Кочергин натянул на лицо простоватое выражение и побежал вниз. Пролетел мимо соседки Элины, выскочил во двор. Снег заметал ёлочку с красными шариками.
А Кочергину недурно бы наведаться в бар. Задать кое-кому пару вопросов.
Глава 4. Весёлые старты
Когда Кочергин катил обратно, дуга над Канавинским мостом никуда не делась, правда от неё осталась лишь половина. То есть, с одной стороны металлическая сверкающая арка уходила ввысь, там перегибалась и дальше просто заканчивалась прямо в воздухе — вторая её опора начисто потерялась в синих зимних сумерках. Парень с факельной шевелюрой и крылатым коточудищем тоже пропали, за что им особая благодарность.
Кочергин съехал с моста и уже направился было в сторону Речного вокзала, чтобы потом подняться на Верхневолжскую, но передумал. Приложил руку ко лбу. Вроде бы горячевата голова. Вот, точно. Он просто опять подхватил какую-то инфекцию, поэтому его и глючит почём зря. Стало быть, надо просто ехать домой, попить чаю, аспирин там какой проглотить и лечь поспать. Завтра всё само пройдёт.
Кочергин уверенно проехал площадь Минина и направился дальше, из Нижегородского района в Советский. Соня, разумеется, ещё не вернулась. Она ведь тоже, чтобы Владкину ипотеку тянуть, дополнительные заказы берёт, чуть ли не до ночи в своём зуботехническом кабинете сидит, мастерит людям новые челюсти.
Ну да. Кочергин ведь ещё утром всё постельное бельё стащил, чтобы жену вечером порадовать. Пришлось самому копаться в шкафу, стелить свежие простыни и, тихо матерясь, самостоятельно натягивать пододеяльник.
Покончив наконец с наглыми углами одеяла, Кочергин сходил за чаем и прямо с кружкой залез в постель. Ещё и градусник из аптечки захватил. Думал сериальчик какой-нибудь включить, но решил, что лучше бы хорошенько выспаться.
Градусник уверенно показывал тридцать шесть и восемь. А с чего тогда Кочергина так штормит? Наверное, переутомился. В любом случае, сейчас — спать.
Поставив кружку на прикроватную тумбу, Кочергин завернулся в одеяло. Хорошо, что ещё и шторы задёрнул. А если бы снял их утром, чтобы Сонька постирала, то теперь маялся бы в свете фонаря. Надо же, прожектор-то на столбе за забором, а установлен так, чтобы прямо им в окна светил.
Проснулся Кочергин в полной темноте под бухтёж жены.
— Ещё и жрал опять в кровати, — бормотала Соня, возясь где-то рядом. — Вся простынь опять в крошках будет, да хоть бы сухари и пряники в кровать не тащил.
— Ладно, в следующий раз борща налью, — выдал Кочергин, давясь, чтобы не рассмеяться. — Или наложу пельменей с майонезом.
— Фиг тебе, а не борщ с пельменями, — уже тише пробубнила Соня. Видимо, поняла, что супруг не спит, и немного сбавила обороты. Зато добавила: — Градусник ещё приволок, ипохондрик хренов.
— Полы не забудь помыть, — промямлил Кочергин, переворачиваясь на другой бок.
Куда ему посоветовала отравиться жена, не дослушал — снова провалился куда-то. Вынырнул из мрака в просторной тёмной комнате. Большая, вроде залы или гостиной в каком-нибудь старинном особняке. Круглый стол, окна с портьерами, резная деревянная мебель. Антикварная.
Кочергин не смог удержаться и подошёл к большому шкафу тёмного дерева. Дорогая вещь. Огромный такой гардероб, почти до потолка достаёт. Лакированный, с зеркалом. Правда, в нём сейчас, ночью, ничего не разобрать. Хотя…
Присмотревшись к старому гладкому стеклу, Кочергин смог различить на нём отпечатки ладоней. Будто кто-то упирался в зеркало, чтобы не дать двери открыться.
Изнутри шкафа что-то бухнуло, так что стенки затрещали, а зеркало гулко дрогнуло.
Кочергин мигом проснулся. Оказывается, утро уже. Даже рассвело — сквозь щель между плотными шторами в комнату пробивался яркий луч солнца, в котором медленно плавали пылинки-искорки. Стало быть, Соня-то влажную уборку не так чтобы особо тщательно проводит. Надо бы ей за это высказать пару претензий.
С другой стороны, чего жену зря третировать. Эта мысль пришла к Кочергину после душа и пробежки по снегу, когда он уселся завтракать. Оказалось, Соня оставила ему два бутерброда «яйца бенедикт» — один с красной рыбой, другой — с ветчиной из индейки. Да ещё блюдо крышкой накрыла, а сверху натянула кухонный колпак, чтобы завтрак не остыл. Подумаешь, пылинки.
Похрустывая багетом, Кочергин включил телевизор. Яйцо-пашот разлилось матовым желтком по блюдцу. Пока Кочергин собирал его корочкой багета, на экране показывали, как спасатели из брандспойтов тушили какие-то обугленные конструкции. Глаз зацепился за знакомую улицу, и Кочергин промазал — ткнул багетом в жидком желтке себе в шрам на щеке.
Ну, точно — журналисты смаковали пожар в расселённом деревянном доме. Бывшие владельцы квартир утирали слёзы за ограждением.
— Дом давно признали ветхим, — рассказывала бабуля, сама ветхая на вид, однако с хорошо поставленным голосом, ясным взглядом и отличными зубными протезами. — Он горел несколько раз, ещё пока мы тут жили. Мы с соседями даже дежурили по вечерам. Говорят, поджоги. Может, подростки баловались, а может, риелторы. Место-то давно хотели продать под застройку.
Кочергин промокнул губы салфеткой. После очередного пожара людей наконец расселили. А место-то действительно выгодное: Нижегородский район, близко к центру. И дороги есть, и зелёная зона. Н-да, кто-то неплохо заработает на многоквартиниках.
И тут Кочергин вспомнил свои вчерашние покатушки по городу. Серую машину с заляпанными номерами и отчётливым запахом бензина и гари. Да ладно, не его это дело.
Стоило так подумать, как в самый краешек кадра на миг влез знакомый полицейский. Увидев, что оказался слишком близко к камере, Витька мигом отвернулся и скрылся за спинами местных.
Нет, ну не Кочергина это дело. С другой стороны, надо же проверить, глючило его с запахами, или нет. Допив кофе, Кочергин набрал-таки Витькин номер.
— А, привет, — жизнерадостно поздоровался Витька. — Как на вольных хлебах?
Ёрничает, — угрюмо подумал Кочергин. Все же знали, что он как из полиции ушёл, так ни одного толкового дела не раскрыл. И на спортивную машину с яхтой тоже не заработал.
Заставив себя звучать пободрее, Кочергин выдал:
— Всё путём. Слушай, это тебе спихнули дело о поджоге в центре?
— С чего ты взял, что это поджог? — быстро спросил Витька.
Кочергин чуть по лбу себе не дал, но всё же нашёлся:
— Журналисты трындели. Вот что. Я тут с одним персонажем пересёкся, — осторожно говорил Кочергин, рассматривая своё искажённое отражение в стенке чайника, — очень возможно, что он как-то замазан в этом поджоге.
Витька заинтересованно помычал. Кочергин назвал марку машины и часть номера, которую сумел рассмотреть.
— И с чего ты взял, что он при делах? — деловито спросил Витька, записав данные.
— Есть основания, — уклонился от прямого ответа Кочергин. — Ты там проверь. Может, что интересное и всплывёт. Только если что — я тебе ни чего не говорил, лады?
— Лады-то лады, — вздохнул Витька. — А с чего ты вдруг бывшим коллегам решил помочь? Назад, что ли, хочешь?
— Нет уж спасибо, — попытался сыграть насмешливый тон Кочергин. — Хватит с меня сверхурочных весёлых стартов. Просто сегодня я тебе ценную информацию подкину, завтра ты со мной чем-нибудь полезным поделишься.
— Так-то да, — протянул Витька. Судя по голосу, он улыбался. — Главное, чтобы твоя инфа оказалась ценной.
— Ну, тогда до созвона.
— Да, давай.
Кочергин быстро завершил вызов. С чего он вообще взял, что тот мужик в серой машине как-то связан с пожаром в центре? Может, у него дачу спалили. Или он сам чью-то дачу спалил. Ну, тогда Витька его раскрутит, и всё будет нормально. Невиновного мурыжить не станут.
А если мужик — хозяин одной из квартир в том доме? Или он вообще просто на шашлыки ездил? Да какие шашлыки с костром из обоев. Нет, ну если это просто бывший жилец дома, то лишних вопросов тоже не должно быть.
Устав метаться по кругу из сложных вопросов, Кочергин решил заняться хоть чем-нибудь. Например, одеться и сгонять в бар, где его зачем-то рекомендовали как охотника на сверхъестественное. Да уж, достойная смена карьеры — из майора-замначальника убойного отдела в ловца привидений.
С другой стороны, один шрам на физиономии ему уже изобразили. Да ещё так, что все вокруг только ржали вместо сочувствия. Потому что психопат, закрывший тёщу в погребе и угрожавший взорвать связку гранат, умудрился ткнуть Кочергину в лицо раскалённой кочергой. Именно так. Вот не надо было самим туда лезть, но нет же — СОБР застрял в сельской распутице, а парни начали канючить «давай сами, что он нам сделает». Звёздочек им хотелось. Благодарностей и премий хватило на всех, а со шрамом-рогаткой в пол-лица остался один Кочергин.
Да ещё Сонька всё время ныла — мол, его так когда-нибудь насовсем прикончат, как же она одна останется. Ага, на все Владкины хотелки зубной техник в одиночку не заработает, уж слишком здоровые аппетиты у их избалованной дочурки.
Кочергин надел шляпу, стильное пальто и встал к зеркалу вполоборота. Ну и ладно. Зато он для своих сорока с небольшим в отличной форме.
Повернулся. Да, пресс у него что надо. И осанка как у аристократа. Чуть наклонил голову, чтобы щёку со шрамом скрыло тенью от полей шляпы, а скула и острый подбородок выделились контрастом. Ну, хорош. Гроза нечисти по-нижегородски. Ему бы ещё пару фигурных клинков, обязательно заговорённых, раритетный пистолет с серебряными пулями, витой осиновый кол и арбалет. Нет, лучше огнемёт.
— Сделаем, — с готовностью произнёс кто-то прямо у уха.
Кочергин чуть не подпрыгнул и стал быстро и глупо осматриваться. Кто это сказал?! Но прихожая пустовала, как и весь дом.
— Только придётся хорошенько потрудиться, — усмехнулся голос.
Кочергин резко обернулся и шарахнулся от собственного отражения в зеркале. Он сошёл с ума, определённо. Вчера были только визуальные и запаховые галлюцинации, а сегодня он ещё и голоса слышит. Всё, дорогая Сонечка, тянуть тебе дочкину ипотеку самостоятельно. Шизофрения основного заёмщика — явно не страховой случай.