— Если по военной части идти собираетесь, барин Герман, без экзерцисов никак!
Сука! Я отвернулся и зардевшееся лицо принялся протирать снегом. Холодное, оно же белое оружие, мое несомненное дворянство какое-никакое — пазл сложился. По военной части, как предположил Демьян — никакого желания идти, я свой долг Родине ещё в будущем отдал. А вот умению обращаться с колюще-режущим и рубящим оружием дворян в этом времени чуть ли ни с детства учат. А мой уровень — максимум колбасу нарезать на разделочной доске. В этом случае на иноземное происхождении съехать не получится, увы…
Шагнул к сваленной у чурбака для колки дров куче веток, выбрал два увесистых дрына относительно прямых, один кинул Демьяну, вторым вооружился сам.
— Давай, Демьян, нападай! Не было у нас с батюшкой возможности моим образованием заниматься со всем усердием, больше над книжками корпел, так буду наверстывать! Нападай!
— Та я ить, Ваше Благородие, — он оперся на палку как на посох и покачал головой. — при лекаре полковом обретался, поэтому и прибился тут к Антону Сергеичу фельдшером, какой из меня рубака? Давайте я вас с казаками сведу, кои поухватистей и в сече сведущи? Они научат!
— Защищайся тогда!
Я крутанул пару эффективных восьмерок и стал наступать на поднявшего палку Демьяна. А что, кто из пацанов в перестройку, посмотрев «Семь самураев» — палкой не учился работать? Мы и штакетником дрались на дискотеке! И нунчаки были самодельные, одно время отрабатывал связки, в мотоциклетном шлеме, после того как сам себе по голове зарядил со всей дури. Так что руки-то помнят! Я уверенно теснил отступающего Демьяна, с опаской отступающего в самый угол двора по сугробам и увещевавшего меня одуматься и найти настоящего учителя.
Бить его не собирался, не настолько уж я отморозок — ветерана калечить, но вот палку из его рук можно выбить. Только примерился, как это ловчей сделать и замахнулся, как Демьян словно преобразился, его дрын запорхал как меч джедая, мой выбило из рук неведомой силой, а левую руку словно отсушило.
— Ыыы! — С чувством выдал в пространство, сдерживая мат и правой растирая онемевшую левую. — Хорошо что при лекаре обретался, а не писарем в штабе!
— Ваше Благородие! — Упавшим голосом повинился Демьян. — Я же говорил, нормального вам учителя надо! Вы как давай размахивать, я и испужался!
— Куда мне нормального, — процедил я. — если ты меня под орех разделал моментом. С тобой буду заниматься пока, за отдельную плату. Покажешь, медленно, как ты это сделал! Завтра. А сейчас завтракать пошли…
За столом, во время завтрака, не идущего ни в какое сравнение со вчерашним — договорился с Аксиньей о дальнейшем сотрудничестве. Что касается стирки (прикинул, что если заниматься физической формой — то и гигиеной следует озаботиться, чтоб не запаршиветь): вопрос оплаты переложил на Демьяна. Вроде всё правильно сделал, не дело дворянина копейки считать, по крайней мере — оба согласно кивнули на такое предложение. А после завтрака достал вчерашний отрез самого дешевого сукна, взятого Демьяном на полотенца (я из него и на них, и на портянки уже изрядно откромсал). Объяснил отчаянно краснеющей Аксинье концепцию простых семейных трусов, тут же раскроили первый образец, на живую нитку в несколько стежков сметав. Сходил примерил в спальню (раз сплю там — значит спальня), чтоб не смущать девку и остался доволен. Пока заказал сшить одни, до завтра, если вариант устроит — то закажу с десяток. И матрас простой хочу, верней — чехол обычный, по типу пододеяльника, думая его набить той же соломой, а то слишком уж спартанские условия существования.
Аксинья, довольная — убежала в свою богадельню, а Демьяна вновь озадачил шопингом, раз уж мне пока прогулки за периметр гошпиталя запрещены из-за карантина. Ещё такой же ткани заказал (вчерашний отрез всё, кончился), бумаги писчей не дорогой и письменные принадлежности. Особо попросил литературы прикупить, пару книг, надо осваивать современный язык, и так то и дело то недопонимание, то вообще непонимание, благо пока удается всё списать на свое иноземное происхождение. Русский язык сейчас совсем не похож на привычный мне. В идеале — попросил купить любых печатных изданий, газет, журналов или учебников, если такие сейчас имеются. Демьяну всё несколько раз повторил, заодно поинтересовался, как у нас с деньгами. Тот уверил, что финансов достаточно на всё и если не кутить — до осени хватит. По хорошему, самому надо вникнуть во всё, но и так голова кругом идет: и от системы мер и весов, и от цен, и вообще от всего…
Радовало, что никакого уныния и депрессии — и в помине не было, организм и психика мобилизовались. Буду считать свое появление здесь вторым шансом, а уж за что мне это досталось — дело десятое. Изменить историю кардинально навряд ли получится, но и сидеть сложа руки — не дело. Надо действовать! На месте не сиделось, в голове роилось планов громадьё и идей всевозможных, принялся машинально мерить шагами небольшую кухню, пару раз зацепившись за стол. Оделся и опять во двор вышел, на рекогносцировку местности. Ну и думалось в движении лучше.
Походил по двору, теперь уже при свете дня рассмотрев, что из себя представляет Златоуст. Краеведческий музей признал, вернее — на его месте стройка кипела, стояла коробка здания и народ копошился. Сопоставил выведанную информацию от Демьяна о том, что здешний хозяин, купец и заводчик Лугинин себе усадьбу возводит второй год и сложил два и два. Профессиональный интерес взыграл и руки зачесались — можно ведь и строительством заняться! Силы и умения есть куда приложить, главное — нужный вектор выбрать и осторожно действовать, не слишком сильно выделяясь и уж тем более — не считать предков за дураков и недалёких людей. Они тут в своих реалиях как рыба в воде, империю строят, а я, стыдно сказать — без помощи гугла и роликов с ютуба уже жизнь не представляю. Что далеко ходить: Наталья моя пару лет назад уезжала по работе на курсы повышения квалификации, так я прежде чем гречку с тушенкой сварить — в интернете искал, сколько воды на стакан крупы надо…
Вернулся Демьян, прошли в дом, где он принялся выкладывать принесенные покупки, пространно отчитываясь о тратах. Почти всё принес из заказанного, кроме литературы. На вопрос, а где же пища духовная — насупился и буркнул:
— Нету ничо! — Потом вздохнул и пояснил, оправдываясь. — Не по карману этакие траты, корову можно купить за те же деньги!
Ну и как прикажете в таком случае местные реалии познавать⁈ Придется ждать уже недолгого окончания карантина и самому покупать, что даже лучше, как я здраво рассудил — несколько дней роли не сыграют. Демьян, продолжая ворчать, ушел заниматься повседневными делами во двор, судя по стуку топора — дрова принялся рубить. А я пристроился за столом, достал бумагу купленную, пересчитал — 10 листов. Желтоватая, формат — едва ли половина от А4. Зря мимо ушей пропустил озвученные Демьяном цены…
Извел всю, тренируясь писать пером — итогом упражнений и гордостью стал английский алфавит, с коряво прописанными буквами и парой клякс, но всё-таки! Первый раз в руках держу перо, уже можно считать достижением! Остальные листки, исписанные с двух сторон и щедро усеянные кляксами — отправились в печь.
От размышлений, чем бы ещё заняться — избавило появление Антона Сергеевича, принесшего увесистый сундук и саблю довольно скромного вида, в обшарпанных ножнах.
— Остальные вещи ваши и вашего батюшки, херр Герман, пока у меня лежат! — Объявил лекарь и сделал попытку откланяться.
Ну тут уже я в него вцепился аки клещ, попросив остаться и помочь разобраться: и с батюшкиным наследством, и долг вернуть (тут же закралась мрачная мысль: «А будет ли чем рассчитаться⁈») и помочь определиться с дальнейшей судьбой советом. Демьяну, вернувшемуся с улицы, сказал чтоб печь растопил и ставил воды — визитера чаем поить. Антон Сергеевич от чая вежливо отказался (что не помешало Демьяну развить бурную деятельность и начать растапливать печь), подсел с другой стороны стола, деликатно отвернувшись от открытого мной сундука и стал обрисовывать мне дальнейшие перспективы.
Под ворохом писем и каких-то бумаг (мало того, что на немецком, так ещё и прописью) — покоилась стопка ассигнаций различного номинала такого же невзрачного вида, как выданные вчера лекарем двадцать пять рублей. Я облегченно вздохнул, тут же протянув Антону Сергеевичу долг. Ещё кожаный мешочек присутствовал, заглянув в который — обнаружил серебро и медь, пересчитывать пока не стал. От души отлегло, по крайней мере — нищенское существование на первое врем не грозит. А то и стартовый капитал есть, на небольшой бизнес, если всё правильно рассчитать. Так же обнаружил ящик с пистолетом и расходниками, но знакомство с этим допотопным оружием решил отложить на потом
От слов лекаря — становилось грустно, ну нечто подобное я и сам подозревал: по законам Российской Империи я считался несовершеннолетним и как следствие — недееспособным. Антон Сергеевич участливо предложил помощь и даже приют, на время, пока спишемся с моими родственниками, которые и займутся моей дальнейшей судьбой. Видимо, я настолько явственно приуныл, что Антон Сергеевич с нажимом переспросил:
— Есть у вас родственники, херр Фальке, которые примут участие в вашем дальнейшем воспитании⁈
— Нет у меня никаких родственников! — Отрезал категорично, обхватив голову руками.
Желания ехать к неведомым родственникам, даже если они имеются — не было от слова совсем. А уж после фразы, что они займутся моим воспитанием — стал всерьёз перебирать варианты, как этого можно избежать. С надеждой посмотрел на Антона Сергеевича, приготовившись расспросить его, как мне лучше поступить в этой непростой ситуации, как нашу беседу бесцеремонно прервали. Вначале на улице послышалось ржание лошади, заполошные крики, а затем в избу вбежал мужик, смахнул шапку рукой и согнулся в глубоком поясном поклоне:
— Батюшка наш, Антон Сергеич, помоги! Мы к вам, стало быть, вначале, а там сказали что вы здесь, вот мы Прошку сюда сразу!