«Оставь надежду! Это обман!» – написал подросток с Голубого Крушта по имени Луе послание другим мальчикам Миртару, а потом испустил дух, дополнив свой последний Крум жуткой иллюстрацией в виде собственного скелета.
– Это было год назад, – медленно произнёс Лилле. – Он погиб в прошлый Миртару.
– Луе Боец, я знал его! – вспомнил Келчи. – Мы оба знали его, Келли!
– Многие знали его – он был самым сильным мальчиком Голубого Крушта, самым боевитым. Его слава вышла далеко за пределы родного панциря. И если даже лучший из лучших…
Келли не договорила. За неё закончил брат:
– То каковы тогда наши шансы?
Перед ними словно растаял мираж, и они увидели пустыню, его породившую. Без стрел, а значит, средств охоты, без рыболовной сети. Сколько они собираются протянуть на птичьих яйцах? Сколько выдержат на холодной земле без плащей? Что произойдёт, когда их одежда разойдётся или промокнет, а сменной-то и нет.
И лишь один Варэк словно остался равнодушен и к содержанию Крума и к скелету под ним. Но не спешил сообщить своё мнение – ждал, когда выскажутся остальные.
– Тростниковое Озеро! – едва сдерживаясь, чтобы не удариться в панику, сказал Лилле. – Там больше всего шансов встретить чужой крушт, если наш уже улетел!
– Ты больше нравился мне, когда молчал, – разочарованно протянула Келли.
Её намёк очень задел парня.
– Да никто не собирается вас предавать, я выйду к крушту один! Я знаю, что никто меня не подымет на панцирь до окончания Миртару, но… может, они нам скинут запасные рубахи, сушёного мяса, пару пучков стрел…
– Ага, а ещё сладких ягод и горшочек каши! – съязвил Келчи. – На родном круште, быть может, так бы и сделали, но с чужого тебе только посоветуют соблюдать законы Миртару! Давайте не дёргаться. Выживем, так выживем, помрём, так помрём. Хотя бы будем знать, какой смертью! Волки – не так страшно. Я слышал, в других степях водятся пауки, от яда которых умирают неделю в диких муках! А ещё, говорят, есть хищные птицы, которые склёвывают человека постепенно, по кусочку! Останемся здесь! А станет совсем невмоготу – река рядом.
– Останемся здесь – точно погибнем, – наконец, высказал своё мнение Варэк. – Но и позориться, выпрашивая помощи с крушта, мы не станем.
Все взоры обратились к нему. Друзья ждали объяснений, и у Варэка они были.
– Зачем мы пошли в Миртару? Знакомиться с дикой природой мы можем и с панциря крушта или бредя за ним, пока он едва летит ночью. Нас послали узнать мир, где крушт никогда не бывает – города и деревни твёрдой земли. Мы – люди, а значит, должны жить среди людей. А будем жить среди зверей – так или погибнем, или сами станем как звери.
Соратники по Миртару молчали. Волки, птицы-людоеды, ядовитые пауки и прочие насущные и гипотетические опасности дикой природы страшили вдвое меньше в сравнении с обитаемым нижним миром. Где круштан ненавидят просто за то, что они круштане. Где их целенаправленно ищут, подозревая в подготовке вторжения.
– Я понимаю ваши сомнения, друзья. Сколько ужасов мы слышали о людях нижнего мира. Но разве наши учителя Миртару, за исключением единиц, плохие люди?
Ребята молчали. Доводы Варэка казались разумными, но что-то мешало им поверить.
– Вам крепко врезал под дых этот Крум. Но почему вы уверены, что правильно его прочли?
– А что, у тебя разве есть иное толкование? – задал саркастическим тоном вопрос Келчи.
– Есть, – серьёзно ответил Варэк. – Что, если у Крума второе дно, для внимательных читателей? Вы подумали, что «надежда – это обман», а что, если обманом является призыв «оставь надежду»?
На лице Келчи появилась заинтересованность, а из голоса пропал сарказм:
– Я… я, кажется, начинаю тебя понимать. Но скелет…
– С чего мы решили, что он принадлежит Луе Бойцу? – не дал ему договорить Варэк. – Не находишь, что костяк слишком узок для силача? А что, если Луе просто набрёл на этот скелет в Миртару и воспользовался поводом для жестокого розыгрыша. Шутливые Крумы запрещены, мы знаем, но когда запреты останавливали подростка? Тем более, Луе остался морально чист перед собой. Он и разыграл нас, и разоблачил розыгрыш.
– А ведь Луе вполне способен на такое, – вдруг сказала Келли. – Во всяком случае, каким я его помню.
– Но если он жив, почему тогда не вернулся из Миртару? – поинтересовался Келчи.
– А я ему что, сторож? – улыбнулся Варэк. – Может, не повезло, а может, наоборот, удачно пристроился в дружину какого-нибудь князя.
Келчи больше не задавал вопросов. Он молча скинул куртку и задрал рубаху, давая возможность друзьям найти ближайшую населённую местность и самый быстрый путь к ней. Выяснилось, что с помощью плота можно добраться, пока течение сильное и река не обмелела, до окраин королевства Байзер всего за три дня.
К счастью, у реки росла небольшая рощица, а у Лилле и Варэка имелся какой-никакой опыт в сооружении плотов. Верёвок с ними, как в тот раз, не было, но Келли заверила, что ей, как девочке, знаком способ плести их из конопли.
– А ничего не выйдет с верёвками, так разрежем на длинные полосы наши куртки. А что? С каждым днём всё жарче.
– А что будем делать осенью? – скептически спросил Лилле.
– А не ты ли предлагал решать проблемы по мере их поступления? – напомнила ему девочка.
Её оппоненту ничего не оставалось, кроме как свернуть дискуссию, и посоветовать, раз уж встреча с разумными обитателями нижнего мира неизбежна, намотать то, что уцелело от плащей после огня, на тело.
– Если разглядят религиозные символы, останется шанс прослыть пилигримами.
Перед тем, как присоединиться к работе по постройке плота, Лилле отозвал Варэка в сторону и задал ему один вопрос:
– Друг, скажи честно, ты считаешь, что так будет лучше нам или тебе?
– К чему ты клонишь?
– Чем быстрее ты окажешься среди людей нижнего мира, тем скорей отыщешь брата. Так ведь?
– Неужели ты думаешь, что я такой эгоист?
– И всё же!
Варэк сказал, что действительно шёл в Миртару, чтобы посещать чужие города, а не наслаждаться дикой природой. Но сейчас он думает не о личной выгоде, а о нуждах соратников.
– Нога Келчи чем дальше, тем хуже. И то, что он больше не чувствует боли, меня не успокаивает, а наоборот, ещё больше тревожит. Ему позарез нужен хороший лекарь.
Лилле прищурился, словно пытаясь понять, говорит друг правду или просто ищет повод утянуть их в обитаемый мир. Варэк развёл руками.
– Если сомневаешься, то попробуй добраться, как хотел, до озера. Но… мне будет жалко с тобой расставаться.
– Точно? Мне казалось, ты теперь и без меня не одинок.
– Ах, Лилле. Как бы ни была прекрасна Келли, как бы ни открывался мне с хорошей стороны её брат, ты всегда будешь моим первым, а значит, главным другом.
Варэк сделал паузу, давая Лилле возможность собраться с мыслями, и спросил прямо:
– Ты всё ещё с нами? Или сам по себе?
– Конечно, с вами! – недолго думая, ответил Лилле и, увидев, как засиял друг, шутливо добавил: – Должен же быть на троих святотатцев хотя бы один праведный круштан. Может, духи так снисходительны только потому, что не хотят губить вместе с вами меня?
Варэк со смехом взял шею друга на бульдожий захват.
– Ах ты, ханжа! А кто полчаса назад сам хотел нарушить законы Миртару?
– Да, я согрешил в мыслях своих, но не в поступках, как вы! – вырвавшись из захвата, лукаво сказал Лилле.
– Тогда торжественно назначаю тебя талисманом команды! – с пафосом произнёс Варэк, положив ему топор обухом на плечо.
– Принимаю твой дар, командир Непоседа! – со смехом ответил Лилле.
Глава 6Ты кто?
Плот оказался ужасен, несмотря на все старания строителей, и последние минуты сплава они провели, вцепившись в одно бревно, в молитве, чтобы их не раздавило остальными. К счастью, с берега уже спешили на помощь. Путешествие заняло вдвое меньше времени, чем обещала карта.
Это были первые аборигены нижнего мира, которых они видели ближе, чем с высоты панциря крушта, и чем дольше продолжалось знакомство, тем стыднее было детям Миртару за разговоры, предшествующие ему. Неужели они и вправду боялись этих миролюбивых мужчин и радушных женщин?
Думать о том, изменилось ли бы их отношение, раскрой гости своё происхождение, не хотелось.
В этих землях никто не знал, как выглядят люди неба вблизи, поэтому никаких вопросов ботинки с шипами на ногах Варэка не вызывали. Что касается Келчи, он один свой ботинок, который не налезал на распухшую вслед за голенью стопу, забыл на пепелище, а второй утопил. У местных, ему на радость, быстро нашлась целая куча старых кожаных башмаков, правда, ни один почему-то не налез даже на здоровую ногу. Пока жители нижнего мира бурно обсуждали возникшее осложнение, Келчи от умиления чуть не расплакался. Между глотками какого-то горячего напитка с сильным запахом трав он обратил внимание сестры на то, что местные завернули их троих в старые одеяла, а ему принесли, судя по обилию украшений, лучшую обувь.
– Видимо, они меня принимают за главного! – сделал парень вывод, показавшийся ему единственно верным, и гордо выпятил грудь.
За кого они его принимают на самом деле, стало ясно, когда всё-таки нашёлся подходящий размер.
– Э, зачем ты разулась? – Келчи уже обо всём догадался, но очень надеялся, что ещё ничего не поняли его приятели. – Немедля обувайся!
Но девица богатырского телосложения всем своим видом показывала, что ничего ей не будет, если она пройдётся до дома босиком.
– Лилле, заголяй спину! Эта толстомясая дура не понимает ни слова на Странникусе!
Лилле хотел сказать, что негоже так отзываться о таких радушных людях, но каждый раз, когда он раскрывал рот, у него вырывался только смех. Смеялись и Варэк, и даже Келли.
– Извини, братик. Ха-ха-ха! Я понимаю, что это не очень красиво для сестры… но… но, Келчи! Видел бы ты себя со стороны!
Рыча от злости, Келчи перевернул трясущегося от смеха Лилле, и, не слушая увещеваний Варэка, что опасно смотреть памятку Миртару при посторонних, задрал ему рубаху.