Волна за волной из тёмного океана памяти накатывал ужас за ужасом, но ни единого стона не вырвалось из уст спящего, ни разу не сбилось его дыхание, ни разу он не пошевелился во сне.
Он проснулся ровно в тот час, который сам себе назначил, – тоже плод тренировки, очередной специальный навык, недоступный обыкновенным воинам, а уж тем более простым людям. Юный стажёр Дейз уже принёс ему завтрак, и по его первым словам стало понятно, что охрана командирской палатки заслужила порицание – впустила дежурного по кухне раньше срока.
– Наверное, вам было жаль просыпаться, господин капитан. Что вам снилось?
Мальчишка действительно не понимал, что воин специальных войск не обязательно видит счастливые сны, если спит с безмятежным лицом.
Неведение Дейза было простительным – он совсем недавно был переведён сюда из королевской гвардии. По-хорошему паренёк ещё был слишком зелен для настоящего дела, но высокое происхождение позволяло ему рассчитывать на быструю карьеру. Да и капитан был не против ускоренного курса.
Многие недолюбливали Дейза – что этот знатный выкормыш забыл в секретном отряде? Но капитан ему благоволил немногим слабее, чем тому иноземному юноше, который прибыл в Талледо зимой, был арестован за шпионаж, а дальше начались странности. Знаменитый командир лично провёл допрос, а потом представил подчинённым их нового соратника.
Будь это обычная армия, наверх бы полетели доносы и рапорты. Но этот человек имел над собой лишь одного начальника – короля, который доверял ему, как себе.
Между Дейзом и новичком возникло что-то вроде конкуренции за внимание капитана, каждый хотел перед ним отличиться, поэтому, когда новичок погиб при переправе через Орту, Дейз испытал облегчение, смешанное с муками совести. А ещё разочарование. Только когда капитану донесли, что один знакомый по допросной утонул, юноша понял, кого из них его кумир больше любил и ценил. Они до сих пор не тронулись в путь только потому, что командир надеялся отыскать тело иноземца и достойно похоронить. И Дейз сильно сомневался, что будь утопленником он, капитан так же бы изводился.
– Так что вам снилось?
– Моя юность. Мне ведь тоже когда-то было восемнадцать, как тебе.
– Но я-то чужд всех этих гулянок, праздного веселья сверстников. Я жажду великих свершений!
Капитан задумался, сказать ли Дейзу правду, – насколько ужасной бывает юность, но потом решил, что не стоит. Вместо этого он сказал, что неважно, посвящена твоя молодость служению идее, как у Дейза, или собственной плоти, как у большинства его сверстников, пока ты сам делаешь свой выбор. Грешный ли, праведный, но твой и только твой. Как это прекрасно – иметь выбор.
– А что, разве может быть иначе?
– Может, поверь, может. Иногда тебя совсем не спрашивают, словно ты раб.
После этого капитан уточнил, что там с поисками тела. И, получив тот же ответ, что и на прошлой неделе, сказал, что больше ждать нет времени, они отправляются в путь.
С каким энтузиазмом воины встретили эту новость! Обычная армия снималась бы с лагеря пару часов, а специальные войска были готовы к походу уже через десять минут. Сто двадцать отборных солдат королевства Талледо запрыгнули, как один, на коней, и от топота копыт затряслась земля.
Преодолев тот путь, который обычная армия проходит за четверо суток, за два с половиной дня, они спешились. Дорогу им перегородили такие высокие и обрывистые горы, что казалось безумием даже искать путь через них.
Да, безумие. Именно так характеризовали этот план королевские советники.
Дерзкому командиру отказались дать армию, а впрочем, для захвата Долины она была и не нужна. Много солдат потребуется на удержание хитиновых кладезей, поэтому, как только в столицу прибудет гонец с вестью о том, что всё прошло благополучно, три тысячи рыцарей и двадцать тысяч бойцов тяжёлой пехоты выдвинется в путь. А потом и десятки тысяч рабов – не на солдатских же плечах вывозить несметные богатства нечестивцев неба. И пусть ноют хоть до ослиных именин рабовладельцы, жалятся на малую компенсацию от государства, хитин важнее. А впрочем, если рыцари не подведут, каменоломни Талледо не встанут, в рабах и так недостатка не будет.
А с чего они должны подвести, если спецвойска чисто сработают? Кочевники, не зная, что Долина больше им не принадлежит, попадут в такую засаду, что только успевай трупы убирать, да уцелевших в колодки закатывать.
Каждый раз, когда в обсуждении планов доходило до этого момента, никто, кроме короля, лично нанимавшего своего любимого воина, а, значит знавшего всё о его прошлом, не понимал мстительной улыбки на лице командира секретного отряда. Братья-инквизиторы так не мечтали наказать дерзнувших странствовать по небу людей, как этот абсолютно арелигиозный человек.
– А что они вам сделали? – как-то спросил Дейз.
– Лучше спроси его, он их тоже не любит, – отослал его капитан к иноземному новичку.
Но новичок отмолчался.
В специальных войсках не держат слабаков, но многим бывалым головорезам стало не по себе, когда перед ними разверзлось жерло огромного туннеля, из которого доносился скрёжет скальных жуков.
– Проверено – они, как и их летающие родичи, не нападают на людей, – успокоил солдат командир. – И мы не запутаемся, я помню наизусть все повороты. Кто боится потерять меня в темноте, у звеньевых на этот случай имеется карта.
Головорезы вздохнули с облегчением. Больше никаких препятствий на своём пути никто не видел. Подземного озера они, умевшие задерживать дыхание на восемь минут и достаточно сильные, чтобы плавать в доспехах, не боялись. А к приходу рыцарей, пехоты и носильщиков хитина специальные войска уже осушат озеро, прорыв канал.
Вся эта операция только в глазах королевских советников смотрелась рискованной. А солдатам секретного отряда казалась лёгкой прогулкой.
Но, верные традиции, на клич командира «К чему вы готовы?» они дружно рявкнули:
– Мы готовы ко всему!
Капитан лично придумал этот девиз и очень им гордился.
– Господин командир, можно я пойду первым?
– Нет, Дейз. Иди в середине – это наиболее безопасно.
– Но, господин капитан!..
– А будешь пререкаться – останешься в обозе.
Капитан посмотрел на покрасневшего от обиды юного аристократа, как отец на расшалившегося сына, и добавил мягким, совсем не командным голосом:
– И сколько раз тебе говорить? Забудь все эти гвардейские расшаркивания. В специальных войсках командир тебе не просто начальник, но и самый близкий друг. К друзьям обращаются по имени.
– Хорошо, Бартоломео. Я пойду в середине.
Предоставив коней заботам обозной команды, ещё раз напомнив, что если через четыре дня из туннеля не придёт посыльный, пусть немедля возвращаются с печальной вестью о провале спецоперации, Бартоломео повёл свои войска покорять Сонную Долину.
Усиленный сводами скрежет скальных жуков стал ещё жутче, а свет факелов не мог развеять и десятой доли всей той тьмы, которая скопилась в огромном туннеле. Будь с Бартоломео обычные солдаты, среди них пошла бы паника, но эти парни были словно сделаны из железа. Слов любимого капитана, что туннель безопасен, было достаточно. Самые примерные дети с такой охотой не подчиняются отцу, как эти хладнокровные убийцы – своему командиру. Когда Бартоломео только появился в Талледо, никто бы не решился предсказать, что уже через три года он возглавит специальные войска, мало того, станет их самым популярным военачальником за всю историю секретного отряда. «Талант подчинять себе людей полезен, – любил говорить о своём любимчике король, – но редок, а ещё и влюблять в себя подчинённых встречается не чаще, чем рукописные экземпляры “Учения о неправде”, самого еретического и самого преследуемого на планете».
Когда Бартоломео первым нырнул в подземное озеро в туннеле, а вынырнул на его поверхности в Сонной Долине, он понял, что девиз специальных войск стоило бы приблизить к реальности.
Невозможно быть готовым ко всему. Того, что произойдёт с ним в первые минуты в Сонной Долине, он не смог предсказать со всем своим богатым опытом особых операций.
Глава 7Мы не хотим войны
– Одно неосторожное движение, и всё! Тебе ли, круштану, не знать о нашей легендарной меткости?
Юноша знал, как долго учили его знакомого скрывать свои эмоции, намного дольше, чем технике глубокого нырка (её и Варэк-то освоил всего за пару месяцев), поэтому не удержался от торжествующей улыбки, когда лицо Бартоломео скривилось от досады. А ведь ещё минуту назад командир казался воплощением непоколебимости. Даже удивления от встречи с «утопленником» он не выказал – оказавшись на берегу, сразу сообщил, что знал, что догадывался, но Варэк его осадил – знал бы, не задержал отряд в надежде, что скоро всплывёт тело. Дождался упрёков в том, что он использовал отеческую любовь своего командира для своих личных целей и заметных только понимающему человеку приготовлений к атаке. И предупредил её, заодно выдав истинную причину своего появления в Талледо.
– Так ты всё про меня знал с самого начала…
– Если бы!.. Я понял, кто ты, только в конце Миртару.
– И как догадался?
Досада уступила место любопытству. Бартоломео и правда было интересно, где он, полжизни вынашивавший эту операцию, допустил такой прокол. Достаточно серьёзный, чтобы его разоблачили. Но достаточно неприметный, чтобы это произошло не сразу.
Три шрама, борода, годы и талледский акцент скрыли его происхождение даже от общинников родного крушта. Тем обиднее был срыв покровов, который устроил мальчишка с чужого.
– Ну давай, выкладывай. Никто не мог уверенно знать, что я вру насчёт Малькирики. Да эта ложь и не делала меня круштаном.
– Я вспомнил по минутам твоё появление на круште. Ты не спросил, где гостевая комната. Ты и так знал, где она!
– Мне могли рассказать учителя Миртару…
– Да даже я не смогу этого объяснить! Даже если дополню рассказ рисунком крушта в разрезе. Комната, которой пользуются раз в год на пару дней… Разумеется, она находится в самой дальней части панциря. Невозможно рассказать, как её найти. Можно только показать. Ах, если бы я догадался раньше! И почему Мудрейший ничего не заподозрил?