— Чего плетемся? А ну за мной и не отставать! Кто последний, тот сифа!
Они у меня к лету нормы ГТО сдадут, да и если ещё Дитрих выполнит свое обещание и натаскает пацанов постарше на учеников рудознатцев — нас ждут великие дела! Не только золото по речкам в окрестностях Миасса надобно отыскать, тут ещё где-то озеро с графитом должно быть, те же глины разные уже нужны и самоцветы не помешают — работы непочатый край. Не Дитриха же использовать как геолога — это словно микроскопом гвозди забивать, пусть молодые по горам ходят, шурфы бьют и ищут полезные ископаемые.
От занятий в школе решил самоустраниться, тут преподаватели поумней меня собрались, а я до сих пор разницу между «ферт» и «фита» не понимаю, впору самому с первым классом садиться за парту. Так что школу я организовал, полномочия делегировал — а себе оставлю открытые уроки, да экскурсии и практические занятия. Поэтому проводив детей до школы и сдав их на руки учителям — хотел к казакам отправиться, но тут Александра в сопровождении своей бонны появилась.
— Нельзя же до свадьбы, Саша! — Подмигнул невесте.
— Я же вот, с мадемуазель Беатрис! — Парировала она. — У нас к тебе дело, а учить детей я не брошу, даже не думай!
— Да учи конечно, разве я против⁈ Выкладывайте, что у вас за дела.
Вперед выступила Беатрис и на неплохом русском, практически без акцента, поведала что тоже желает принять участие в воспитании детей. И заодно за воспитанницей присматривать, затем мило покраснела и добавила, что и оклад, положенный учителям — не помешает. Понятно, Саша девица на выданье, без пяти минут невеста — того и гляди мадемуазели от места бонны откажут, дополнительный заработок не помешает. А может, её директором школы поставить? Место вакантно по сути, я не горю желанием на себя эту ношу взваливать, на Дитриха эти обязанности вешать тоже не резон. Стоит к ней присмотреться, уж если девка из Парижу, или откуда она там, до России добралась — глядишь и потянет. Дал добро, заодно сразу же обозначил свое желание увидеть Беатрис не просто учительницей, та опять раскраснелась и закивала головой — хочет стало быть. Посмотрим, как справится…
После казаков забежал к Лугининым и удачно встретил Захара, который вначале мне выговорил, что я опять без лошади мотаюсь по округе, затем дал расклад по текущей политике:
— Ларион Иванович с Антоном Сергеевичем соизволят душевно болеть, — это он так метафорично запой соизволил назвать. — и к венчанию готовятся, так что если у вас, херр Герман, дела есть неотложные — не советую их беспокоить!
— Ага, благодарю Захар! С днем свадьбы то ещё не решили?
— А чего решать, через две недели в пятницу в церкви обручение и венчание, затем до понедельника пир.
А сегодня суббота, хорошо что меня избавили от подготовки к празднику, а пока можно на завод прогуляться, а на обед в школу загляну — проверю, как и чем кормят учеников. А после по купцам пройтись, пообщаться лично и в лавки заглянуть, как раз займу время до конца уроков, потом с детьми той же дорогой домой…
Поздним вечером уже заглянул к Демьяну (днем-то не всегда застанешь его и тем более Аксинью), поглядел на ребятню, увлеченно занятую своими делами и позвал Демьяна в баню свою.
— И ты, Аксинья, тоже давай, не в баню, конечно, а поговорить надо.
— Да я бы тоже в баню не прочь, — простодушно заявила Аксинья, приучил к гигиене, называется. — И девок бы взяла, апосля разговора. Марья, Дарья, баниться пойдете?
Простота нынешних нравов меня порой смущает — у них тут в порядке вещей совместные походы в баню, невзирая не гендерную принадлежность. Вот и сейчас вогнала в краску: для меня такое мытье больше со свальным грехом ассоциировалось, чем с парилкой.
— Не-не, Аксинья, мы попаримся с Демьяном, ты квасу принесешь, поговорим, а вы с девками во второй заход — без меня!
После первого захода сидели в просторном предбаннике, я завернулся в полотенце, а Демьян как есть. Крикнули Аксинью и та вскоре не замедлила появиться, с кувшином кваса. Оба уставились на меня в немом ожидании, а цедил из кружки ядреный напитоу, формулируя вопрос:
— Свадьба меня интересует, в общем! Что из себя представляет и как себя вести, вот…
— По купеческому обычаю, стало быть, справлять будут, — Охотно начал разъяснять Демьян. — на широкую ногу! Я токмо видел как купцы второй гильдии гуляют, а здесь размах больше обязан быть! А как дворяне справляют, то мне не ведомо, у нас из благородных только вы с Антоном Сергеевичем, у него спросите, как принято у вас…
— Да я не про то, Демьян! С невестой как быть, у нас просто не принято так жениться, она же ребёнок почти! У нас это педофилией называется! А тут первая брачная ночь ещё небось? Простыню вывешивать надо?
— Четырнадцать лет Александре Максимовне будет, холопов и раньше женят. — Аксинья принялась меня просвещать. — Токмо кто же вам, барин, Александру Максимовну на поругание даст так сразу, чай не крестьянка? Повенчают, свадьбу сыграете, потом будете жить первое время раздельно, вначале обнюхаетесь, попривыкнете друг к другу, а мужем и женой станете как вам семнадцать исполнится, а невесте шестнадцать. А у вас как заведено⁈
— Да по всякому! — С облегчением выдохнул, словно камень с души упал. — Но тоже дичи хватает…
— А что Александра Максимовна тоща пока, барин, не смотрите! — Ну да, Аксинья-то с Сашей общается, и не только: к ней немалая часть женщин поселковых бегает, доверяют больше чем лекарю. — Как раз за это время подрастет и откормят, это пока мала! Ну и надо её отпоить полынью али пижмой, да чеснок посоветовать побольше есть, поправится!
— Проглистогонить можно, — одобрил я предложенный повивальной бабкой курс народной медицины. — но вот перекармливать не надо, я же тебе рассказывал: лишний вес это не показатель здоровья, а скорее проблемы в будущем! Она меня и в таких кондициях устраивает более чем! Всё, иди, потом после нас пойдете!
— А может, барин… — Задумалась Аксинья, не спеша уходить, посматривая на меня с чертиками в глазах. — Прислать вам девку из деревенских вечерком, полы помыть али попарить в баньке? Есть такие, что из сарафана выпрыгнут, токмо намекните. Одним разом обучитесь, что делать надобно и дурь лишняя выйдет?
— Иди давай, бандерша! — Погнал её из предбанника. — А то я не знаю!
— И то верно, барин! — Подмигнул Демьян, едва Аксинья вышла. — Наше дело жеребячье нехитрое!
Давно надо было спросить, а то накручивал себя почем зря! Эти ещё, будущие родственники: венчание, свадьба — сбили с панталыку! Зато сегодня вечером уснул как убитый, едва голова подушки коснулась…
Оставшееся время до свадьбы пролетело незаметно: время от времени проведывал школу (Беатрис со всем рвением принялась вникать в обязанности директора, и по всей видимости — небезуспешно), занимался своими делами, торопясь к отъезду купца в столицу подготовить обещанное, да несколько раз съездил в Саткинский завод, который после недолгих размышлений решил взять в качестве приданного. Естественно, не вмешиваясь ни в работу производства, ни в управление — пока это всё в ведении Лариона Ивановича, мне ещё вникать и вникать, прежде чем брать в свои руки. Мне лишь пойдет часть прибыли с него, по уговору, что вполне устраивает.
Поругаться успели с Лугининым слегка, того заело, что я с Соколовки почти пол ста детей привез и в школу пристроил, а у него Миасский завод и Сатка — мимо пролетели. Нашли временный выход из положения: пусть в обоих заводах силами грамотного персонала обустроят пока начальные классы, а там выберем особо одаренных и дальше переведем в Златоуст, несколько таких школ пока не потянем. И дело даже не в деньгах, а как раз в преподавателях — у нас у самих ещё не всё гладко, только обкатываем учебный процесс…
Гости принялись съезжаться чуть ли не за неделю до свадьбы, Ларион Иванович утомил меня дергать — знакомиться. Всё понимаю, гордится что внучку выдает за дворянина (да ещё не просто ради титула и положения, а действительно дельного человека, каким он меня искренне считал), но мне торговать хлебалом было откровенно скучно, поэтому норовил всячески от таких мероприятий увильнуть. Я предстоящий трехдневный пир-то с содроганием ждал, а они загодя разминаться начали. Поэтому очередного посыльного от купца встретил с неудовольствием:
— Ну кто там опять⁈
— Михаил Трофимович Казачихин прибыл-с, Ваше Благородие! Ларивон Иванович изволил настаивать, чтоб вы всенепременно прибыли! По неотложному делу!
Ну Казачихин ладно, я ему только за пивовара Савелия благодарен не знаю как. Собрался, рысью по изрядно уже раскисшей из-за начавшихся дождей и разбитой телегами дороге (надо отсыпать камнем, а то рискуем весной остаться без нормального сообщения, ничего не перевезти на телеге) добрался до усадьбы и вот уже раскланиваемся с Михаилом Трофимовичем. Он меня благодарит за переданные ему подарки, я в свою очередь за человека найденного рассыпаюсь в любезностях.
— Присядь, Герман. — Печально молвил Лугинин, что сразу насторожило. — Расскажи ему, Михайло Трофимыч!
— Кхм, — откашлялся уездный исправник. — такое дело, херр Герман, что противу вас тяжбу затеяли, а именно о правомочности владения землей, кою вам Ларивон Иванович передал…
— Какой землей⁈ Где⁈ Что не так-то⁈
— Купчую на двести тысяч десятин хотят оспорить, в Куваканской волости. — Видно, что купцу и самому неприятна эта ситуация, такая подстава перед свадьбой, приданное с душком оказалось. — У меня всё бумаги в порядке, Герман, не подумай чего! Но дело такое…
— Какое такое⁈ — У меня там золото в этом районе, в том числе и самородное, что происходит вообще? — Кто судится решил, что с делом не так?
— Политическое несколько, херр Фальке, — Присел за стол исправник. — может и до волнений среди башкир дойти, что весьма нежелательно. С Салаваткой тоже так начиналось, пытались они с отцом отсудить свои земли, с нарушением переданные купцу Твердышеву, а опосля суда не в их пользу — мятеж подняли, переметнувшись к вору Емельке! А тяжбу против вас затеяли несколько биев, чьи земли Ларивон Иванович всего за четыреста рублей тогда приобрел и сейчас предлагают за четыре тысячи обратно выкурить, настаивая что допреж того обманом и по несправедливой цене был торг!