К чести Дитриха, скрывать происшествие он не стал и доложил всё как есть. Правда, после того, как я поинтересовался: на кой-ляд они сушат древесный уголь на печи. С сомнением изучил их попытки реанимировать уголь, даже на зуб попробовал:
— Что-то сомневаюсь я, по ходу — запороли вы его, братцы! Тьфу, какая хрень, как аптечный… Так, стоять, Дитрих! Сушите дальше и и проверяйте, как этот уголь очищает жидкости! Только по правилам, с ведением лабораторного журнала и фиксированием всех результатов! Вы, кажется, активированный уголь изобрели!
Вот всегда подозревал, что немало эпохальных открытий был совершенно в результате нелепых, а порой и трагических случайностей, а сейчас и сам в этом убедился. Вроде мелочь, а и Антон Сергеевич будет доволен, и в производстве он востребован, а уж как с похмелья он помогает, в качестве адсорбента! И от сивушных масел чистит ректификат не в пример качественней, а я то всё голову ломаю, чего у нас с производством спирта такой затык, вернее — с его очисткой…
Демьян, как управляющий нашим разрастающимся научно-производственным комплексом меня полностью устраивал (ещё и лекарю нашему успевал помогать, благо живем в паре часов езды на лошади), но вот его административно-командные методы в отношении крестьян — не очень. Особенно в глаза бросалось разница между переселенцами живущими в Соколовке, под управлением Прохора, и нашими на Уржумке, которыми командовал Демьян. Наши даже маршировали нет-нет, и пороли их с завидной периодичностью, пришлось вникать в это и разбираться, после чего вмешиваться.
Демьян от прямого управления крестьян был отстранен, среди них был выбран староста, с которого теперь спрашивали за исполнение работ и соблюдение порядка, крестьяне с радостью вздохнули, избавленные от строевой подготовки, но телесные наказания полностью себя не изжили. Я в чужой монастырь со своим уставом не лез, тут это в порядке вещей: и Прохор своих провинившихся наказывает, и на заводе применяют, и даже Сашеньку Лугинину иногда порют…
При мысли, что Александру наказывают — посетило двоякое чувство, с одной стороны удовлетворение от того, что хоть кто-то её на место ставит, а с другой — совсем неподобающее волнение. Надо действительно как-то решить вопрос со сбросом накапливающегося напряжения, неизбежного в подростковом и не только возрасте, а то подсознание при мысли о наказании этой малолетней задаваки рисует какие-то возбуждающие картинки в стили лайтового БДСМ…
Аксинья занималась своим хозяйством, получив карт-бланш на работу с травами: коры белой ивы, содержащей ацетилсалициловую кислоту, наготовили с запасом, всё лето собирали и сушили другую траву всевозможную, известную ей. Надо улучить время и поинтересоваться, как у неё дела, может — чего и сам вспомню, поверхностно с фитотерапией знаком. Хотя они там и без меня с Антоном Сергеевичем активно работали, по крайней мере — скооперировались. Претензий со стороны церкви к ней не было, а лекарь вовсю пользовал пациентов их совместными наработками, сам с собой возил баночку крема из мёда, живицы и каких-то трав их изготовления…
С Ларионом, средним внуком купца — за весну и лето сдружились крепко, нормальным парнем оказался, без гнильцы. И возраст у нас биологический одинаковый, и дед его всячески наше общение поддерживал. А мы и тренировались почти каждый день совместно, и Ларион меня сопровождал в поездках, поощряемый дедом, считавшим что внуку общение со мной на пользу идет. Так и повелось, я в Соколовку — а он со мной, ему Ларион старший непременно какое-нибудь задание в Саткинском заводе придумает. Да и просто тянулся ко мне Ларя, на подсознательном уровне, у меня всё-таки жизненный опыт за плечами, а пацан шестой год без отца растет, а деду — некогда им особо заниматься…
Ларион Иванович, скрепя сердце — вложился в расширение Саткинского завода, там с осени планировал начать производство мясорубок и скороварок. Первые экземпляры, как и подобает опытным образцам — вышли хоть и дорогими в изготовлении, но удачными. По нраву пришлись всем, учли все ошибки и недоработки, изготовив ещё несколько прототипов и купец решился на их производство, но это с осени — нет пока тут непрерывного цикла производства.
Разговаривали с ним по этому поводу в самом конце августа, я как раз приехал из Соколовки, проездом через Троице-Саткинский завод. Опять напомнил, что высокотехнологичное производство рентабельней, на что Ларион Иванович с раздражением ответил, что всё понимает, но вот незапланированные траты… И в очередной раз принялся жаловаться на свою нелегкую жизнь, на старшего внука, девятнадцатилетнего Ивана, который в Петербурге остался, отговариваясь службой в Преображенском полку. А вместо службы — пользовался отсутствием родительского контроля по полной, пустившись во все тяжкие.
— А за Александру я любой завод отдам, лишь бы муж был рачительный, навроде тебя… — Словно бы размышляя вслух, скосив на меня хитрый взгляд, выдал Лугинин. — Прахом ведь всё пойдет, прокутят всё, наследнички…
— А два завода дадите, Ларион Иванович⁈ — Подначил его я, вот обещал же, что не будет ко мне с этим приставать, полгода не прошло, как началось!
— Это какие же⁈ — Раненным зверем взревел купец.
— Саткинский и Миасский я бы взял… — Пришла и моя пора помечтать.
— Один только могу, Герман! — Развел руками Ларион Иванович. — Три внука же, а Сашка вообще девка, за неё и одного завода много! Токмо ради тебя готов любой завод на выбор дать!
— Да пошутил я, Ларион Ивванович! — Поспешил его успокоить. — Мы с вашей Александрой на дух друг друга не переносим! Хотя она и очень даже ничего…
— И двести тысяч десятин земли в Куваканской волости отдам! — Решился Лугинин. — Стерпится-слюбится, вожжами всыпешь ей ума-разума после свадьбы!
— Ага, как же… — Отнесся я к этому посулу со скепсисом. — Ларион вон на три года её старше, а и то боится сейчас с ней связываться. Я ей всыплю, а она меня потом или твердым тупым предметом нежданчиком приголубит, либо вовсе потравит… А где эта Куваканская волость?
Купец, довольный, вытащил их шкафа карту округа, поднес поближе свечу и ткнул пальцем. Я присмотрелся, узрел примерную область, куда показал Ларион Иванович (золото рассыпное, золото коренное, никель, медь, железо, графит и прочее!) в голове защелкали цифры, складываясь вначале в миллионы, а дальше в развитие производства, медицины, образования, и просто — на благо страны! Да и если признаться честно, хоть и бесит меня их Сашенька избалованная, но есть в ней что-то такое, недаром нет-нет, да и лезет в голову… В конце концов, восемнадцатый век сейчас или что? А Ларику Златоуст отойдет, да и я помогу в любом случае, не всё золото себе зажму…
За ужином в гостиной, сразу после разговора — искоса поглядывал на Сашеньку, с неудовольствием отметив, что она много сладкого жрет, вон даже прыщик на щеке видно, хоть и замазанный пудрой. После ужина решился, подошел и завел непринужденную беседу, начав с того, что интересно любой девчонке: о косметике, правильном питании и подобной чепухе, ссылаясь при этом на Аксинью и Антона Сергеевича. А что, ведь не слукавил не разу, они не только агитировали пользу использования мыла, но и с моей подачи — комплексную обработку населения проводили, с упором на женщин. Тут ведь что главное — женщине вложить в голову идею, а уж она и мужа приучит, и детей!
Александра, поначалу внимавшая моему монологу благосклонно, на словах что от жирной и сладкой пищи прыщи появляются — вспыхнула, рефлекторно прикрыла рукой щёку и прошипела как кошка:
— Ах вы козел, херр Фальке! Теперь понимаю, куда вы клоните! Да я назло вам вся прыщами изойду!
После чего вначале сунула мне под нос кукиш, затем задрала нос и стремительно удалилась, напоследок ещё обернувшись, усмехнулась и показала язык…
Глава 15
Глава 15.
Год выдался урожайным, не зря сохранением урожая озаботились заранее — голод не грозит, даже излишки продать можно. Впрочем, после неоднократных разговоров как с местными, так и с переселенцами — уяснил, что тут на Урале с продовольствием гораздо проще, чем в Центральной России. Вплоть до того, что хлеб в несколько раз дешевле, сказывается ещё не истощенная почва и множество пригодной для пахоты земли, особенно ближе к степи. Да что далеко ходить, в нашем горно-заводском округе есть где развернуться, тем более для нужд завода вырубка леса ведется, освобождая место для возделывания всевозможных культур.
С тем, что сейчас Россия в первую очередь аграрная страна и даже режим работы заводов подстраивается под сезонные сельскохозяйственные работы (а ещё и логистика весьма изощренная и тоже зависит от времен года) — приходилось считаться. Как и с косностью крестьян, привыкших хозяйствовать по старинке, «как деды завещали», и если не в штыки встречавшие многие из моих новшеств, но как могли — сопротивлялись. Вплоть до актов саботажа и «итальянских забастовок».
Со временем, конечно — оценят то, к чему сейчас их приходиться толкать силой, дожить бы ещё до этого. А пока приходится давить авторитетом, да опираться на помощь немногочисленных сметливых энтузиастов, смекнувших что барин не самодурничает и оценивших мою поддержку. Я ведь не пожалел вложиться в обустройство своих работников: уже и дома до осени поставили, и скотиной обзавелись, правда и трудиться им приходилось соответственно.
А со сливочным маслом целая эпопея приключилась — привычного мне продукта пока и нет, в ходу топленое масло. И большей частью горчит, тут и антисанитария господствующая повсеместно сказывается и то, что масло неоднократно в печи перетапливают, без должной очистки. А вот уже у Лугининых повар более вкусным и привычным продуктом порадовал, приготовленным из сырой сметаны. И вот это масло здесь называется «чухонским», в отличие от «русского», изготавливаемого из топленых сливок…
Пришлось вникать в весь технологический процесс, в результате которого «изобрел» сепаратор механический (сливки здесь получают таким варварским, трудоемким и весьма неэкономичным способом, что поневоле пришлось вмешаться) и один из конных механических приводов приспособить под маслобойню. И всё равно — дело не шло толком, пришлось уже лично разбираться, почему такие проблемы возникают.