А вот впереди, за коридором берёз, темнели окна усадьбы «Чернокосное», где несколько веков жили представители семейства Шварцстремов. Огромный серый дом, больше похожий на европейский замок, с башенками, флигелями и тёмными окнами, приближался, становясь всё больше. Каменный забор, тоже с башенками, убегал в обе стороны, кругом виднелись большие яблони с корявыми ветвями. Тянуло затхлостью, какой-то едкой химией, гарью и старой запёкшейся кровью.
— До чего жуткое место, — прошептала Настя, озвучив собственные мысли Кочергина.
Кочергин припарковал машину на краю просторной площадки у усадьбы, и вся компания высыпала на улицу. Солнце спряталось за тяжёлые серые тучи, и здание усадьбы стало ещё более мрачным и будто давящим.
— Нам туда, — глухо произнесла Чанга, указывая на приземистое строеньице вроде кирпичного сарайчика, но с решётками на окнах.
— Почему не туда? — Яна подбородком указала на усадьбу.
— Потому что музейные работники сидят здесь, во дворе, — резко произнесла Чанга. — Нам билеты стоит купить, правильно? Усадьбу-то надо на что-то содержать.
И Чанга, засунув руки в карманы, направилась к сарайчику, на котором красовалась надпись «Администрация музея». И указаны часы работы.
— Почему они сидят здесь, а не в самом доме? — спросила Настя, нога за ногу следуя за остальными.
— Боятся, — через плечо ответила Чанга. — В замке больше двадцати минут находиться невозможно, сами увидите. Так что давайте пошустрее.
Глава 24. Зеркала помнят всё
Чанга отправилась в офис музейных сотрудников покупать билеты, а Кочергин с Дриго и ведьмами остался на улице. Место действительно казалось мрачным, отталкивающим. Даже как будто за ушами давило. Хотелось побыстрее отсюда убраться и больше никогда не возвращаться.
— Как они здесь жили-то, — пробормотала Настя, осматриваясь и ёжась.
— Кто? — подняла одну бровь Яна. — Шварцстрем и его деточки? Спорим, счастливо они жили.
— Это вряд ли, — буркнула Настя, пряча лицо за воротник куртки. — Такие люди вообще редко бывают счастливы.
Яна пожала плечами и глянула в сторону. Лицо её застыло, она нахмурилась и тихо спросила:
— Это ещё кто?
Остальные проследили её взгляд. Оказалось, у угла дома стояла девочка лет восьми в серой шубке и мрачно смотрела на гостей усадьбы. Увидев, что на неё обратили внимание, тонко злобно улыбнулась и завернула за дом. Через несколько секунд оттуда донёсся детский смех, но не звонкий и весёлый, а будто бы гавкающий.
— Это же девчонка с картины, — удивлённо произнёс Дриго. Надо же, он ещё может чему-то удивляться.
— Серьёзно? — спросила Яна у Насти. Та только молча кивнула.
Кочергин и сам подумал, что их встретила маленькая баронесса Шварцстрем, только вслух говорить постеснялся.
— Девчонку видали? — Оказывается, к ним вернулась Чанга. Вот она не выглядела хоть сколько-нибудь огорошенной. Как будто встреча со злобным привидением для неё в порядке вещей.
Чанга раздала всем билеты и усмехнулась:
— Они там спрашивали, нужен ли нам экскурсовод, я отказалась. Они обрадовались. Всё делают вид, что терпеть не могут этот дом, а сами вон девчонку какую-то наняли, чтобы привидение изображала. Шныряет тут, подсматривает, шумит, даже типа смеётся или плачет.
— Так это и есть привидение, — сухо произнесла Яна.
— Ага, конечно. Ври больше, — насмешливо скривилась в ответ Чанга. Правда, увидев мрачные лица остальных, стала серьёзнее. — Вообще-то место, и правда, так себе. Так что давайте побыстрее тут всё узнаем и свалим.
— Прошу прощения, а что мы, собственно, здесь ищем? — спросила Настя, выглядывая из-за воротника.
В ответ все хором повернулись к Кочергину. Он прочистил горло, в котором будто ком застрял, и проговорил:
— Всё, что поможет нам отыскать проклятую картину с ранетками.
— По-моему, у этого барона-психопата все картины прокляты, как и он сам, — процедила Яна.
— Откуда здесь вообще подсказки, как найти картину? — Судя по голосу, Настя начинала раздражаться. — Сама-то картина точно не здесь. Разве что можно у привидений спросить, куда она подевалась.
— Вот ты этим и займёшься, — тоненько улыбнулась Чанга. Настя в ответ лишь одарила её снисходительным взглядом.
Кочергин и сам толком пока не знал, зачем они сюда приехали, да ещё такой большой компанией. Но других идей всё равно не было, так что он просто вздохнул и обеими руками указал на вход.
Первой к дверям подошла Чанга, но Дриго из-за её спины протянул руку и отодвинул тяжёлую деревянную резную створку. Чанга обернулась, хмыкнула и с улыбочкой прошла в музей. За ней последовал Дриго. Яна, фирменно закатив глаза, тоже шагнула через порог. Кочергин пропустил Настю вперёд и вошёл последним.
Как и ожидалось, огромный музейный замок пустовал. Просторная входная группа, высокие светлые стены, чистые лестницы с фигурными перилами.
— Они не боятся, что кто-то что-то украдёт? — звонко спросила Яна и косо глянула на Чангу.
Та сделала вид, что вопроса не слышала.
— Может, тут всё привинчено? — медленно проговорила Настя, снимая шапочку и шарф.
Никто это предположение комментировать не стал, компания просто двинулась по стрелкам на стенах, указывающих на «Начало осмотра». По коридору все прошли в просторную гостиную с тяжёлыми резными креслами и камином, над которым висел огромный портрет мужчины в тёмном одеянии. Лицо серое, глаза чёрные, длинные волосы забраны в хвостик. В руке — трость с серебряной ручкой.
— Это самый первый барон Шварцстрем, — подсказала Чанга. — Который приехал в Россию.
— А что здесь было при советской власти? — спросила Яна, осматриваясь.
— Да ничего, — фыркнула Чанга. — Хотели общежитие сделать, санаторий, дом культуры. Только не пошло. Так что дом так и стоял запертым, пока в двухтысячных тут не устроили музей.
— И мебель того времени? — спросила Настя, приседая и глядя в камин. — Как её не растащили?
— Побоялись, — тихо ответил Дриго. — Здесь же всё проклято.
— Разве советские граждане в это верили? — скептически произнесла Настя.
— Надо же им было во что-то верить, — повёл бровями Дриго.
— Может, пойдём дальше? — предложила Чанга. Она выглядела как-то нервно — приплясывала на месте, будто хотела в туалет, осматривалась, застёгивала и расстёгивала куртку.
Кочергину и самому было в этом доме муторно и некомфортно. Будто бы они вошли сюда без разрешения хозяев, и надо бы поскорее убираться, пока солью под зад никто не пальнул.
Ничего примечательного в экспозиции музея не наблюдалось. Столовая с длинным овальным столом и тяжёлой люстрой как из средневековой таверны, портреты семейства Шварцстремов на стенах — всё сплошь мужчины. Рояль в одной из комнат, антикварная мебель, диваны, канделябры.
— Наверх пойдём? — скучающе спросила Чанга.
Все поплелись на второй этаж по лестнице с указателем «Продолжение осмотра». Там обстановка оказалась поинтереснее. Спальни, в том числе женские и детские, малые гостиные. Но всё равно ничего полезного. Разве что…
— Погодите-ка, — произнёс Кочергин и вернулся в одну из комнат, в которой они и останавливаться не стали.
Это была детская, с кроваткой под балдахином, раритетными куклами, маленькими пяльцами и деревянной лошадкой. На стенах картины, в основном, пейзажи. Хотя одна выделялась — странный портрет молодой светловолосой женщины в богатом историческом платье с открытыми плечами. Выглядела дама чудновато. Вроде бы лицо красивое, шея длинная, плечи изящные. Но весь облик сочился не то развратом, не то пошлостью. Взгляд такой, будто она сейчас платье снимет и на столе станцует. Да и поза — рука тянется к оборкам, будто дама собирается раздеться. Взгляд как у эскортницы, улыбка такая же.
— И что с ней не так? — со вздохом спросила Яна.
— Сама-то как думаешь? — парировал Кочергин.
— Нет, ну не вписывается, конечно, — пожала плечами Яна. — Но мало ли.
— Мало ли — что? — в упор спросил Кочергин. — Если она, и правда, так не вписывается в обстановку, на кой она тут? Кто это вообще?
— Портрет купчихи Савиной, — прочитала Настя подпись под портретом.
— Подлинный? — спросил Кочергин у Чанги, глянув на неё через плечо. Скаутша только молча кивнула, скучающе глядя в потолок.
— Вот какого прибора эта купчиха делает в спальне дочки барона? — задал Кочергин вопрос сразу всем.
Все переглядывались, и только Дриго сдвинул брови и медленно проговорил:
— Только если…
— Вот именно, — щёлкнул пальцами Кочергин.
— Что — именно? — гневно спросила Яна.
— Если это её мамаша, — пояснил Кочергин.
— Может, это просто музейщики её сюда притащили, потому что картина красивая, — упрямо пробормотала Яна.
— Серьёзно? Красивая? — иронично переспросил Кочергин.
— Дело вкуса, — не сдавалась Яна. — Я бы с этой мадам за стол не села, но может, кому-то нравится.
— Шлюхи многим нравятся, — откуда-то тоненько произнесла Чанга.
— Ты это к чему? — угрожающе спросила Яна.
— Да хватит уже! — выкрикнул Кочергин, и его голос разнёсся эхом по пустому дому. Затем послышались мелкие шаги и детский смех. Отчего-то по шее мурашки пробежали.
— Этой девчонке хочется ремня всыпать, — сквозь зубы прошипела Яна.
— А она похожа на женщину, которая изменяет мужу с десятью разными мужчинами, и каждый из них думает, что он единственный. — Оказывается, Настя так и рассматривала портрет купчихи.
Кочергин мысленно согласился с характеристикой Насти. Только увы, это никак их не приближало к пропавшей картине.
— Ладно, идём дальше, — вздохнул Кочергин.
Но осмотр остальной части музея совсем ничего не дал. Чердак дома, хотя и просторный и с хорошей отделкой, вообще пустовал, хотя вид из окон открывался отменный — верхушки деревьев, река подо льдом, чуть дальше — крыши домиков Василейска.
— А где хранилище? — спросил Кочергин, понимая, что они примерно час потратили впустую. Разве что с обстановкой дома барона ознакомились.