Быстро не быстро, но однако справились совместными усилиями. Только лекарь лишь советами помогал, да под конец придерживал мне челюсть снизу, когда Гаврила долотом выбивал зуб. Да я процессе сомлел один раз, потеряв сознание, так что когда всё закончилось — неописуемое облегчение испытал. Молодец Антон Сергеевич, что догадался на лошади приехать! А челюсть Гаврила мне знатно разворотил, судя по высказанному желанию лекаря наложить швы.
— Не надо! Точно пару дней ешть не буду, тампон положите и вше!
Заткнули дыру в десне предусмотрительно прихваченной из дома условно стерильной тканью (прокипяченной в воде и высушенной над плитой печки), развязали, довели до саней, а Гаврила, спохватившись — продемонстрировал мне вырванные зубы, поясняя:
— Энтот то сбоку рос, барин, да угодил под соседний! Потому и не давался! Заберете с собой⁈
— Ммм! — Я отрицательно помотал головой, вот ещё мне не хватало вырванные зубы коллекционировать. — Домой!
Дома встречали всем составом, даже Аксинья с Демьяном пришли, в груди ворохнулось теплое чувство, что вот обжился тут, и люди появились, кому моя судьба не безразлична. Лекарь в красках принялся рассказывать благодарным слушателям только что пережитую эпопею, особенно превознося мою стойкость и геройство, проявленные во время операции. Хоть и приукрашивает, а приятно!
Поддерживаемый Демьяном — поднялись на второй этаж в мою комнату, я сразу же попросил накинуть на подушку какую-нибудь дерюгу, которую не жалко. Чувствую, ещё день или два во сне напускаю кровавых слюней, изгваздав всё постельное. Глашка притащила отрез холстины, укрыла подушку и я наконец с облегчением выдохнул. Народ тут же заторопился на празднество, Антон Сергеевич всё порывался оставить кого-нибудь при мне, на что я отказался.
— Идите уж, а я спать буду! И никаких визитов как минимум в течении недели! Не кантовать!
С лестницы ещё услышал, как Глашка с восторгом докладывала Аксинье с Демьяном:
— А как лается наш барин, как лается! Всю ночь, почитай, не смолкал! Так не пойми что говорит, а как лаятся начинает, так и не скажешь что немец! Это его Дитрих научил!
— С Москвы он такой приехал, не собирай! — Веско заявил Демьян. — Там только такой похабщине обучить могут, иной раз так загнет, что я от офицеров не слышал…
Глава 13
Глава 13.
Сутки наверное проспал, изредка просыпаясь, как и предсказывал — уделав всю холстину кровью, натекло изо рта. В воскресенье уже чувствовал себя намного лучше — опухоль с правой стороны начала спадать, но вот безжалостно изрезанная десна поминутно напоминала о себе. Ничего, организм молодой и здоровый — заживет как на собаке.
А ближе к вечеру и проголодался, кликнул Глашку, спросил что есть из еды.
— Может вам хлебушка нажевать, барин? — Проявила участие.
— Каши неси! И масла туда не жалей!
Тоже мне, биомясорубка нашлась! Кое-как, осторожно, задействовав лишь здоровую левую половину челюсти — перекусил кашкой, запил квасом и расспросил её, как они тут с мясом обращаются на кухне. А то ни котлет нормальных не видел, вместо них скоблянки Марфа делает, ни привычных мне пельменей, а пермяни, с начинкой из рубленного мяса. Так и оказалось: про мясорубку здесь не знают, вот и ещё одна идея, благо что под боком чугунно-железоделательные заводы…
Лекарь, после осмотра вечернего, моим состоянием остался доволен:
— Поправишься скоро Герман! — И снизив голос, доверительно добавил. — Разговаривал сегодня с Ларионом Ивановичем, очень ждут, как ты на ноги встанешь! Заинтересовал ты его!
— Надеюсь, что не про женитьбу на его внучке речь шла?
— Нет-нет! — Успокоил Антон Сергеевич. — Про ваши изыскания с Дитрихом интересовался, мыловарение и наши с вами задумки тоже не обделил вниманием!
Кто бы сомневался, любой заводчик одуреет с этой прикормки: и Дитриху столько идей накидал в процессе работы над цементом, и поселок всколыхнул своей мыловарней, не говоря уже про лекаря — того стерилизация и дезинфекция с головой захватила, и других обещанных новинок жаждет. Сейчас, если интерес проявят непосредственно к самой лаборатории при госпитале и Дитрих не обманет ожиданий, сдав как стеклотару — ждет серьёзный разговор с Лугининым, чего я и ждал, и опасался. Ибо от его итогов зависело, как мне здесь будет дальше житься…
В понедельник совсем ожил и под укоризненно-осуждающим взглядом Глашки куда быстрее, чем вчера — всё той же левой стороной жевал скоромную пищу. У православных-то великий пост, вот и косится с неодобрением, ничего, я болящий, а ей с такой комплекцией — попоститься только на пользу! После обеда навестил Демьян:
— Ахматов с утра заходил, барин, сам!
— Вынюхивал? Что-то все собрались к приезду купца, и управляющий этот, и исправник который день гостит…
— В кажный угол заглянул! Но в сарай я его не пустил, на вас сослался, как и говорили! — Демьян не удержался от того, чтоб поворчать. — Купцы в очередь за вашим мылом выстроились, а мы на стервин энтот отвлекаемся, три фунта уже скопилось, может хватит вам, барин?
— Стеарин, Демьян, сколько повторять можно! Не хватит, он нам не меньше мыла полезен будет, ещё маленький свечной заводик откроем! Я сегодня баню прикажу топить, — потрогал вначале отросшие волосы на голове, потом пробивающийся пушок на лице и решился. — зайди вечером, побреешь меня полностью!
Демьян, посчитав свою миссию выполненной — затоптался на пороге, порываясь уйти, когда я вспомнил, что с кузнецом не рассчитался. Хоть и говорил Антон Сергеевич, что ничего не не надо — я считал по другому. Будем и подобие бормашины делать, и экспериментировать с лечением зубов, раз уж у нас такой специалист есть. К тому же, по словам лекаря: есть при дворе его Императорского Величества подобные врачи, даже зубы вставляют, стоит и нам в этом направлении приложить усилия.
— Гавриле рубль передай, и благодарность от меня! Да два куска мыла заверни, туалетного и хозяйственного! Завтра или послезавтра, как получше станет — будем детское мыло варить, покажу что и как…
Неожиданностью стал визит Степана, казацкого старшины, заявившегося в компании моего сверстника, которого тут же представил:
— Ларион Максимович Лугинин, херр Герман Фальке! Прослышал о ваших с нами занятиях и тоже изъявил желание принять участие! Мы вашей Марфе, херр Герман, осетра передали небольшого, от всех казаков! Пост, стало быть, кушайте и выздоравливайте!
С любопытством посмотрел на парня, который с не меньшим интересом изучал меня: открытый взгляд, ростом чуть пониже меня, одет скромно, совсем не так я представлял себе купеческого внука. Протянул руку:
— Просто Герман, Ларион, если позволите.
— Да, конечно же херр, то есть Герман! — Ответно пожал руку и сознался. — Это дед меня послал к казакам и вам, а то в Преображенском полку служу, а службы и не видел!
— Ларион Максимыч преуменьшает, — усмехнулся в усы десятник. — успехи его в верховой езде несомненны, как и в обращении с белым оружием.
— А правда, Герман, — непосредственно полюбопытствовал Ларион. — что ты к нашей Александре свататься намерен⁈
— Неправда! — Поспешно, даже излишне, открестился я. — Я её ещё в глаза не видел, а нас уже поженили! Планирую личную жизнь устраивать по велению сердца, а не по чужим хотелкам!
— А коли опекун твой распорядится⁈ — В глазах Лариона восторг напополам с опаской плескались.
— Да хоть кто! — Отрезал я. — Сам решу!
— Тогда, Герман, — Посоветовал новый приятель, проникнувшийся ко мне самой искренней симпатией. — Сашку не советую! Она и некрасива, и вредная! — Глянул на свой кулак, зачем-то лизнул и добавил. — Сегодня она Николеньку с утра отлупила, а я ей задал взбучку в ответ!
Я поспешил увести разговор с неприятной темы, эта Александра уже заочно подбешивала, поинтересовался что Ларион умеет и как до этого занимался. Ну что, действительно — Ларион старший прочит своих внуков в дворяне через службу в Преображенском полку: все три брата свободно разговаривают по немецки и французски, занимаются под руководством нанятых наставников верховой ездой, обращению с оружием и прочими науками, включая этикет и правила хорошего тона, принятые в высшем обществе изучают, без всяких поблажек. Думаю, что мне совместные занятия с Ларионом немало полезного принесут…
Ларион, как приехавший из столицы — порадовал нас новостями, самыми значимыми из которых оказались полет на воздушном шаре в прошлом году во Франции и указ российской императрицы о присвоении городу и крепости Ахтияр в Крыму греческого названия Севастополь.
— Впрочем, Герман, видно тебе про Крым неинтересно? — Что-то углядел в моей мимике Ларион.
— Отнюдь! — Запротестовал я. — Просто подозреваю, что турки нам долго ещё Крым не простят, да и местная шваль там совсем не рада видеть нас, веками кормились на страданиях русского народа… Вы верно думаете что раз я немец, то интересы империи меня не касаются? Так это не так, связав свою судьбу с этой страной — обязан быть патриотом своего нового Отечества! Немного стихосложением балуюсь и как раз на взятие Крыма пишу оду, «Крым наш», не желаете послушать?
Ларион со Степаном желали и я продекламировал:
'Словно уд дроченный в гузно содомиту,
Рать России в Крым вошла!
Карта басурман отныне бита,
Не помог поганым их Аллах!'
Степан закашлялся, скрывая смущение, а Ларион, углядев на столе бумагу и письменные принадлежности — с горящими глазами попросил соизволения записать только что услышанное.
Достаточно долго поговорили ко взаимному удовольствию, прежде чем я, вспомнив о правилах приличия — кликнул Глашку, предложив гостям хоть чаю попить. Оба синхронно отказались и засобирались на выход, не желая обременять выздоравливающего, на прощание пожелав скорейшей поправки. Знакомством с одним из внуков купца оставило самое благоприятное впечатление: вполне нормальный парень, не кичится капиталами семейными, да и скорое получение дворянства — ничуть не мешает ему с тем же Степаном общаться ровно, без всякого пренебрежения и не свысока.