От таких новостей рука сама потянулась на стол, плеснул себе грамм сто пятьдесят вина хлебного или водки, замахнул не разбирая вкуса, и не закусывая выдохнул:
— Это приданное моей невесты, не отдам! И вообще, вы понимаете, что это за прецедент будет⁈ Да тут даже не половина, а большая часть земли под заводы так была выкуплена! Чо им от меня надо, пусть с Демидовыми судятся!
— Спокойно, Герман, спокойно… — Лугинин с опаской и удивлением убрал подальше бутылку. — Затеять тяжбу, не значит её выиграть, тут и лыко в строку, что в столицу еду, есть покровители и связи, не отдадим просто так! Кто, говоришь, Михайло Трофимыч, воду мутит, совместная тяжба?
— Азамат Латыпов там верховодит, — скривился уездный исправник. — Сынок бия, молодой, горячий, да ему в рот вся молодежь смотрит башкирская. Супротив власти ничего не замышляют, есть у нас подслухи, а вот молодежь баламутит, сабантуй устроили летом такой, что и до нас о сем вести докатились, школу затеяли с учителями приглашенными. Знаком с ним, наплачемся ещё… Чем могу — помогу, но сгоряча рубить не стоит, они по закону принялись дело улаживать, надобно и нам так же…
Глава 18
Глава 18.
Расстроила, конечно, эта новость, что это за покушение на мою собственность? Но не надолго: переживания уездного исправника, как бы чего не вышло — понятны, должность у него такая. Следует положиться на Лариона Ивановича, который уверяет, что подключит все связи, он-то не особо расстроенным выглядел. Ну и самому проявить активность, в частности — с теми же гостями завтра пообщаться, а ведь хотел под самым благовидным предлогом избегнуть этого.
На четверг купец запланировал обзорную экскурсию для съехавшихся гостей: похвалиться школой, показать новую систему поршневого воздуходува в домнах (не вытерпел купец, воспользовался простоем домны летом и внедрил новшество) и самое главное — углевыжигательные печи представить владельцам заводов и их представителям. По этому поводу даже обстоятельный разговор был с Лугининым: стоит ли конкурентов усиливать, по итогам которого я узнал много нового.
Нет, оказывается, никакой конкуренции в привычном мне смысле среди заводчиков Урала. Железа, меди и чугуна стране не хватает, речи о борьбе за рынки сбыта не идет, скорее — промышленники выступают единым фронтом, по возможности поддерживая друг друга во всех начинаниях. Не без нюансов, но пока особых причин для конфронтации нет, пока мы в полной мере не начнем внедрять «высокие технологии». Так что решили поделиться этими не такими уж и большими секретами: показать наглядно и снабдить чертежами — всё на благо и ради процветания края. Да и простого люда будет калечиться гораздо меньше, и лес не так варварски вырубят. Сейчас, в свете возникших непредвиденных обстоятельств и предстоящей судебной тяжбы — оценил мудрость купца, настаивавшего на том, что не следует жадничать и стоит поделиться.
А я в понаехаших персоналиях запутался — кого там только не было. Одних Демидовых человек пять от разных ветвей рода нагрянуло, и вообще сложилось впечатление, что всяк, имеющий в собственности пару домн и молотов — сейчас считается заводчиком. Хорошо ещё, что со свадьбой быстро сговорились, так бы народу приехало гораздо больше, будь время у них добраться. Спасибо Лариону Ивановичу — дал в помощь Захара, тот емко и исчерпывающе характеризовал моих новых знакомых, не голова у него, а жесткий диск с информацией по папкам. Всё это натолкнуло на замечательную идею, давно зревшую под спудом и оформившаяся только сейчас.
— Ларион Иванович, я у вас Захара позаимствую на сегодня? А завтра всенепременно с утра подъеду, приму участие в выставке достижений народного хозяйства!
Купец ничуть не возражал и я, в сопровождении Захара, отправился до дома, где припахал его к созданию картотеки. Захар новшество оценил, проникся и одобрил, но затем, прикинув объем предстоящей работы — взмолился:
— Херр Герман, это же сколько писать придется⁈ И я так всё помню и вам по мере надобности обскажу!
— Есть, Захар, такое слово — надо! Твоя голова, это хорошо, конечно, а вдруг с ней случится чего? К тому же, не заставляю тебя сразу всё писать, давай с малого начнем, с ближайших соседей например, вот два Кыштымских завода и Каслинский, которыми Никита Демидов владеет, давай по нему досье составим, вроде как уже были территориальные споры по использованию лесных дач?
— Как не быть, — проворчал Захар, устраиваясь за столом и пододвинув чернильницу с пером. — И оне для своих заводов лес рубят там, и мы для Миасского, вскоре до стычек дойдет…
— Вот по нему сейчас и напишем для примера, как образец. Засиживаться не будем, завтра с утра поедем с Ларионом Ивановичем развлекать гостей, а послезавтра пятница и свадьба уже, совсем не до картотеки будет. А потом молодежь привлечем, пусть обучаются и вникают. Как, кстати, там Данила с Вавилой, занимаешься с ними?
— Постольку поскольку, барин. Они и в школе учатся, и я их гоняю, может ослобонить их от школы? Хотел их помогальниками на всю свадьбу приставить, пусть покрутятся у столов, послухают, о чем гости гутарят.
— Нет, пусть учатся, образование лишним не будет. А со свадьбой ты хорошо придумал, пусть уши погреют, да. В общем, Захар, это теперь твои ученики в первую очередь и если сочтешь нужным — можешь их забирать со школы в любое время для оперативных мероприятий, только не злоупотребляй…
Поутру прибыли в усадьбу, где было не протолкнуться от гостей. Позавтракали все вместе, теплой и непринужденной обстановке и после недолгих сборов — выдвинулись вначале в школу. Наши начинания особого ажиотажа и интереса не вызвали, меня это закусило и принялся рассказывать о важности образования, особенно в части подготовки квалифицированных кадров на местах.
— Эх, херр Фальке, — скептически заметил один из гостей. — кабы то выпускники горного училища были, как в Санкт-Петербурге. А приказчиков и десятников четыре года учить…
— А вот в Барнауле хлопочут о создании училища! — Пришла неожиданная помощь со стороны другого гостя. — И даже решенное дело, в следующем году начнет работу!
Только набрал воздуха, чтоб произнести проникновенную речь о необходимости создания собственной системы образования, в том числе и училища, ориентированного на самых одаренных выпускников вот таких начальных школ, как меня осадил Лугнин:
— Герман, ну куда вы, кто на трезвую голову такие разговоры заводит⁈ Всё на пиру решим, с азартом и удалью!
Вот что бы я без тестя делал? Задавил порыв и отправились дальше, на этот раз на завод, где во дворе была сложенна для этого случая демонстрационная кирпичная углевыжигательная печь Дитриха Шнайдера и его же имени поршневой воздуходувный механизм у домны, вместо архаичных мехов. А что, всё по справедливости — Дитриха работа, я ему только подсказал направление, в котором следует двигаться, да слегка подкорректировал исследования, предостерегая от ошибок. А всё это воплотил он сам, так что пусть и лавры ему достанутся, не жалко.
В печь только что не залезли, осматривая, под рассказ Дитриха о её производительности и особенностях эксплуатации. Ещё бы не заинтересовало промышленников — цикл углежжения непрерывный, особой квалификации не требуется: достаточно показать рабочим процесс и все, готов оператор печи Шнайдера. В то время как опытного углежога надо несколько лет учить не факт, что в последующие годы он не провалится в яму с углем, когда будет ползать по ней, вручную регулируя продухи. Не говоря уж о стабильном качестве получаемого угля и отсутствию брака.
Тут же Ларион Иванович раздал заранее приготовленные чертежи этой печки и предложил обратить внимание на поршневую систему воздуходува, которая, по причине отсутствия наглядного эффекта (домна ещё не функционировала) — уже не такой интерес вызвала. Однако и её не обошли вниманием, тут рачительный собрался, предпочитающий дело в своих руках держать кре пко, так что выгоду за версту учуяли.
— Херр Герман, херр Герман! — Сбоку встал Захар и принялся нашептывать, показав на благообразного представительного мужчину в мундире. — Обратите внимание вот на этого господина! Хлебников Николай Петрович, коллежский асессор и совладелец Благовещенского завода, а матушка его, Ирина Яковлевна, Нязе-Петровского владелица. После смерти отца их, известного библиофила, совместно владеют игольными и бумажными фабрикам, парусно-полотняной мануфактурой.
— Ты чо меня раньше с ним не познакомил, Захар⁈ Это же дорогой человечище!
— Так они ночью токмо соизволили приехать. Можете его к себе пригласить на постой, барин, у нас то ведь сейчас словно Ноев ковчег, а вам, как дворянам, уместно будет под одной крышей и купцам вольготней.
Представили друг другу, тут же предложил Николаю Петровичу перебазироваться ко мне, на что он охотно согласился. Я бы его сейчас прямо к себе отвез, но по плану обед в усадьбе после демонстрации достижений, а вечером у меня мальчишник, а у Лугининых девичник, так что придется в ускоренном темпе договариваться с новым знакомым к обоюдной выгоде. Я ведь при упоминании бумажной фабрики сразу понял, как повезло, да и вообще — полезное дело свадьба! И знакомства деловые, и возможность договориться о реализации нескольких проектов, надо по полной использовать эти возможности. А потом Лариона женим, и тоже не без пользы, там-то уже с дворянами породнится Ларион Иванович, дружок мой без пяти минут дворянчик…
Свидетелем мне, кстати — определили кузнеца Гаврилу, Ларька ещё дулся (сам метил на место дружки) и Дитрих опечаленный ходил, но все решил купец:
— Дружка должон быть веселым, бойким на язык и крепким!
Спорить с ним никто не решился, а я стал догадываться, что скучно на свадьбе не будет. Да и с Гаврилой часто общались, тот свою кузню практически забросил, пропадая у нас в мастерских, немало помогая. Вот и сейчас не удивился, встретив его в усадьбе — пообедаем и с мной поедет, культурно-развлекательная часть мальчишника на нем. А я прорвался к Александре, которую прятали в доме, через сопротивление Татьяны Терентьевны: