— Слушай, а может, надо было просто в звонок позвонить? — очень вовремя спросил Кочергин.
— Вряд ли бы кто-то вышел открывать. — Дриго глянул вверх, и из-за движения его горящей головы всё пространство слегка искривилось, тени резко сдвинулись с мест. — Так. Наверху — мастерские художников. Второй этаж — собственно галерея и выставочные залы. Здесь — гостиные и музыкальный зал. Внизу — тёмная галерея и офис Лариона. Куда идём?
Кочергин задумался. Вариантов-то, кажется, не так уж много. Но не гонять же по всему пассажу, пугая людей факелом на голове. Художники — люди чувствительные. От испуга и полицию могут вызвать. И не обязательно человеческую. Мало ли, кто в этих сумрачных кругах за порядок отвечает.
— Где спуск в подвал? — шёпотом спросил Кочергин.
— Там, за лестницей, — указал Дриго.
Вместе они зашли за лестницу и оказались у простых металлических дверей, по цвету почти не отличимых от стен. Разумеется, оказалось заперто. Кочергин потянул носом. Точно — запахи шли оттуда, из тёмной галереи.
Снова пригодился ключ-артефакт. И снова Кочергин пропустил вперёд Дриго. У него же такая светлая голова, что никаких фонариков не надо.
Следом за Дриго Кочергин осторожно спускался вниз по кованой лестнице, держась за холодные перила. Запахи становились резче — внизу кто-то определённо увлёкся алкоголем и превысил собственную норму. Его стошнило, только это не помогло. Человек вонюче потел, даже плакал. Поранился — кровью тянет.
И как-то это снова сильно напоминает историю, приключившуюся с Маловым — опился, описался и дал дуба. Господи, только бы этот Ларион был ещё жив.
Тёмная лестница, снова двойные двери, только теперь деревянные, резные, лакированные. Тускло освещённые коридоры с дверями по обеим сторонам. И везде — разгром. Опалённые обои и скручиваются ошмётками, на полу непонятно чьи мокрые следы, двери сорваны с петель.
Дверь направо. Кабинет, в котором будто бомба разорвалась — всё разбито в щепки. Под ногами постоянно что-то хрустит. Дверь налево. Просторная комната, по полу разбросаны обломки и обрывки пёстрой бумаги. Наверное, здесь было что-то вроде демонстрационного зала с картинами. Паркет вздулся и обуглился. Там, где планочки сохранились — отчётливые округлые чёрные следы.
Ещё несколько разбитых комнат. Затем — массивные двери, как в банковских хранилищах. Видимо, это и был сейф с артефактами для торгов. Теперь эти вещицы разбиты и разбросаны по полу. Полки в квадратной комнате переломаны и выбиты. Сама дверь помята и погнута. Погнута, Ваня! Толстенная сейфовая дверь, которую, наверное, и из гранатомёта так сразу не пробить.
Господи, во что мы ввязались, — пронеслось в мыслях Кочергина.
Дриго махнул рукой, приглашая следовать за ним. В конце коридора оказалась ещё одна дверь, за которой нашёлся уже привычный разгром. Но что хоть чуть-чуть порадовало — там нашёлся ещё и Ларион. Правда, он сидел привязанным к стулу, свесив голову на грудь.
Дриго быстро подошёл и приложил палец к шее галериста. Потом прошептал:
— Живой!
Кочергин быстро обошёл стул, достал швейцарский нож, который всегда носил с собой, и перерезал скотч, которым были стянуты запястья Лариона. Тот хрюкнул, чавкнул и повалился вперёд, прямо на Дриго. Тот его подхватил и аккуратно уложил на пол.
— Вроде цел, — неуверенно произнёс Кочергин, осматривая белую рубашку и тёмные брюки Лариона. Действительно — ни крови, ни порезов, ни ожогов, ни ссадин.
Разве что у рта пара небольших царапин, будто он себе губы искусал. Да ещё несёт по́том и мочой. Точно — брюки-то галерист обмочил. Да ещё его вырвало прямо на себя самого. И весь в испарине, даже лысина блестит.
— Такое ощущение, что ему в рот водку вливали, — пробормотал Кочергин, махнув рукой у лица галериста. Точно — изо рта Лариона отчётливо тянуло алкоголем, к тому же, это объясняет ссадины на губах.
— Совсем чудно́. — Дриго привычно почесал голову, отчего на пол полетели разноцветные искры.
— Давай, ещё спали тут всё, — сердито проговорил Кочергин.
— Извини. Вообще-то Ларион не пьёт. То есть, совсем. Из-за здоровья.
— Спасибо за объяснение, — съязвил Кочергин в ответ на откровенно бесполезную информацию. — Лучше скажи, что тут вообще стряслось.
— Я-то откуда знаю, — развёл руками Дриго. Потом кивнул на галериста: — Это вон туда вопросы.
Кочергин наклонился к галеристу. Тот, казалось, просто спал крепким нездоровым алкогольным сном. Даже что-то неразборчиво бормотал.
Не особенно надеясь на результат, Кочергин легонько похлопал Лариона по щекам. Тот только снова что-то пробурчал и махнул рукой перед лицом, будто отгоняя муху. Нет, сейчас он точно ничего им не расскажет.
— Печень у него, что ли? — поднял взгляд Кочергин.
— Вроде да, — неуверенно пожал плечами Дриго.
— Тогда ему срочно надо в больницу. Прокапаться, а то ещё копыта отбросит.
— Если мы «скорую» вызовем, придётся как-то это всё объяснять. — Дриго указал взглядом на разгром.
— Сами повезём. В частную. — Кочергин присел на одно колено, взял Лариона за руку, посадил его, потом закинул себе на плечи.
— А как же…? — Дриго обвёл рукой комнату.
— Картины тут всё равно нет, — процедил Кочергин, с трудом удерживая тяжёлого Лариона на плечах.
Говорить было трудно, и Кочергин поспешил к выходу. Если картина и была здесь, то её уже утащили. А если не было, то о чём разговор. Кое-как, на подгибающихся ногах, Кочергин дотащил тушу галериста до выхода. Дриго открыл двери, и они добрались до машины. Кочергин устроил Лариона на заднем сидении, и они с Дриго быстро забрались в авто.
Хорошо, что Дриго заколдовал машину: гнать по городу, виляя на тротуарах и светофорах, оказалась удобно. А то галерист рисковал заляпать салон алкогольными нечистотами.
Уже через десять минут Кочергин сдал Лариона на руки врачам частной клиники. Пришлось, правда, солгать, что это его приятель, перебравший на банкете. Но там люди понимающие, лишних вопросов не задают, особенно если хорошо платишь.
Когда Кочергин вернулся в машину, то сразу поморщился — в салоне отчётливо тянуло смесью перегара, рвоты, мочи, пота, серы, тухлых яиц и рыбы.
— Я написал Бороде, — произнёс Дриго, убирая смартфон, что держал в руках. — Нельзя же там всё оставлять без никого.
— Без никого, — задумчиво повторил Кочергин, постукивая пальцами по рулю и наблюдая, как в воздухе кружили лёгкие снежинки. — А кто там сегодня был? Эти, копытные?
— Вполне возможно, — хмуро произнёс Дриго. — Мы же видели следы.
— И чего они хотели? Картину найти? Для чего они этого Лариона напоили? Чтобы умер?
— Вряд ли, — покачал головой Дриго. — Хотели бы убить, убили бы. За ними не заржавеет.
— А зачем тогда? — Кочергин почесал шрам на лице. Тот привычно зудел от стресса. — Может, чтобы ему никто не поверил? Вроде как напился дядя, вот ему монстры и примерещились.
— Да, это вариант, — кивнул Дриго. — Но как-то тут всё… не клеится, что ли.
— Куда теперь? — вяло спросил Кочергин, мечтая просто лечь спать.
— По домам, — после паузы произнёс Дриго. — Борода кого-нибудь туда отравит, чтобы защиту поставили.
— Кстати о защите! — вскинулся Кочергин. Даже усталость будто прошла. — Ты мне обещал дом оградить.
— Раз обещал, значит, сделаю. Поехали.
Когда через пять минут машина Кочергина долетела до его дома, в окнах уже горел свет. Значит, Соня отчего-то сегодня вернулась раньше. Но не знакомить же жену с огненноголовым психопатом.
— Может, чаю? — вяло предложил Кочергин, надеясь на отказ.
— Двигай домой, — произнёс Дриго, выбираясь из машины. — Я сам всё сделаю.
— Тогда до завтра.
Дриго помахал на прощание рукой, и Кочергин заехал в гараж. Пока шёл до дома, ничего особенного не происходило — ни звуков, ни всполохов. Может, этот Дриго просто по-тихому свалил, а на самом деле ничего не сделал? И как это поверить? Вообще-то лучше не проверять.
Соня весь вечер сюсюкала с котёнком, чем здорово надоела Кочергину, и он поспешил поужинать в одиночестве и уткнулся в сериал на планшете. Ага, котёночку, значит, мясо кролика в соусе да ещё с витаминной пастой. А мужу — снова резиновая несолёная курица с волокнистой безвкусной зелёной фасолью.
Ну, хотя бы Соня его больше не пилит. И на том спасибо.
На ночь Коржик устроился в ногах Кочергина, который для вида повозмущался, но потом милостиво разрешил котёнку избрать себя в качестве подушки. Правда, посреди ночи Кочергин проснулся от шипения.
Коржик стоял, выгнув спину с растопыренными крыльями, и жутко шипел, глядя на окно. Кочергин приподнялся на локтях и тут же плюхнулся обратно, потому что что-то гулко ударило в забор, потом вспыхнуло оранжевым, и даже стало заметно, как пошёл дым.
Поначалу Кочергин подумал, что за забором случилась какая-то авария, но больше никаких звуков с улицы не доносилось. Коржик ещё некоторое время сидел на подоконнике, глядя в сад. Потом вернулся на кровать и улёгся на одеяло, прикрыв мордочку лапками.
Кочергин ещё некоторое время напрягал зрение, рассматривая ночной сад. Но всё было на месте — и деревья под снегом, и дорожки, и фонари за забором. Наверное, кто-то просто наведался ночью к Кочергину узнать, не нашлась ли картина, и наткнулся на защиту, поставленную Дриго. Не обманул бескрылый.
Проснулся Кочергин от телефонного звонка. Уже рассвело, и Соня ушла на работу. Коржик грелся на батарее, а комнату заливал яркий зимний солнечный свет.
— Слушаю, — проговорил Кочергин, приняв вызов.
— Иван Фёдороввич? — произнёс в трубке приятный мужской голос. — Это из клиники беспокоят. Ваш друг чувствует себя намного лучше. Правда, вас почему-то не помнит.
— С ним это бывает, — солгал Кочергин, скатываясь с кровати. — Вы его пока не выписывайте, хорошо? Я скоро буду.
Решив сэкономить время на завтраке, Кочергин быстро оделся и поехал в клинику к Лариону. Повезло — чары Дриго, наложенные на машину, ещё действовали, так что вся дорога по залитому солнцем искрящемуся городу заняла минут десять.