– Не-е-ет! – издал Варэк новый вопль, когда почувствовал, как заскользили пальцы.
Что было в следующие несколько секунд, подросток не помнил. Его разум на это время погас, чтобы не оттенять пламя вспыхнувших инстинктов. Наследная память десятков поколений круштанов вела его мышцы.
Когда Варэк пришёл в себя, его ноги имели надёжную опору, а пальцы отыскали новые выбоины на камнях. Но, избежав одной опасности, он накликал другую.
– Эй, черти, кому там не спится?
Мальчик не знал астрейский на достаточном уровне, чтобы разобрать дословно, о чём говорит стражник короля Астрея. Но общий смысл был и так понятен.
Бандиты словно растворились в росших поблизости кустах. Они скрылись, едва услышав вопль Варэка, ибо знали, кого он привлечёт.
– Да из темницы это кричат, не зря её прозвали Лютой! – сказал один стражник другому. – Только представь себе, как накаляется скала, которая у неё заместо одной стены, в жару, и как охлаждает всю тюрьму зимой. Я бы на вторые сутки завыл, а эти тут не один год кукуют. Они живут в настоящем аду, без преувеличений.
Варэк видел только их шлемы, но по голосу понял, что этот стражник намного старше, чем тот, кто прибежал на крик первым.
– Да уж, набедокурили парни, за простые грехи в такие тюрьмы не сажают! – произнёс молодой стражник. – А у видных бандитов видные друзья. Нам и с этой стороны Лютой Темницы караул бы не помешал.
– Даже самые видные бандиты не умеют летать, – посмеялся над мнительностью товарища бывалый стражник. – Сколько себя помню, ни одного побега. Пошли лучше в караульную, погреемся.
Варэк не знал, о чём они говорили, но понимал, что его жизнь сейчас висит на волоске. Стоит любому из стражников просто поднять голову, и всё – его спина сейчас просто идеальная мишень для арбалета. И как бы ни была хороша баронская кольчуга, от такого оружия она не спасёт.
Будь Варэк на месте бандитов, он бы постарался как-то отвлечь стражников, увести, дать скалолазу закончить своё дело. Но вся бандитская взаимовыручка, о которой ему успели напеть по дороге к Лютой Темнице, оказалась пшиком. Или они просто не считали его за своего даже после того, как вручили ему судьбу одного из них?
Когда стражники ушли, Варэк уже без приключений добрался до нужного окошка и сказал выученные слова:
– Кровь и кости!
– Кости и сталь! – ответили из окна после долгой паузы. – Почему на Странникусе, брат?
– Я не из банды! – прояснил вопрос Варэк. – Работаю по найму, родом из других земель.
Стражники были так уверены, что побег со стороны скалы невозможен, что не ставили на окна решётки. Ничто не мешало Варэку разглядеть того, кого он должен был спасти. Ни за что бы подросток не подумал, что этот мужчина с внешностью заурядного лавочника – самый опасный человек Авии, да и, пожалуй, всего Астрея, как о нём отзывался Глухарь. Ещё меньше вязалась с этой рекомендацией реакция заключённого на план своего спасения. Варэк столько натерпелся, таская на спине тяжёлый моток верёвки, а Цирюльник (под таким прозвищем он был известен на тёмной стороне) сообщил, что лучше ещё полгода помучается в ожидании суда.
– Нашёл дурачка! Тебя, сопляка, верёвка выдержит, а под моим весом треснет! Передай Глухарю, что Цирюльник ещё не сошёл с ума, чтобы самому бросаться головой на камни. Чёрта с два! Уговор был, что он просто подкупит стражу, – золота в общей кассе достаточно.
В здравом уме Варэк ни за что бы не кинулся в драку на мужчину, заочно представленного ему как «самый опасный человек», пусть и в пределах одного королевства, если тот не угрожал жизни его самого или его близких. Но злоба заставила забыть об осторожности.
– Ну уж нет! Я ради тебя, червяк из нижнего мира, чуть сам не разбился, а ты мне тут устроил плач равнинной невесты!
В порывае эмоций Варэк перешёл на круштанский, и это принесло ему удачу. Озадаченный незнакомым языком, Цирюльник пропустил точный прямой в челюсть. Это не свалило его с ног, но дало Варэку несколько секунд, чтобы обвязать вокруг толстой талии верёвку.
– Ты на кого руку поднял, щенок!
Уклоняясь от удара, Варэк оказался на окне, мужчина толкнул его, чтобы свалить вниз, а Варэку этого только и надо было.
– Да чёрта с два! – закричал мужчина и, если бы стражники не грелись вином в караульной, они бы непременно его услышали.
Пытаясь удержаться под весом вцепившегося в него юноши, Цирюльник кричал, что знает, почему Глухарь это делает, – боится, гад, лишней болтовни на суде. Но Цирюльник правильный вор. Он не сдаёт своих. А решение о ликвидации Глухарь не имел право принимать лично, без совета вожаков.
Ничего из сказанного Варэк не понял – Цирюльник перешёл со Странникуса на астрейский. Поэтому ничто его не отвлекало от борьбы.
Когда они оба полетели вниз, Варэк успел забросить второй конец верёвки, с «кошкой», в окно, поэтому спуск прошёл удачно. Правда, по приземлении Цирюльник Варэка чуть не придушил. Лишь воткнув шипастый ботинок ему в голень, Варэк освободился от захвата.
– Кровь и кости! – не дал разгореться новой драке внезапно появившийся Глухарь. – Стража идёт!
– Кости и сталь! – отозвался Цирюльник с улыбкой. – А ведь мне говорили, что Глухарь может устроить побег даже из геенны огненной, а я не верил!
– Потом благодарности, давай когти рвать!
– Чёрта с два! Без крепкого объятия мы, дружище, и с места не сдвинемся!
Глухарь был так горд, словно в одиночку провернул всё дело, Цирюльник так ему благодарен, словно всё так и было. Настоящий герой этой ночи для них обоих будто и не существовал.
Глава 9Они жрут всех
Варзк имел полное право насладиться удивительно хорошей для такого злачного места едой, но кусок не лез в горло. Да, по возращении в кабак Кривоногого Джейса Глухарь подтвердил уговор, но уж больно равнодушным тоном. И даже уже вроде как послал людей на поиски Келчи, но как-то подозрительно с ними перемигивался.
Не таким видел окончание своей опасной работы Варэк. Как ему льстило то внимание, которое оказали бандиты возле штаб-квартиры Охранной Гильдии! Каких похвал он ждал, провернув втрое более опасное дело! Но всё их внимание было приковано к вернувшемуся из Лютой Темницы товарищу, а тот, кто вытащил его, рискуя жизнью, сидел за самым дальним столиком в полном одиночестве, и хоть бы кто пригласил его разделить всеобщее веселье.
– Тридцать первый бочонок эля ушёл в наши глотки! Тридцать второй, где же тридцать второй?
Варэк недовольно оглянулся на пьяного кабатчика. Как понял юноша из разговоров, Кривоногий Джейс нализался до пьяных песен намного раньше, чем ему принесли весточку об освобождении Цирюльника. Он прощался со своим кабаком на месяц, а то и до зимы – покидал утром город, опасаясь приближающегося карантина, когда закроют не только городские ворота, но и все питейные заведения.
– Тридцать второй бочонок эля ушёл в наши глотки! Тридцать третий, где ж ты, тридцать третий, где ты?
Наблюдая, как быстро кабатчик оскотинивается под действием спиртного, Варэк изо всех сил пытался сохранить хорошее отношение к нему, ежеминутно напоминая себе, что больше никто не проявил сочувствие к забредшему в бандитское логово подростку.
– Тридцать третий бочонок эля ушёл в наши глотки! Тридцать четвёртый на складе, туда я иду!
Кривоногий Джейс тяжело поднялся и поманил пальцем Варэка. Варэк скривился – никуда идти с кабатчиком ему не хотелось.
– Тридцать четвёртый бочонок, я сказал, на складу!
«Какая дурная песня, – подумал Варэк. – Какой навязчивый мотив. Какой примитивный текст… Текст?!»
Только теперь Варэк осознал, что его мозгу не надо переводить последний куплет со Странникуса. Потому что кабатчик пел его на круштанском. И пьяным, очевидно, он только притворялся.
– С какого ты крушта? Когда не вернулся из Миртару? – спросил Варэк первым делом, когда они оказались одни.
– Не помню я, с какого крушта, сорок лет прошло, – мрачно ответил Джейс, запирая двери склада изнутри, чтобы их никто не подслушал. – И в Миртару вашем проклятом я не был. Я свалился с панциря ребёнком и сломал ноги. Сын Антилопы не смог меня найти. А теперь, Варэк, давай перейдём на Странникус. Я забыл многие слова родного языка.
Кабатчик говорил много, прохаживаясь от волнения между висящими колбасами. Иногда он делал паузы, чтобы сесть на бочку и протянуть изуродованные падением с крушта ноги. А потом снова начинал ходить.
Историю жизни Кривоногого Джейса Варэк, к стыду своему, пропустил мимо ушей, хотя, чувствовалось, что тот давно жаждал хоть кому-то исповедаться. Подросток всё ждал, когда же кабатчик объяснит, почему так хотел, чтобы их разговор произошёл наедине. Дурные предчувствия сдавили Варэку грудь, но что всё окажется настолько плохо, он даже не предполагал.
– Постой! Он же… Он же поклялся мне! Он дал мне слово вора!
– Эти клятвы не стоят воздуха, который он на них потратил. Слово правильного вора действует только в отношении другого правильного вора.
– Не может быть! Неужели он совсем не будет стыдиться?
– Стыдиться? Ха-ха-ха! Наоборот, обмануть индюка почитается за подвиг. Индюк – это ты. Это все, кто не живёт на тёмной стороне города.
– И где в этом подвиг? Понятно, меня легко обмануть! У меня же опыта жизненного – с мышиный хвостик! Даже по законам нижнего мира я ещё считаюсь ребёнком!
– Дети, старики, женщины – им всё равно. Маленькие индюки или старые, а то и вообще индейки… Для них суть не меняется.
Варэк тяжело задышал и оперся о стену в приступе бессильной злобы к миру бандитов и бесплодной жалости к себе.
– А как же Цирюльник? – воскликнул он с надеждой, – Я спас его из тюрьмы!
– Он считает своим истинным спасителем Глухаря, – печальным голосом сообщил кабатчик. – А ты так, орудие в его руках. Навроде топора или ножа. Пока нож нужен, его берегут. А зарезав кого надо, от него без жалости избавляются. Присядь, сынок. Сейчас ты услышишь самое важное.