибку. Очевидно, если Лиам официально не попросил нашу дочь стать его девушкой, значит, они не в отношениях. Поэтому они «просто разговаривают». И это означает, что они действительно разговаривают и, вероятно, целуются, но это еще не значит, что он ее парень.
– Ты целовалась с ним? – требовательно спросила Венди. Разумеется, она узнаёт об этом последней. Так было всегда, когда дело касалось Шай.
– Папа, – запротестовала Шай.
– Я просто предположил, судя по выражению твоего лица, – сказал Рой. – Я ведь не просто так писатель. Я многое замечаю.
– Просто здорово, папа, – жалобно сказала Шай. – Спасибо. – Она не собиралась ничего им рассказывать.
– Это не моя проблема, что ты «просто разговариваешь» с одним из виновников пожара на детской площадке. Он поджигатель, и ты, наверное, считаешь это сексуальным на свой извращенный вкус. Кто знает, может, ты носишь в себе его маленького ребенка-поджигателя. Я не возражаю, правда. В некоторых странах девушки намного моложе тебя выходят замуж и воспитывают детей.