– Меня сюда привело отчаяние, а тебя что? Неужели тебе тоже приятно смотреть, как мучается человек?
Родж, чьё угрюмое лицо и без того резко констатировало с весельем, царящим на трибунах, сделался ещё мрачнее.
– Плохо слушаешь. Я тебе, помнится, говорил, что Котёл с костями – единственное, за что можно ненавидеть Верогай. Хотя местные и заверяют, что он нужен городу, как устрашение для его врагов.
– Что нужно городу, мне неинтересно, мне интересно, что нужно здесь тебе.
Ответа Роджа Варэк не услышал. Он наконец нашёл глазами того, кого искал. Парень кутался в плащ, но Варэк всё равно его узнал. И моментально забыл про Роджа.
– Сволочь, как ты мог? – сказал он, схватив парня за горло. – Она же твоя сестра, родная сестра!
– Думаешь, я бы согласился? – прохрипел паренёк. – Она подсыпала мне сонного зелья!
Это было похоже на Келли. Варэк резко отпустил Келчи, хотя извиняться перед ним не стал.
– Я всё понял, только когда очнулся в другой одежде в караулке! – потирая горло, продолжал рассказ спасшийся узник.
– Сержант ещё смеялся, что посещение смертников не для таких, чуть что падающих в обморок мальчишек. Прости меня, Варзк. Ты рассказывал, что она носит платье, а тут она снова в мужском… я должен был догадаться!
В следующие секунды оба подростка чуть не оглохли от рёва труб, возвещавших начало казни, доставшейся Верогаю от варварских племён, когда-то населявших эти земли. А затем всё потонуло в грохоте, с которым рабочие с помощью системы цепей отодвигали крышку Котла с костями.
По форме это был скорее не котёл, а сковородка с высокими бортами. Арену диаметром в двести локтей окружала гладкая металлическая стена высотой в двенадцать футов. Тем же материалом была обита и поверхность арены.
На вороненом металле особенно жутко смотрелись бесчисленные кости – ни одной целой, все переломанные, местами раздробленные. И человеческие черепа со следами сильных повреждений.
Под рёв толпы открылась одна дверь, и из неё вышла переодетая мальчиком Келли. Она держалась удивительно спокойно для человека, обречённого на смерть. Когда толпа стихла, стал слышен хруст костей – невозможно было идти, нигде на них не наступая. Но даже это не заставило Келли потерять мужество.
Толпу словно охватило безумие. Вглядываясь в их озверелые лица, вслушиваясь в их проклятия, Келчи хватал Варэка за плечо и в ужасе повторял:
– Я ночевал у них дома, я пил с каждым вино! Как они могут быть такими жестокими?
Когда шум наконец прекратился, судейский чиновник зачитал приговорённому все обвинения, в которых, разумеется, не упоминалось об обиде, нанесённой мужскому самолюбию верховного советника, но зато подробно расписывалась афёра со щитом и похождения инкогнито из Малькирики.
Ни с одним пунктом Келли, выступавшая от имени брата, не согласилась.
– Наоборот, я считаю, что инкогнито из Малькирики оказал вам неоценимую услугу. Показал вам лучше, чем в зеркале, ваши настоящие лица. Вы считали себя умными, но вас оказалось так легко обмануть. Вы считали, у вас есть достоинство, а оказалось, вы готовы унижаться перед первым встречным за мнимую выгоду. А сейчас он сорвал с вас маски добропорядочности. От злобы на собственную глупость вы готовы обречь человека на варварскую казнь! Но разве инкогнито из Малькирики кого-то убил, чтобы самому умирать? Посмотрите на эту историю со стороны. Это же сюжет идеальной комедии! Так почему у вас она оборачивается трагедией? Что не так с вашим городом?
Келли говорила так уверенно, что заставила толпу задуматься. Всеобщая просьба о помиловании не входила в планы мстительного советника, поэтому он поспешил вмешаться:
– Комедия? Для тебя, может, и да! А для нас честь города – не пустые слова! Мы бы простили тебе оскорбление, нанесённое нам лично, но не насмешку над честью города! Хватит демагогии, поднимайте решётку!
– А как же выбор оружия? – напомнил регламент казни Фунд Беловолосый.
Наличие у приговорённого оружия превращало казнь в аналог божьего суда, но, как успел рассказать Родж, на деле только продлевало мучения жертвы. За всю историю Котла с костями никто не покинул его живым, если только забыть варварские времена, но тогда люди были не чета нынешним – исполины.
Келли даже не взглянула на предложенный арсенал и попросила лук и стрелы.
– Только одну стрелу! – потребовал Септиум. – Не хватало, чтобы она перестреляла нас всех!
И попросил телохранителей на всякий случай держать щиты наготове.
– Поднимите наконец решётку! – отдал приказ Септиум, когда Келли получила требуемое оружие.
В толпе стали делать ставки, сколько продержится жертва.
– Что сейчас будет? – спросил Келчи, вглядываясь в жуткую темноту за поднятой решёткой. – Только не говорите, что они выпустят льва!
– Льва выпускали варвары, – объяснил Родж. – А ухо современных, культурных людей не переносит звука когтей по металлу.
Вместо скрежета когтей раздался топот копыт. Каждый шаг появившегося на арене зверя отдавал звоном металла и ритмичным хрустом взлетающих и падающих костей.
– Пора! – прошептал Варэк и сделал то, зачем пришёл.
Он знал, что не поможет Келли, оказавшись на арене без оружия, которое отобрали охранники. Так хотя бы умрёт вместе с ней. Но прыжок не удался благодаря бдительности Роджа.
Стало очевидно, что бывалый мужчина предчувствовал геройство Варэка и явился сюда его предупредить.
– Я спасу её! – стонал Варэк, тщетно пытаясь вырваться из захвата огромного стеклодува. – Или спасу, или сам сдохну!
– Второе – вернее! – сказал Родж. – Я бы и сам попробовал, если бы был хоть шанс. Но шансов нету! А у меня четверо детей в трёх городах, каждого кормить надо!
– Ты хочешь, чтобы я равнодушно наблюдал, как она умрёт?! – возмутился Варэк, пробуя ударить Роджа головой.
– Почему равнодушно? Плачь, ори, я и сам вот-вот волком завою! Но она сделала свой выбор!
Стеклодув с силой швырнул сразу обмякшего парня на сиденье и сказал, что видел Келли только мельком, в день, когда они договаривались об алиби, но сразу понял, что она девчонка не промах, такая никогда не сложит лапки, будет барахтаться до последнего.
– А ты, Варэк, смирись с тем, что ничего не сможешь сделать. Если ей суждено умереть сейчас, она умрёт. Но мы с тобой будем же молиться, чтобы она осталась жива?
Рубаха Роджа расстегнулась, опять показав надпись «Верь ему!». Этот Крум буквально гипнотизировал Варэка.
– Хорошо… я буду молиться вместе с тобой.
Помощь потусторонних сил Келли и правда бы не помешала. Против неё стоял не просто бык, а варварий.
От профессора Марти Варэк слышал, что крушты и скальные жуки когда-то были не единственными гигантами на земле и в небе. Весь мир принадлежал животным-великанам.
Одним из них был суран – исполинский бык. Потомки этого быка, приручённые варварами, сильно обмельчали, но всё равно варварии, хотя их и осталось мало, могут не боятся любого земного хищника.
Варэк часто видел в степи стада туров. Варварий оказался в полтора раза больше, чем самый большой тур. И, судя по ярости, с которой он бросился на жертву, во много раз свирепее.
Поднимая в воздух пыль из костей, заставляя стены дрожать, гигантский бык понёсся на Келли, но она не стала от него убегать. Вместо этого она, ловко забросив лук за спину, а стрелу взяв в зубы, полезла на стену. Стена была такая гладкая, что даже у круштанки это бы не вышло без шипованных ботинок. Но, по счастью, они на ней были.
Раздосадованный бык ударил рогами в стену, и, будь Келли ещё на ней, никакие шипы и крепления не помогли бы, но она уже была на трибунах.
Люди в панике отшатнулись, чуть не возникла давка, но Келли целила из лука не в них, а в варвария.
Её стрела ушла точно в цель, но варварий оказался слишком большим животным, чтобы умереть сразу от одной раны. Бык ещё раз врезался лбом в стену, и этот удар был так силён, что дрожь передалась и на нижние трибуны.
Келли полетела вниз, прямо на груду костей, Варэк хотел прыгнуть за ней, но Родж опять был начеку. Вот только он пришёл сюда следить за одним подростком, а не двумя.
– Сестрёнка!!!
Только когда Келчи оказался на спине быка, стало ясно, что он, в отличие от Варэка, как-то сумел пронести сюда оружие – богатый кинжал, видно, взятый на память в одном из домов, где его так славно привечали.
Сам, наверное, не понимая, откуда черпает такое мужество, Келчи наносил быку удар за ударом, пока бык его не сбросил. Но Келли не дала растоптать брата. Метким броском черепа она отвлекла внимание на себя. Зверь погнал девушку вдоль борта, заставляя кости хрустеть, металл звенеть, а публику реветь от восторга. Так они сделали полный круг. Потом ноги быка стали заплетаться, и второй круг он не завершил.
Ритуальный зверь погиб. Это означало помилование для приговорённого, если бы не вмешательство третьего лица.
– Требую осмотреть зверя! – крикнула Келли, помогая подняться брату. – Он умер от моей стрелы! Не сразу, но от моей стрелы, а не его кинжала!
Толпа безмолвствовала. Стоя рядом, оба в мальчишеской одежде, оба взмокшие после схватки, Келли и Келчи были похожи почти как две капли воды. И, словно специально, чтобы добавить интриги, на арену, наконец вырвавшись из захвата своего соседа по трибуне, выскочил третий подросток.
– Келли, любимая! Больше никогда так не делай! Я люблю тебя больше жизни! Стань моей женой!
Толпа ни слова не поняла из того, что Варэк говорил на круштанском языке, но оценила его жест: поцелуй. И весьма неоднозначно, учитывая, что оба выглядели, как мальчики.
– Успокойтесь, я девушка! – крикнула Келли толпе, оторвавшись от губ Варэка, и сказала одному Варэку, но на Странникусе, чтобы поняли все: – Хорошо, я стану твоей женой!
Если раньше толпа не знала, как ей реагировать, то теперь все сомнения разрешились. Арена утонула в аплодисментах.
– Они все трое смельчаки, и каждый нужен этому городу! – шептал Фунд Беловолосый. – Такие стрелки и такие смельчаки, все трое!