Вдвое больше народа погибло, когда Лилле и Варэк по команде барона надрубили канаты, и на головы захватчиков полетели камни. Будь у защитников Долины достаточно снарядов, на Чёрный Крушт секретный отряд отправился бы целиком. Но и эти собрать стоило больших трудов с такими скудными рабочими ресурсами. Лишь сообразительность профессора Марти, предложившего просто привязывать валуны, когда крушт над ними зависнет, помогла обеспечить бомбардировку даже в отсутствие десятков носильщиков.
– А вот это, как я понимаю, уже всё, на что вы способны? – этими насмешливыми словами Бартоломео проводил улетающий крушт.
Он снова ошибся. Дикарь просто должен был высадить в безопасном месте детей и инвалидов.
– Понимаю, дочка, как тебе неприятно заставлять его делать это, – сказал барон, когда на панцире остался только он и его три юных друга. – Но иного выхода нет.
– Я просто не знаю, подчинится ли Дикарь, – пробормотала Келли. – Всего раз я видела его таким кровожадным.
– К тому же это очень рискованно! – воскликнул в пылу заботы о любимой Варэк.
– На этот случай на Подкове остаюсь я, – похлопав по навершию своего меча, сказал барон.
Лилле и Варэк сказали, что, в таком случае, и они остаются.
– Хорошо, только пусть Молчун не лезет на рожон, у него, как я понял, не было опыта ратного дела.
Лилле не стал спорить. Как бы ему не хотелось показать, что и он кое-чего стоит, доводы барона звучали разумно.
Вторая атака крушта оставила от секретного отряда всего сорок пять человек, да и те были сильно деморализованы. В тренировочных лагерях их готовили ко всему – противостоять рыцарской и наёмной армии, быть одинаково успешными и в пешей свалке, и в конной сече, исполнять заказные убийства и терпеть любые пытки, попав к палачу, – но не к схватке с ревущим гигантским чудовищем, закованным в плотный панцирь.
Бедный Лилле, впервые увидевший, как крушт давит людей, закрыл глаза и уши, и, если бы не Варэк, свалился бы с Подковы. Долго ему, праведному круштану, придётся свыкаться с тем, что крушт тоже может быть жестоким.
Будь на месте Бартоломео любой другой командир, битву за Сонную Долину можно было бы считать уже выигранной. Но тот, кто, по меткому выражению короля Талледо, не просто подчинил своему влиянию даже самого свободолюбивого бойца отряда, но и буквально влюбил в себя, сумел собрать и воодушевить разбегающихся воинов.
Третью атаку крушта они встретили готовыми. Двое бойцов оказались снова раздавленными панцирем, но остальные успели отпрыгнуть. И не для того, чтобы бежать с поля боя.
– В атаку!
Прежде чем крушт успел подняться, на его Подкове уже были захватчики.
– Пришло наше время! – сказал барон, опустив забрало и обнажив меч.
Двое юношей за его спиной уже давно были готовы к смертельной схватке.
Глава 9Мы просто очень любим свой народ
Увидев, что на Подкове завязалась сеча, Келли потеряла голову. В жажде помочь Варэку она даже не заметила лучший способ это сделать – поднять крушт, пока на нём не оказались все талледцы. Защитники Долины заранее оговорили: что бы ни случилось, Келли не покидает Гребня, исполняя до конца роль погонщика. Но в потоке эмоций всё забылось, девушка побежала к дорожке из ремней, и очень скоро оказалась рядом с любимым. И получила упрёк вместо благодарности.
– Почему ты не на Гребне? – почти хором крикнули Варэк и Лилле.
Ответить им Келли не успела: на неё налетел первый талледец.
Подкова была так узка, что полностью нивелировала численное преимущество противника. Этим и пользовался Рауль Лефф. Бронированной черепахой он полз по периметру вращающегося по земле крушта, и оставлял позади себя только трупы. Бойцы специальных войск перебили в своей жизни немало рыцарей, но на это дело не захватили ни перначей, ни булав, ни своих прославленных цепов в три усеянных шипами стальные груши. Короткие мечи не причиняли никакого урона латам, а чтобы позволить себя ткнуть в щель забрала, Рауль был слишком опытным воином. Свой рыцарский меч он оставил в теле первого противника, а сейчас работал кинжалом и одетым в сталь кулаком.
Не опоясывай Подкова крушта целиком, Лилле и Варэку вообще бы ничего не пришлось делать. Но спину барону кто-то должен был прикрывать.
Келли, и, правда, сохранила кольчугу, которую ей отдал Варэк перед тем как расстаться, и сейчас кольчуга была на нём. Лилле надел лёгкие, как раз по его фактуре, доспехи специальных войск. А вот на Келли не было никакой защиты, поэтому, если бы Варэк не опрокинул её, закрыв своим телом, ей бы настал конец.
Меч лишь скользнул по дорогой кольчуге, и, какой бы ни была реакция у воинов секретного отряда, никто не ожидает применения серьёзного метательного оружия с такой близкой дистанции, поэтому бросок крошта удался. Зная от Варэка, что тайный состав, которым обрабатывают кожу специального доспеха, придаёт ей прочность бронзы, Лилле выбрал единственное, как ему казалось, уязвимое место для заострённой пластины – прорези в забрале-маске. Он ослепил противника на правый глаз, а Варэк, молнией вскочив на ноги, в мощном прыжке поддел квадратный талледский подбородок ботинком, и этот удар был так силён, что сломал шею. Зато следующему талледцу даже не пришлось обнажить меча, чтобы решить исход схватки в свою пользу.
– Забери вас всех Чёрный Крушт! – завопил Варэк, отпрыгнув к друзьям.
Его меч валялся на земле, а правая рука была сломана, и на всё это противник затратил не больше трёх секунд. У субтильного Лилле и пусть очень крепкой, но девчонки, получается, вообще не было против него шансов. А ведь позади этого талледца стояли ещё бойцы.
– В Квартириус! – выразила их общую с Варэком мысль Келли.
Лилле, когда друзья затащили его внутрь панциря, обомлел, увидев вместо множество комнат-капсул одно большое помещение.
– Чего встал, как вкопанный?! – крикнул Варэк и потянул друга к дальней стене.
В Квартириус уже вламывались талледцы.
Они были убеждены, что глупые кочевники сами себя загнали в ловушку, поэтому не торопились с расправой.
– И стоило сражаться, зная, что всё равно проиграешь? – спросил один из них.
– Просто мы очень любим свой народ, – ответил Варэк, с тревогой замечая, что Дикарь не спешит отозваться на стук Келли и мольбы помочь.
– Я тоже люблю свой народ, и поэтому я здесь, – ответил всё тот же талледец, с интересом рассматривая Келли, барабанящую кулачком по стене, – теперь он видел, что это девушка, и масляный блеск в глазах с потрохами выдавал его намерения.
– Что твоему народу эта война? – вмешался в разговор Лилле. – Всё равно все наши богатства достанутся королю и только королю!
– Не скажи. У вас так много хитина, что и простым людям кое-чего перепадёт, – не согласился талледец.
И прыжком дикой кошки оказался сразу возле юношей. Локтем в шею он заставил Варэка упасть на колени, а Лилле, отлетев к стене, стукнулся об неё затылком и потерял сознание.
Келли схватилась за меч, но сразу несколько талледцев не дали ему покинуть ножны.
– Ребят, да она красавица! – выразил один общее мнение. – Уверен, у неё под мужской одеждой всё женское самого высшего качества!
– Король Крови, вернись! – завопила девушка, понимая, что сейчас произойдёт, причём на глазах Варэка.
Но ничего не произошло. С ней. В отличие от талледцев.
В каждой разорённой деревне, в каждом разграбленном городе им обещали муки ада, а они только посмеивались. А здесь никто ничего не обещал. Ад без предупреждения лично явился к ним, отворив стенки панциря.
Пульсирующие розовые щупальца казались испуганным талледцам лепестками подземного пламени. От них не было спасения, с ними было невозможно сражаться.
Когда плоть Дикаря, ставшего ради спасения своей любимицы снова Королём Крови, свершив мщение, вернулась в панцирь, Варэк и Келли посмотрели на пролежавшего всю расправу без сознания Лилле, и Непоседа сказал, что Птица Судьбы сама сохранила влюблённого в крушты парня от новых потрясений. Девушка была с ним согласна.
Со стонущим от боли в затылке другом на плечах они вернулись на Подкову и увидели, что от грозного отряда осталось примерно двадцать человек. Уцелевшие талледцы стояли за сотню шагов от прекратившего вращаться по причине усталости крушта и наблюдали за поединком своего командира: Бартоломео схватился лично один на один с Раулем Леффом.
Одной рукой капитан секретной роты не давал себя проткнуть кинжалом, второй – проломить себе череп стальным кулаком. Каждый пытался зацепить противника ногой или провести подсечку, но оба были слишком хороши, чтобы позволить противнику это сделать.
– Они дерутся за свой народ, а ты что здесь забыл, глупый рыцарь? – прорычал Бартоломео.
– Справедливость! – ответил, не ослабляя захвата, Рауль.
– Я защищаю справедливость.
– Справедливости нет! – возразил Бартоломео. – «Учение о неправде», страница сорок два. «Мир несправедлив; чем раньше это поймёшь, тем меньше потеряешь».
– Твой мир, – сказал рыцарь. – Не мой.
Он попытался ударить Бартоломео головой в лицо, чтобы разрешить патовую ситуацию, и это была его ошибка. Опытному борцу только и надо было, чтобы противник чуть подался вперёд. Вписываясь в движение Рауля, Бартоломео поднырнул, взял его на «мельницу» с такой лёгкостью, словно бы нём не было никаких лат, и впечатал спиной в панцирь. Стянуть с оглушённого барона шлем и ударить кинжалом было проще некуда, но благодаря резкому движению крушта барон лишь получил новый шрам. Сорок девятый по счёту и первый, который будет виден на каждом балу.
Рауль схватился за окровавленное лицо, а раздосадованный Бартоломео спрыгнул с набирающего высоту крушта – у Келли получилось достучаться до своего питомца через нижний панцирь, и он понял, чего она от него хочет.
Утомлённый крушт поднимался медленно, и Бартоломео не мог не воспользоваться этим шансом.
– Оружие последнего резерва! – крикнул он и впервые столкнулся с тем, что ему не сразу подчиняются.