Чудом последующее обсуждение не переросло в новую драку: разошлись на взводе, ни о чем конкретно не договорившись, но хоть придя в одном к согласию — училище необходимо! Ничего, ещё суббота и воскресенье впереди, дожмем прижимистых купцов. А кто откажется от помощи в развитии учебного заведения и его дальнейшего содержания — тот сам себе злобный буратино…
Спать меня определили в опочивальню невесты, под печальное причитание Татьяны Терентьевны, что вот и выпорхнула птичка из родного гнезда.
— Ты уж не обижай, Герман, кровиночку нашу! — Прошептала она, закрывая за мной дверь.
Странные они, оставляют внучку с бухим пацаном почти что шестнадцати лет отроду и просят её не обижать! Саша замерла на кровати, наблюдая, как я топчусь на пороге, хихикнула и заплетающимся голосом позвала:
— Иди уже, жених!
— Ты чо, пьяная что-ли? — Восхитился я в очередной раз местными нравами, за столом-то совсем не пила ничего из хмельного.
— Вина с мёдом дали…
— Я бы пизды им всем дал!
Высказал свое отношение к происходящему, стянул сапоги, чуть не упав при этом и шагнул к кровати, скомандовав:
— Ну-ка подвинься, расселась тут!
Завалился с краю, подгреб под голову подушку, а она, вместо того, чтоб отодвинутся (габариты кровати вполне позволяли) — придвинулась, уперлась рукой грудь и с еле скрываемой обидой спросила:
— Али не люба⁈
— Люба, Саша, люба! Но только не сейчас, — приобнял, она доверчиво устроила свою головку у меня на груди, которую я тут же погладил. — ты сама ещё ребенок почти, а от этого дела, внезапно — дети появляются! Хоть и не сразу! Так что пока подождем с этим, годика два минимум! Подожди, а простынь на утро не надо показывать⁈ Можно или мне палец порезать, или тебе нос разбить!
— Какая простыня, это же дикость! — Возмутилась Александра. — Я тебе сейчас сама что-нибудь разобью!
— Ну и ладно, давай спать тогда…
Она ещё немного что-то побурчала, затем притихла и успокоилась, ровно засопев, уснула стало быть. А затем и я отключился — насыщенный день сегодня выдался, а впереди ещё два таких.
Утро началось с первого семейного скандала:
— Не буду я с тобой больше спать! — Безапелляционно заявила юная жена. — Ты всю ночь то стонал, то зубами скрипел и руками махал!
У меня прямо от сердца отлегло, маленькая она или нет, а в темноте и на ощупь — очень даже ничего, так что лучшим выходом будет пока воздерживаться от подобных совместных ночевок.
— Да, душенька моя, а ты что думала — такова нелегкая женская доля! — Не удержался, чтоб не пошутить.
Суббота и воскресенье слились в один нескончаемый день, ничем друг от друга не отличаясь: застолье, споры об обустройстве училища и ещё одна драка. Или даже две, к вечеру воскресенья уже ни в чем не был уверен. Вот как они сейчас без капельницы живут, ладно у меня организм молодой, так и то утром встал еле-еле, чувствуя, что это уже запой явный и активированный уголь проблему не решает…
А среди купцов никак не могли договориться о том, где всё-таки следует устраивать горное училище. Всяк тянул одеяло на себя, желая поближе к себе разместить его. Хорошо ещё, что из Прикамья промышленники не успели на свадьбу приехать, так бы и Пермь предложили, в качестве города, где должно обустроить первое уральское заведение учебное. Устав от бесплодных споров, встал из-за стола и на кураже заявил:
— Училище построю за свой счет и в Сатке! Ларион Иванович, поспособствуете с наймом преподавателей, раз в столицу едете? И строителей ваших, которые усадьбу строили, не одолжите? — Дождался утвердительного кивка и продолжил. — Размер ежегодных взносов на содержание учеников и оплату учителей обсудим потом, соразмерив расходы. Но сразу говорю — приниматься ученики будут только по результатам экзаменов, так что устраивайте у себя школы и учите детей на совесть, неучам в училище не место!
Все споры сразу затихли, явно что не всем по душе пришлось мое решение основать училище в Сатке, но вот строительство за мой счет — полностью устроило. К тому же, как они полагали, дело это не быстрое, ну я их в этом заблуждении разуверю: само здание за год можно отгрохать, а учеников для первого курса постараемся у себя подготовить к осени восемьдесят шестого года, то есть меньше, чем через два года.
— Потянешь ли, Герман? — Уже поздним вечером наедине спросил Ларион Иванович. — Что же ты не спросясь совета с эдаким решением выскочил? И пошто в Сатке, чем Златоуст не мил⁈
— Не отсудят двести десятин приданного — с легкостью потяну. Отсудят — придется затянуть пояс, но и тогда справлюсь. Что не спросясь — надоело на эти рожи смотреть, так бы иначе ни до чего не договорились. А Сатка, Ларион Иванович, так то теперь моя вотчина, пусть и училище там будет. Случись с вами чего, не приведи господь, Златоустовский завод внукам вашим отойдет, вы уж не обессудьте, не с руки мне здесь училище строить…
— И то верно, — после недолгого размышления выдал Лугинин. — помогу с училищем, то ведь и мне прямая польза. А ведь уел ты их, Герман, уел! Иных ажно перекосило, как ты объявил свое решение!
Глава 20
Глава 20.
— Только обжились на Уржумке, Герман, и опять переезжать? — Дитрих крутил в руках кусок магнезита, стоя на краю вскрытой траншеи, прямо на околице поселка Троице-Саткинского завода. — Экий он, хрупкий как известняк, а на изломе словно шпат блестит…
— Нет, никаких переездов. Тебе для опытов привезут сколько надо, от другой работы не отвлекайся, не к спеху пока. Для обжига огнеупоров нужна максимальная температура, которой пока технически достигнуть не можно, а сейчас неплохой добавкой к цементам будет этот магнезит. Ну и попробуй в кирпич шамотный добавить, может и выйдет чего…
Домны в Саткинском заводе запустили пораньше в этом году, мясокруток и пароварок наделать до скорого отъезда Лугинина в столицу, да и заказов на них уйма предварительных. Вот мы с Дитрихом и почтили своим присутствием вначале торжественный запуск домн в заводе, затем ещё неделю лично наблюдали за производством.
Грех было не воспользоваться тем, что отныне я хозяин завода фактически, и не начать поиски того минерала, который в будущем даст имя заводу по производству огнеупоров. Место нахождения одного из крупнейших месторождений магнезита я помнил ещё из прошлой жизни, так что наткнулись на него сразу. Пришлось распорядиться по поводу свертывания строительства поселка и постепенного переселения народа отсюда. Но это все, как я правильно сказал Дитриху — с заделом на будущее, магнезит это ведь не только огнеупоры, но и химическая промышленность: каустическую магнезию можно здесь и сейчас получить в кустарных условиях.
Убедившись, что в Саткинском заводе всё в порядке и дело в надежных руках управляющего Николая Корепанова — в последних числах октября вернулись домой. Корепанов, кстати, ещё один из наглядных примеров самородков из народа. И что меня поразило — до сих пор крепостной! Впрочем, Ларион Иванович не раз поговаривал, что после приезда из столицы — выпишет ему вольную. Этой зимой и мой дружок Ларион, и оба его брата — станут дворянами, достигнув по выслуге лет «капитанских чинов», вот под это событие Лугинин и управляющего отблагодарит за годы беспорочной службы, и других полезных людей не обойдет милостью.
Дома первым делом чуть ноги не переломал в потёмках — мебель отчего-то не на своих местах стояла. Пришлось осторожно и на ощупь пробираться, стоило на неделю отъехать. Утром Олёна подтвердила мою догадку, потупив очи долу:
— Александра Максимовна распорядилась!
Ох уж эта Александра Максимовна! Поговорю с ней в школе! Что за самоуправство, какие-то заводские настройки женские, вне времени и пространства…
Однако выговорить за перестановку в доме не получилось, Сашенька сразу же при встрече обрадовала:
— Герман, я подумала и решила потратить на книги те деньги, что мне на булавки подарили! Чуть больше пяти тысяч, и для школы, и для училища в библиотеки — пусть дед возьмет в Санкт-Петербурге!
Ну вот как после этого выкатывать мелочные претензии!
— А меня ты содержать будешь, — Добавила Саша, мило улыбнувшись. — как муж!
С этой поездкой, вернее, с подготовкой к ней — сбились с ног. Сепараторов несколько сделали для демонстрации, мясокрутки со скороварками Ларион Иванович в Сатке заберет, свечей стеариновых и все сорта мыла — с изрядным запасом приготовили, целая торговая экспедиция получается, обоз в пару десяток саней…
Ещё больше купцу придется везти обратно, если он даже половину всех наших хотелок исполнит: и мы с Дитрихом список составили, чего потребно, и я отдельно, и от садовника Левонтия заказ не малый (тоже с моей помощью написан). Подозреваю что и Татьяна Терентьевна своего дражайшего супруга озадачила заказами, так что к ворчанию тестя по поводу наших требований непомерных относился с пониманием. Ворчать-то он ворчал, но списки уже по почте отправил своим доверенным людям…
Второй запуск домны, в Златоусте — уже не вызвал такого любопытства. Всё как в Сатке: благодарственный молебен, нехитрое угощение для свободного от работы люда. Единственное отличие заключалось в страстной проповеди Никанора, в коей он стращал адскими муками всем тем, кто уклоняется от посещения церкви, в Сатке батюшка был сдержанней. Впрочем, на чумазых молотовых и засыпщиков шихты в домну — его слова не оказали должного воздействия. Белозубо скалились только, и я их понимал, посмотрев, каково им приходится — что им адские муки и котел…
А через пару недель, когда лег снег и подморозило — Ларион Иванович отправился в путь. Провожали всем поселком, помнится, меня весной удивила радость почти всех жителей по поводу его приезда. Сейчас понимал, да и послушал рассказы, как живется работным и заводским людям у других промышленников. Есть за что любить Лугинина, особенно на контрасте с соседями, про те же Кыштымские заводы Демидова такие страсти рассказывают и народ оттуда бежит…