Тед съел четырнадцать картофельных шариков. Еще два осталось – Шай по его просьбе приготовила ему шестнадцать. Но шарики были такими солеными и жирными, что от них ему захотелось пить. К тому же Тед уже наелся. В последнее время его родители ели либо причудливые изысканные блюда, либо легкие закуски – чипсы и печенье. Раньше они часто заказывали еду на дом. Теперь же еду не заказывали вообще, даже пиццу. Мама все готовила сама. Как-то раз они даже сделали пиццу с прошутто и руколой. В ней должны были быть и каперсы, но Тед их вытащил. Через два часа после того, как он пошел спать, Тед проснулся попи´сать и обнаружил, что родители делят его шоколадные хлопья Cocoa Puffs, запихивая их в рот руками, как будто они были зверски голодны. Теда встревожило такое необычное поведение родителей, он даже подумывал спросить об этом свою школьную медсестру.
– Хочешь доесть остальные? – предложил он няне. Она сказала, что ее зовут Шай, но это не было похоже на настоящее имя.
Шай схватила картофельные шарики с его тарелки и засунула по одному за каждую щеку.
– Я приберегу их на потом.
Она встала из-за кухонного стола и жестом пригласила его следовать за ней. Тед был очень похож на нее в детстве. Он думал, что ему никто не нужен, и предпочитал читать и играть один. Тед и правда был одинок. Вместе они осмотрели двухэтажный дом в поисках, чем бы еще заняться.
– Хочешь сыграть в какую-нибудь игру?
– Нет, – ответил Тед. Дома он играл в игры на iPad. Хорошо бы у него были «Колонизаторы», как в «Бруклинском стратеге», но игра была сложная, и Тед все равно не смог бы объяснить Шай правила.
– Правда? А я вот люблю игры. Мне нравится их придумывать. Например, когда мы жили в Англии, я ходила там по нашему дому и считала все зеленые вещи, которые могла найти. А потом я ходила по дому снова и пересчитывала теперь уже все синие вещи. Может, со мной что-то не так?
– А я раньше расставлял по порядку весь мамин лак для ногтей и считал, сколько же его у нее. У нее сорок три лака. Два из них прозрачные, а остальные цветные.
– Значит, у тебя тут не во что поиграть? – спросила Шай.
Их дом по сравнению с просторным особняком Кларков был маленьким. В комнате Теда с незастеленной кроватью, круглым зеленым столом и двумя низкими табуретами царил беспорядок. Не тот, что добавляет уюта в доме, нет – в комнате было грязно. В углу стояла корзина для белья, забитая одеждой. Шай понимала, что она избалована: Нена убирала и стирала у них дома каждый понедельник. Но разве так уж сложно постирать и сложить крошечные футболки Теда?
Мальчик пнул ножку одного из стульев, и тот упал.
– Я думаю, мы могли бы придумать какую-нибудь игру.
– Окей.
Тед схватил с книжной полки банку из-под кофе и высыпал ее содержимое на стол. Там было несколько мини-карандашей и маленьких уродливых неоново-зеленых стикеров, куча поломанных мелков и около десяти долларов пятицентовыми и десятицентовыми мо- нетами.
– Нарисуй тут дороги, деревья, поля и океан, – сказал он и положил перед Шай лист разлинованной бумаги. – Весь смысл игры в том, что ты должна попытаться расширить свои поселения, использовать все свои ресурсы и не подпускать врагов.
Шай старалась изо всех сил. Она не была искусным художником и ненавидела восковые мелки. От них пахло рвотой. Шай рисовала дорожки, бугристые кусты и лужи, словно моделируя их, как в настольной игре «Змеи и лестницы».
– Нам нужны овцы, – сказал Тед, рисуя на стикере, – а еще дрова и пшеница. Я их нарисую.
– Окей.
– Нарисуй хижины, которые выглядят так, будто сделаны из соломы, – сказал он ей. – Они не должны быть слишком близко друг к другу.
Шай закусила губу и нарисовала четыре покосившихся квадратных домика с треугольными крышами и круглыми окнами. Они выглядели очень постапокалиптично.
– Наша игра происходит в будущем или это как бы стародавние времена?
Тед, казалось, ничего не слышал. Он рисовал заостренные уши своим коричневым овцам.
– А какие у овец хвосты?
В Англии было полно овец. Шай видела их из окна машины, когда они ехали на побережье или в дом престарелых, где ее бабушка до самой смерти сидела уставившись в телевизор, пила джин и ела шоколад.
– Маленькие изящные хвостики, как самый кончик собачьего хвоста. – Шай надеялась, что Тед скоро захочет спать. – Хочешь посмотреть фильм, пока мы будем рисовать?
Он решительно покачал головой:
– Нет, мы будем играть в нашу игру. Наша на самом деле даже лучше, чем оригинальная, потому что мы усовершенствовали ее.
– Я только выпью стакан молока. Хочешь немного? – Шай надеялась, что от молока Тед захочет спать.
– Давай, – сказал Тед, – но не трогай печенье в банке, которое стоит в холодильнике. Оно только для взрослых.
Шай взяла упаковку органического молока, наполнила два стакана до половины и поставила коробку обратно в холодильник. В глубине верхней полки стояла большая металлическая банка с завинчивающейся крышкой. Она достала ее и отвинтила крышку. Банка была полна комковатого домашнего шоколадного печенья. Шай поднесла ее к носу и понюхала. Вонючий запах человеческого пота нельзя было спутать ни с чем другим. Печенье было сдобрено марихуаной.
Шай нашла кухонный ящик, в котором лежали всякие полезные вещи, такие как пищевая пленка и фольга, и достала пакет для сэндвичей на молнии. Никто не заметит, если она возьмет два печенья. Шай сунула пакет с печеньем в карман толстовки и поставила банку обратно в холодильник.
– Я закончил с овцами! – крикнул Тед из своей спальни.
Шай вернулась в комнату и протянула ему стакан молока:
– Выпей все, чтобы не пролить на нашу классную игру.
Она села со своим молоком и принялась рассматривать безумные рисунки и разные карандашные каракули на стикерах, разбросанных по всему круглому столу.
– Так как же мы будем играть? Нам понадобятся кубики или что-то еще?
Тед допил молоко и поставил стакан на пол.
– Ты лучшая нянька, ты даже лучше, чем мои родители, – сказал он и громко рыгнул.
Шай взяла стикер с овцой и приклеила его к окну одного из нарисованных ею домов – просто для забавы.
– Ну да, они же мне платят. А им-то никто не платит.
Тед, казалось, обдумывал ее слова и одновременно размышлял, куда приклеить свой стикер. Он убрал тот, с овцой, который Шай прилепила на окно дома, и протянул ей:
– Окей. Давай играть.
Как только Рой увидел Элизабет – высокую блондинку в забрызганном краской белом комбинезоне поверх черного бикини и в серебристых высоких кедах, – он понял, что никогда не сможет петь перед ней. Он боялся даже представиться.
– Хижина любви, детка[50], – промурлыкала Пичес прямо Рою в ухо, когда потащила его к микрофонной стойке, установленной перед барабанами. Казалось, она забыла обо всех нормах приличия.
Элизабет посмотрела в сторону Роя, пока возилась с дисками для караоке-автомата, и улыбнулась. Зубы у нее были желтые, а уголки рта опущены, как у черепахи.
Она встала во весь свой монументальный рост и обратилась к нему:
– Вы же Рой Кларк.
– Привет, – Рой кивнул ей, потому что Элизабет не протянула ему руку. – Спасибо, что пригласили нас. Это очень благородно с вашей стороны. Да, и еще, мы с Таппером старые приятели. Он даже показывал мне свою мастерскую. – Когда Рой нервничал, у него чаще проскальзывал британский акцент.
– Что ж, это прекрасно, – ответила Элизабет.
– Потрясающе, – сказал Рой.
– Хижина любви, хижина любви, хижина любви! – взвизгнула Пичес.
Рой встал на цыпочки, чтобы найти Венди. Она что-то жевала, предлагая всем тарелки с едой. Он помахал ей над морем пьяных голов. А потом еще раз, уже обеими руками.
Венди показала ему что-то похожее на мини-хот-дог.
– Голоден? – произнесла она одними губами.
Рой энергично закивал, рассчитывая на то, что Венди подойдет прямо к нему с тарелкой еды.
– Есть шанс, что я хотя бы смогу выбрать песню? – спросил он Пичес и Элизабет, потому что теперь было неясно, кто из них главней.
– Не хочешь петь «Хижину»? – спросила Пичес. Она начинала действовать ему на нервы. – Да ладно тебе.
– Конечно можешь, – перебила ее Элизабет. – Разве не в этом смысл? Или хочешь – вообще не пой.
– А ты поешь? – с любопытством спросил Рой. Элизабет не походила на человека, который поет.
– Дорогой, я принесла тебе кое-что перекусить. Мы споем? – Венди сунула Рою под нос тарелку с отвратительными на вид мясными закусками и кукурузными чипсами, прекрасно зная, что он их не захочет. Муж ее немного раздражал. У него было столько друзей, и он с таким удовольствием флиртовал со школьной медсестрой. Тем временем она целый год работала во Fleurt – или, по крайней мере, делала вид, что работает, – в скучном офисе, в полном одиночестве. В Enjoy! было лучше. Венди даже начала получать удовольствие от работы. Но она все еще не сказала о понижении Рою. Это казалось таким унизительным. Неужели она действительно такой сноб?
– Мы могли бы спеть нашу песню, – сказал он.
Их песня была Candle in the Wind[51] Элтона Джона. Ни у кого из них не было музыкального слуха. Шай кричала на родителей, когда они пытались петь.
Рой взглянул на Пичес:
– Ты не возражаешь?
Пичес пожала плечами. Она и вправду казалась немного разочарованной.
– Ты не собираешься нас познакомить? – Высокий, похожий на андрогина человек с блестящей загорелой кожей, бритой головой и самыми идеально симметричными бровями, которые Рой когда-либо видел, стоял рядом с Венди, держа в руке стакан с прозрачной жидкостью. – Я мечтал познакомиться с твоим мужем с того самого дня, как миллион лет назад купил книгу под названием «Пурпурный» в книжном магазине.
– Ничего страшного, если вы ее не дочитали. – Рой протянул руку. «Мужчина или женщина?» Впрочем, это не имело значения. Рой был современным человеком. – Это моя самая длинная книга. Никто и никогда ее не дочитывает.