Не веря собственным глазам, я протянула руку, чтобы коснуться водяной тварюшки, но неожиданно вспыхнула фиолетовая искра, и меня отшвырнуло к стене. Приложившись затылком, я зажмурилась, сдерживая крик. И тут вдруг стало ясно: я не так вливаю рёку. Точнее, ее вообще не надо вливать в написанное. Рёку надо писать.
В тот же момент во дворе появились работники, ремонтировавшие летнюю площадку для занятий вместе с учителем Коджи, и мне пришлось ползком убраться внутрь здания. С одной стороны, удивило, что ночью работают, с другой… если день весь занят учениками, то беседы с остальными передвигаются на ночную смену.
На следующий день я бессовестно зевала и едва не влетела в стену, зацепившись ногой за корягу во дворе. Харука подхватила меня и чуть ли не за шкирку подвела к нужной аудитории.
Пробормотав благодарность, я заняла свое место, искренне радуясь, что сижу подальше от учителя. Пусть Тэхико и весьма мягка, моя заспанная физиономия ее не порадует.
– Аска, ты что, ночами бегаешь в школу Токугава? – спросили у меня за спиной.
Я обернулась. Кёко – тощая подружка Сату, которая в той нашей драке в столовой себя толком не проявила. Тогда я отметила ее как «еще одну».
– Почему Токугава? – переспросила я.
Это как-то не укладывалось в мою картину мира. Кандзи, рёку, тренировки, лягушка, в конце концов. Но соседняя школа?
– Потому что там мальчики, – хмыкнули передо мной. – Чтобы провести бессонную ночь, нужен парень, Аска.
– А иначе никак? – невинно поинтересовалась я.
– Будь у тебя мозги, то может быть, – встряла Кёко. – Ну а так, кроме задницы, похвалиться нечем.
– Рада, что ты ценишь мою задницу, – заметила я. – И тебе уж точно тогда не интересны мальчики из школы Токугава.
Послышались смешки, щеки Кёко заалели. Кажется, она не рассчитывала, что я парирую словом. Ничего, учитесь, девочки. Нашли, чем подколоть.
– Да ты… – зашипела она, но в это время к нам вошла Тэхико.
Осмотрела присутствующих, едва заметно кивнула.
– Доброе утро, ученицы. Простите за небольшое опоздание, у нас было срочное совещание. А сейчас будет контрольный срез знаний. Лучшая работа получит особую награду.
…На это я точно не рассчитывала. Вообще-то… в учебных заведениях принято предупреждать о контрольных, здесь же все свалилось как снег на голову.
– А что ты хотела? – пожала плечами Мисаки. – На то он и срез знаний. Учителя смотрят, что мы умеем и как много запомнили. Если предупреждать, то можно подготовиться. А так они желают видеть, насколько мы ответственны.
– Видеть они желают… – бурчала я, следуя за Мисаки в зал.
В общем-то, ничего особенного. На каллиграфии я как-то извернусь, не худшая ученица. Куда больше пугало, что такое могли провернуть с любым предметом. Не дай Плетунья и все, кто там с ней в компании, такое бы устроили на менталистике. Вот бы позору было!
– Не переживай, – шепнула Мисаки, – у тебя все получится. Не лучшая работа будет, конечно, но сдать точно сумеешь.
Я замерла на пороге в зал.
Не лучшая…
А почему, собственно, не лучшая? Чем я хуже остальных?
– Аска? – озадаченно позвала подруга, сообразив, что я застряла у входа.
– Иду, – кивнула я и подошла к Мисаки, чтобы занять места рядом.
Зал спокойно вместил бы две сотни человек. Но, как оказалось, «срезать» нас будут по две группы одновременно, чтобы не было толпы, и учителя могли передохнуть. Едва мы заняли места, как появилась вторая группа, все ученицы которой носили черные кэйкоги. Охо-хо, да это же группа Харуки и Сату.
Спустя некоторое время они обе появились в зале. Харука как всегда сосредоточенная, а Сату как всегда… бесящая. Отлично, хоть какая-то стабильность. Заметив меня, последняя прищурилась. Я невинно улыбнулась, чувствуя даже отсюда, как дорогую «напарницу по складу» перекосило.
Девчонки расселись и тихо переговаривались. Они явно знают, как эти срезы выглядят, для чего нужна здоровенная доска на стене, почему между доской и первым рядом такое большое пространство, а стол учителя находится сбоку у окна и на приличном расстоянии от учеников.
Спрашивать Мисаки, было ли у нас что-то подобное, весьма глупо. Разыгрывать склероз тут лишнее, поэтому лучше промолчать.
Девчонки начали переговариваться оживленнее. То и дело можно было ухватить обрывки фраз: «В прошлый раз…», «Кандзи пылали огнем», «Я старалась, но…», «Помнишь, у Вауби бахнуло».
Они мало чем помогали, но давали хоть какое-то представление. В конце концов, я поняла, что доска предназначена для прописывания кандзи. Нужно хорошенько постараться и выполнить знак так, чтобы он отлично впитал всю рёку и показал действие.
Какое именно действие, я не поняла. Но скользила на краю сознания догадка, что речь идет о чем-то видимом. Возможно, облегченный вариант моей змеи, вместо которой прискакала лягуха.
«Ну… если мой кандзи заквакает – это будет неплохо, – воспрянула духом я. – По крайней мере, никому в голову не придет устроить тут лягушатник».
– Аска, – шепнула Мисаки, склонившись ко мне. – Что ты задумала?
Я изумленно приподняла брови.
– С чего ты взяла, что я что-то задумала?
– У тебя выражение лица, будто видишь, как школа Годзэн горит синим пламенем.
Я не успела ничего ответить, так как в аудиторию вошла Тэхико. За ней следовал Коджи. Так, а вот его я как-то не очень хочу видеть.
Он будто что-то почувствовал, окинул взглядом учениц, задержал взгляд на высокой девушке в черном кэйкоги, потом на Сату, потом взглянул обратно на улицу. И вдруг резко повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза.
По спине почему-то пробежал холодок.
Какое-то время я просто не могла шевельнуться. Было в этом взгляде что-то такое, что у меня в мыслях заорало: «Беги, пока не поздно!»
– Итак, ваша задача сегодня, – услышала я будто сквозь туман голос Тэхико, – не просто написать кандзи и наполнить его рёку, но и заставить кандзи совершить действие. Все мы прекрасно понимаем, что это будет длиться несколько мгновений, однако этого вполне достаточно, чтобы понять, чему вы научились. Всю рёку вкладывать не надо. Понятно?
– Да, учительница Тэхико, – прогудел нестройный гул голосов.
Я как-то над этим не задумывалась. В общем-то, ясно, что если все вкинуть, то можно попросту свалиться от истощения. Когда я была в лазарете, Изаму достаточно недурственно разъяснил, что расшвыриваться рёку – плохая идея. Даже продемонстрировал высохшие тела на картинках у себя в кабинете.
Нам раздали бумагу и кисти с чернильницами. Я тут же схватила инструмент и начала крутить его в пальцах. Дурацкий жест, но меня это почему-то успокаивало. Мисаки снова подозрительно покосилась на меня.
А что сразу Аска?
Тэхико перевернула часы, песчинки заскользили вниз.
– Ученицы, у вас есть сорок минут. После чего вы возьмете лист бумаги, где подготовите варианты, и представите свою работу всем. Я вам желаю удачи.
Ага, значит, сейчас что-то вроде подготовки к экзамену, а потом ответ на него перед преподавателем. Схема ясна.
Коджи ничего не сказал. То ли ему это было не так важно, то ли просто не совался в дело Тэхико. Она ведет каллиграфию, ей с ученицами и общаться.
Я смотрела на лист бумаги и быстро думала, что можно изобразить. Так, чтобы не привлечь лишнего внимания и в то же время обойти соперниц. Сердцем чую, что награда за лучшую работу мне очень нужна для понимания этого мира.
Пальцы сжали кисть так, что та едва не треснула.
Кажется, есть идея.
Ну… помоги мне, Плетунья.
Глава 6
Никто ничего не говорил. Слышалось только шуршание бумаги, звуки от соприкосновения кистей с чернильницами и тихие выдохи. Черноволосые головы склонились над своими кандзи.
Мне показалось, что остальные звуки будто кто-то выключил. Все ученицы были заняты делом.
Я бросила быстрый взгляд на Мисаки. Она старательно выводила линии, сведя брови и ни на секунду не отвлекаясь. Позади пыхтела Кёко. Обернувшись, я увидела, что Харука тоже сосредоточена до ужаса, ее совершенно не интересовало происходящее вокруг.
А вот взгляд Сату был устремлен куда-то перед собой. Только вот она явно смотрела не в обтянутые черной тканью спины товарок. Ее губы еле заметно шевелились, будто шепча какое-то заклятье.
«Какое еще заклятье? – одернула я себя. – Тут даже вспомнить банальное правило – уже лучше его написать, чем проговорить».
Так уж выходило, что моя рука запоминала новые иероглифы быстрее, чем мозг. Даже визуально кандзи воспринимались лучше, чем осознанно. И это несколько огорчало.
Я перешла к прописыванию второго столбца. Если девчонки набрасывали варианты, то у меня был связный текст. Отрывок из «Хроник клана Шенгай». Рука будто сама знала, что писать. Пальцы от напряжения взмокли, того и гляди кисть выскользнет и полетит прямо к ногам Коджи.
Я подняла голову, он смотрел прямо на меня.
Что? Что такое?
Вроде же тихо сижу, никого не трогаю, откуда такое внимание?
Правда, и он, и Тэхико наблюдают за всеми, ничего такого. Но почему-то есть странное ощущение, что от меня чего-то ждут. И при этом не очень хорошего. Просто паранойя или же интуиция? Ведь учителей тоже можно понять. Куда меня ни пошлют, Коджи потом приходится разгребать последствия.
– Ох, ничего себе, – еле слышно выдохнула Мисаки. – Как ты все это упомнила?
Я окинула взглядом написанное. Так, места-то не хватает. Придется перевернуть лист.
– Аска, это же не сочинение, – шепнула подруга.
– Тут прямое цитирование, – не смутилась я.
Мисаки округлила глаза, в которых читалось:
«Опять она сбрендила, а была же нормальная какое-то время».
Я шикнула и указала на ее лист. Пиши и не отвлекайся, потом будет видно.
Учитывая, что внутри аж щекотало от предвкушения, было ясно, что двигаюсь я в нужном направлении. Пока слабо представлялось, как все это будет, объем задуман не маленький, но картинки перед внутренним взором стояли яркие.