Увы, в нательном разговорнике не нашлось ничего подходящего для объяснения этой щекотливой ситуации. Келчи, выучивший раздел языка королевства Байзер наизусть, пока они делали плот, и так это знал, но чем ближе отчаяние, тем сильнее поиски надежды.
– Лилле, гад, расправь мышцы! Ещё одна фраза могла затеряться в складках на коже!
– Сам ты гад! И вообще, убери клешни, мадам Келчи, ты не в моём вкусе!
Обиженный Лилле оттолкнул Келчи и заправил рубаху.
– Забери их всех Чёрный Крушт! – стукнул кулаком по земле Келчи. – Фраза «Я тебя люблю» у нас есть на всех языках! Инспекторы Миртару считают её, видимо, самой важной для подростка. Но сложно, что ли, было её сделать чуть длиннее? «Девушка, я тебя люблю».
Но, подумав, Келчи нашёл нового виноватого.
– Всё из-за тебя, Лилле! У тебя такая тощая спина, что инспектор Миртару экономил каждый ноготь твоей кожи!
Лилле ничего не сказал – его запала хватило ответить только на первое оскорбление, а дальше его язык сковала привычная немота. Но за него вступилась Келли, чем вызвала удивление не только Келчи, но и его жертвы.
– На себя посмотри! Если бы разговорником Миртару стала твоя спина, то всё, что туда бы влезло, это «Я хочу есть!» и «Где у вас туалет?», да и то очень убористым почерком.
Келчи хотел ей ответить какой-то колкостью, но, осенённый неожиданной догадкой, забыл о сестре.
– Стоп! Идея!
– Какая? – продолжала язвить Келли. – Снять перед всеми штаны?
Келчи даже не посмотрел в её сторону.
– Раз мы не знаем, как сказать «мужчина» или «женщина» на языке байзерцев, – громко рассуждал он, – то можно их научить, как эти слова звучат на нашем. Или нет! Можно даже проще! Какой же я болван! Вторая и третья фразы разговорника Миртару позволяют расширять его до бесконечности! «Ты кто?» и «Это что?».
Уверенный, что теперь-то узнает, как по-байзерски «мужчина» и «женщина, он собрался возобновить разговор с могучей девушкой, как вдруг заговорил Варэк:
– Можно поступить ещё проще. Дождаться, когда к нам подойдёт вон тот мужчина с посохом старосты. Уж он-то должен хоть немного знать Странникус. Но… но, Келчи, коли так сложилось, по твоей же вине, – здесь тоже традиция украшать ленточками и бахромой только женскую одежду… Короче, ты хотел притворяться девушкой, вот и притворяйся. Если местные уже приняли тебя за девушку, относятся к тебе, как к девушке, то твоё внезапное разоблачение… Может, оно просто насмешит народ. А может, вызовет ненужные подозрения.
Скрипя зубами, Келчи согласился.
– Но только до определённых границ. Принимать поклонников я не буду.
– Ты преувеличиваешь свою привлекательность, – со смехом успокоил его Варэк и тут же осёкся.
Зная, как они похожи с братом, Келли могла воспринять намёк на непривлекательность и на свой счёт. А Варэк почему-то, чем дольше путешествовал с Келли, тем больше боялся её как-то задеть, обидеть. В любой ситуации, где в адрес Келчи или даже Лилле прозвучала бы острота, Келли ждало только лёгкое порицание.
Но, по счастью, Келли уже занималась вместе с парой поселян костром, не особо вслушиваясь в разговоры товарищей.
Староста действительно знал Странникус, правда, на ужасном уровне. Ребята Миртару с трудом поняли только то, что эти люди работают на земле, но не своей, а барона Рауля Леффа. Их деревня недалеко, и с радостью примет юных пилигримов, но на короткий срок – у селян полно работы: поздняя весна сбила привычный уклад, сейчас просто не до гостей.
– Не переживайте, гости помогут вам в вашем труде! – сказал Лилле, когда Варэк уже собирался заверить, что всё равно они надолго не задержатся.
Непоседа, мечтавший скорее о кольчуге баронского дружинника, чем о плуге его землепашца, недовольно посмотрел на друга.
– Это будет хорошей благодарностью за их бескорыстие, – перешёл со Странникуса на круштанский Лилле. – И потом, перепробовать как можно больше занятий в нижнем мире… разве не в этом прелесть Миртару?
– Увлекательных занятий! – воскликнул Варэк. – А всякими послушаниями я досыта наелся на панцире крушта!
– Ты же ещё не пробовал! – всплеснул руками Лилле. – Неужели тебе совсем неинтересно?
– Да с чего мне должно быть интересно?! – со злостью сказал Непоседа.
– С того, что эти люди, если я правильно помню уроки Миртару, кормят мир, – неожиданно вмешалась в разговор Келли.
– Нижний мир, а мы-то здесь причём? – буркнул Келчи, пока Варэк думал, что ответить.
– Не только нижний, наш тоже.
Эта мысль Келли вызвала бурное возмущение её друзей. Переждав их крики, она объяснила, что, конечно, крупы, которые они иногда покупают, – не основа питания на круште, но охота невозможна без стрел, а рыбалка – без сети. И оружейников, и тех, кто плетёт сети, кормят эти люди. А значит, и круштан, в некотором роде, тоже.
– Только на первый взгляд круштаны сами по себе, а нижний мир сам по себе.
– О, Келли, как же ты умна! – попробовал высмеять сестру Келчи. – Наверное, ты станешь первой женщиной из Мудрейших! И к Чёрному Крушту запреты предков!
– Поживём – увидим! – не оценила его иронии Келли и прибавила, подмигнув: – Первой девочкой Миртару я уже стала! Несмотря на заветы предков.
Крестьяне отвели гостей в деревню, где все, кроме Келчи, – его, по понятным причинам, разместили в хижине знахарки, – нашли приют в доме старосты, но прежде их ждал общий обед в саду у местного мельника. Здесь ребята наконец познали блюдо, которое называют «вкусом Миртару».
– М-м, поверить не могу! – сказал Келчи, уплетая за обе щёки.
Ему так понравилось угощение мельника, что он даже простил поведение его сына – юноша так и вился вокруг парня, которого все принимали за девушку-пилигрима. Не помогали и строгие внушения старосты, которые он сразу же переводил для гостей, чтобы они оценили его религиозный пыл, на Странникус: мол, паломничества совершаются во имя духовных, а не плотских целей, так что эта девушка не ответит тебе взаимностью.
Несколько раз утомлённого деревенским стилем ухаживания Келчи порывало расстегнуть куртку и скинуть рубаху, чтобы показать хоть и впалую, но вполне себе мужскую грудь, однако Варэк каждый раз успевал показать ему кулак. Жертве собственной идеи с переодеванием ничего не оставалось, как искать утешения в еде.
– Нет, и правда, как же вкусно! Согласен, Молчун?
Лилле нечего было ответить. Он ещё ничего не пробовал, ему хватало одного аромата. Разломив горячую корочку, он с наслаждением втягивал ноздрями воздух. И приговаривал:
– И почему мы не покупаем его у торговцев и не готовим сами?
– Потому что он очень быстро портится! – возмутилась Келли таким пренебрежением уроками Миртару от парня, называющего себя праведным круштаном. – И его не приготовишь на пару, ему нужна настоящая печь.
– Как называется это невероятное блюдо, напомните кто-нибудь? – попросил Варэк.
– Это называется «хлеб», – сказала Келли. – И завтра мы наконец узнаем, как он добывается.
Глава 7Ты не устал?
– Всё, я больше не могу! – простонал Варэк, бросая плуг.
К счастью, Келли его не слышала – её хватило часа на три, не больше, потом она расплакалась, что её руки изуродованы навечно.
Девушка, привыкшая к мозолям лучницы, была в ужасе от того, во что превратил её ладони деревянный плуг. Варэк немедля отослал её к знахарке: может, у той найдутся какие-то заживляющие мази.
– Заодно проведаешь брата! – добавил он вдогонку припустившей девчонке и вернулся к своей борозде, чтобы через несколько часов проклясть минуту, когда не последовал за Келли.
И вот сейчас он стоял, смотрел на свои трясущиеся руки и поверить не мог, что так выдохся на крестьянской ниве он – самый сильный и ловкий мальчик родного крушта. Обгонявший на голову всех сверстников хоть в борьбе, хоть в беге.
– Да как так-то?! – вопрошал он собственные мышцы, которые впервые его подвели.
Где-то позади остался умотавшийся Лилле, а далеко впереди вели свои борозды, казалось, неутомимые крестьяне. Только один, почти ровесник ребят Миртару, остановился посмотреть, как они выдохлись.
Выждав снисходительную паузу, паренёк с противным (нет, правда – похоже на шипение змеи) именем Джосси, задал вопрос, которого не было в разговорнике Миртару, но его значение Непоседа уже успел узнать.
– Ты не устал?
Варэк столько бы всего интересного сказал, знай он байзерский на должном уровне, что у Джосси уши бы свернулись в трубочку. А в отсутствии этих знаний самым красноречивым ответом было вновь вернуться к работе.
Спросил бы кто постарше, Варэк бы не постеснялся кивнуть и взять паузу, но в устах такого же, как он, подростка простой житейский вопрос обретал свист кнута, заставлял искать в себе скрытые резервы, и всё бы ничего, да Джосси слишком часто его задавал.
– Ты не устал?
Варэк закрыл глаза, лишь бы не видеть снова этой мерзкой рожи. Всего на минуту остановился, дух перевести, а Джосси тут как тут.
Он был уверен, что паренёк специально выбрал соседнюю борозду, чтобы поиздеваться, специально идёт вровень с ним, чтобы не упустить момент, когда его мышцы опять онемеют. Избить бы гада, да Келчи жалко – пока знахарка не разобралась с его ногой, им лучше бы не ссориться с деревенскими.
Варэк занимался самообманом. Истинной причиной, почему круштан не бросился на Джосси с кулаками, была уверенность, что он позорно проиграет эту схватку. Искать повод для драки надо было, когда Джосси впервые произнёс своё «Ты не устал?». А сейчас Варэк бы не сдюжил даже против Келчи – столько сил у него забрала пахота. Наконец-то парень понял, почему в нижнем мире это слово – синоним любого изнуряющего труда.
– Ты точно не устал?
Джосси оставил свой плуг и сделал неизвестно зачем (ну, не помочь же!) шаг к Варэку.
Варэк помотал головой, положил руки на плуг и вдруг понял, что сейчас умрёт. Скончается на этой ниве, как загнанная лошадь, не успев даже оставить прощальный Крум. Спасение пришло в звуке рожка, зовущего селян на обед.