Пообещав себе подумать об этом завтра и собираясь отправиться отсыпаться до утра в штаб, хотел уже выползти из-под грузовика, когда в отблесках огня узнал Мейрама. У костра оставалось всего несколько вооруженных людей. Мальчишку почему-то спать не отправили, оставили с охраной, но то, что увидел позже, возмутило до глубины души. Семилетнего пацана таскали на поводке по периметру лагеря как собачонку. Была ли это блажь психически ненормального человека или же практическая необходимость, учитывая какие-то неизвестные способности мальчика, непонятно.
«Для чего все это? Если он так вам полезен, зачем нужно так к нему относиться, суки?»
Левый глаз стало дергать от злости. Одно Шал понял точно: Мейрама нужно вытаскивать из этой обстановки, чтобы детская психика не пострадала слишком сильно. И именно сейчас. Людей рядом мало, и представится ли такой случай потом, неизвестно. Сыдыковыми займется позже, никуда они с подводной лодки под названием «Казахстан» не денутся. Нужно будет идти за ними в Мойынкумы, значит пойдет, а пока пусть живут.
Небо на востоке стало светлеть. За забором часто раздавались вой и рычание, после чего патрулирование стражника с Мейрамом на привязи повторялось. Причем по периметру ходил только один, остальные как сидели и лежали у костра, так и продолжали. Скорее всего, спали, взвалив охрану лагеря на того, кого определили следить за мальчиком. По крайней мере напрашивался именно такой вывод, раз за всю ночь ни разу не было смены караула.
Одно время Шалу казалось, что он слышит царапание звериных когтей по асфальту уже с этой стороны ограды. Выглядывая из-под «Урала» в противоположенную сторону от лагеря, долго всматривался в темноту, и все же заметил движение. Где-то мелькали зеленоватые огоньки и слышалось урчание. Вот снова мелькнули, пропали и появились, уже в большем количестве. Глаза, не иначе. И они приближались. Может, отвлекут внимание, когда придет время.
Осторожно сняв со спины автомат, Шал заполз в лагерь. Трава, растущая у казарм по обеим сторонам аллеи, давала призрачное укрытие, но не позволяла сразу обнаружить лазутчика, окажись стражник рядом. Достав нож, он стал терпеливо ждать, когда часовой с Мейрамом приблизятся.
Почти все взрослые давно улеглись спать, и Мейрама тоже периодически клонило в сон, но поводырь следил за ним неусыпно, заставляя ходить по лагерю, чтобы не уснуть. Подкидывал дрова в огонь, бродил вокруг костров, выписывая круги и восьмерки, или вполголоса считал шаги от одной стены из машин до другой, подергивая поводок, чтобы Мейрам не отставал. Мальчик не понимал, зачем этот ошейник нужен вообще, сбежать он при всем желании не смог бы. Просто не знал, куда бежать. Приходилось быстро ходить следом, чтобы было не так больно горлу, когда натягивается поводок.
Ночные звери иногда подходили слишком близко, и прекрасно зная, что их может ждать, мягко, ненавязчиво, внушал им страх и боль. Мысленно показывал, как их тела рвут пули и они умирают, корчась на земле. Именно это застал Мейрам, когда приехал в это место: его выволокли из машины, приказав в первый раз отогнать животных, атаковавших людей, что здесь находились. После таких видений звери старались не пересекать незримую границу, установленную мальчиком за большими машинами, перегородившими пространство между зданиями, изредка оглашая ночную тишину громким воем и показывая недовольство запретом.
Голова гудела от усилий, наполненная тихим шорохом множества примитивных образов. Нужно терпеть и ждать, когда можно будет поспать, до утра осталось недолго. Эти чужеродные звуки исчезнут только во сне, других способов избавления от них он пока не знал. Одно радовало звери особых неприятностей не доставляли и не пытались атаковать стаей – брать под контроль большое количество сложнее, чем отдельное сознание. И попыток попасть в лагерь не предпринимали, что сулило похвалу от господина, как велели называть Иргаша, а когда тот хвалил, еды давали больше…
Чужое присутствие Мейрам почувствовал не сам, ему передался страх животных. Звери вдруг жалобно завыли, наполняясь бессильной яростью, и по мозгам хлестнула чья-то быстро исчезающая сильная боль. Яркий огонек жизни угасал с каждым толчком крови из рваной раны умирающего зверя. Кто-то оказался сильней… и намного крупней. И его очень интересовал вкусный аромат непонятных двуногих существ, дыма, легонько стелющегося по округе, и резкий отталкивающий запах металла, резины и топлива.
Мейрам мысленно потянулся навстречу приближающемуся нечто, пытаясь вселить страх, но вдруг сам натолкнулся на внушающий ужас холод, и его сознание отбросило в бескрайний, бездонный провал. Стало жутко и мерзко, словно тела коснулось что-то липкое и скользкое. Мальчика охватила паника, с подобным он ранее не встречался. На минуту потеряв ориентацию, стал беспомощно озираться, ощущая близкое присутствие еще одной подобной особи, но на территории лагеря все было без изменений.
– Чего встал, сопляк? Пошли! – Стражник дернул поводок, волоча за собой и направляясь к бронетранспортеру. – Давай, проверь, чего зверье так воет.
Ужас сковал тело и ноги не слушались. Мейрам чувствовал, что не нужно идти в ту сторону, только сказать ничего не смог, горло вдруг перехватил спазм. Он попытался откашляться, но раздался тихий хрип, на который сразу отреагировал взрослый.
– Ты чо тут рычишь, щенок? Зверье созываешь? Смотри мне! Головенку твою сразу откручу!
Рассвет наступал медленно. Время, когда все окружающее имеет только два цвета – мертвенно серый и черный. Именно такого оттенка длинное тело выползло из-под «Кобры» и направилось к людям. Стремительный бросок юркого существа сопровождался резким шипящим звуком, от которого зашевелились волосы на затылке и стыла кровь в жилах. Мейрам успел увидеть, как удар мощного хвоста по ногам подкосил взрослого человека, тотчас закричавшего от боли и дернувшего за поводок так, что мальчик полетел на землю.
Шал медлить не стал. Атака варана оказалась на руку, а судя по крикам и выстрелам, раздавшимся со стороны костра, тот пришел сюда не один. Выскочив из травы, словно черт из табакерки, он бросился к упавшему мальчишке, которого таскало по земле с каждым движением головы рептилии, что мотыляла стражника из стороны в сторону. Быстрый взмах ножом, и двадцатисантиметровый кусок стали с легкостью рассек натянутый кожаный поводок вместе с пальцами, на которые тот был намотан. Человек взвыл еще громче, но послышался хруст черепа, сминаемого сильной челюстью, и вопль внезапно оборвался. Подхватив растерянного мальчишку, Шал рванул к грузовику и растянулся в траве, прикрыв рот ребенка ладонью.
– Только не кричи, бала! – горячо зашептал он на ухо Мейраму. – Я не обижу. Скоро поедем домой. К сестре. К маме. Ты же хочешь домой, Мейрам? Хочешь обнять маму и Сауле?
Мальчик часто закивал.
– Вот и хорошо. Только не кричи. А то услышат и нас убьют. Не будешь кричать?
После отрицательного движения головой Шал убрал руку со рта Мейрама и посмотрел в сторону насыщающейся рептилии. Резкость движений голодной пасти, отрывающей куски плоти от того, что еще несколько минут назад было человеком, постепенно стихала, и варан часто посматривал в сторону костра. Потом вдруг сорвался с места и, широко переставляя лапы, тяжелой поступью направился на помощь расправляющемуся с охраной собрату. Из казарм высыпали заспанные люди, и воздух разорвали автоматные выстрелы.
Мейрам поднял голову и вдруг успокоился. Лица мужчины он не разобрал, но легкое сияние оказалось знакомым.
– Ну все, нечего тут больше делать! – прошептал Шал и потянул мальчишку за собой.
Выбравшись из-под «Урала», закинул ремень «ксюхи» на правое плечо и подхватил Мейрама под мышку. Так быстрее передвигаться, не надо оглядываться, идет ли тот рядом. Слишком долго он шел за ним, чтобы выпустить сейчас из рук.
Впереди в сумраке рассвета сверкнули зеленым глаза, и он, не раздумывая, нажал на спуск. Широкой очередью вспороло асфальт, в кого-то попав, судя по жалобному вою. Шал заозирался, отыскивая направление, в котором двигаться к выходу из гарнизона. Взгляд наткнулся на уже исследованный «Камаз». Рванув к нему, снова выстрелил в наступающую волну низкорослых тварей, не заботясь о соблюдении тишины. В лагере и так заняты, вряд ли там кто-то обратит внимание на стрельбу в стороне от основных событий.
Левая рука предательски дрожала – сил тащить ребенка больше не было, слишком он тяжел для слабых после ранения мышц. У кабины пришлось опустить его на землю, чтобы открыть дверь. Боялся именно этого момента. Думал, что зверье почувствует его уязвимость, рванет навстречу, и тогда ему не справиться, съедят и его, и Мейрама, но волна вдруг замерла, заскулила и попятилась назад. Не задумываясь о причинах, забросил мальчишку в кабину и ввалился следом, захлопывая дверь. Выдохнул, отбросил на сиденье мешающий автомат и повернул ключ. Двигатель послушно взревел; выжав сцепление, с хрустом включил первую передачу, одновременно нажимая на газ. Тяжелая машина медленно сдвинулась с места, и только тогда Шал включил свет. Сразу дальний, чтобы ослепить любого, кто находился на пути. Зверье большой перепуганной стаей прыснуло в стороны, избегая попадать под лучи ярких фар, но разглядеть их удалось все равно.
Шал не зря подумал в первую очередь о степных волках. Голос остался прежним, характерным, но внешний вид изменился сильно. Лысые тощие тела, кое-где покрытые шерстью. Он и узнал-то ближайшего по морде, мелькнувшей в свете фар, еще не полностью растерявшего волосяной покров, в отличие от остальных сородичей. Вот она, близость к отравленным землям. Радиация, или что там еще влияет на генетические изменения…
Ворота были заперты, но отвал смял их, как картон, вырывая из петель и отбрасывая в стороны. Вот она мощь! Шал улыбнулся и повернул голову к Мейраму.
– Ничего, Мейрам, главное, вырвались! Сейчас заберем кое-кого и рванем домой. Если Всевышний позволит, к обеду, максимум к вечеру обнимешь родных.