– Заходите уж, раз пришли, – раздалось из-за спины.
Женька испуганно обернулась. За последними событиями она совсем забыла о хозяйке болота. Та уже выбралась из-под крыльца и выглядела ничуть не лучше своих гостей. Тяжело опустившись на ступеньку, ведьма сняла лапти и пошла босиком. Старые доски лестницы заскрипели под грязными ногами. Женьку этот звук почему-то успокоил. Был он какой-то нестрашный. Даже домашний. Как у бабушки в деревне.
– Кто это был? – прошептала она на ухо Ганке.
– Птица Гамаюн, – трясущимися губами прошелестела подружка. – Живет на болоте. Прилетает на свист и уносит свистунов в свое гнездо.
Аккуратно вытерев обувь о половичок, Женька вошла в домик. Брови удивленно взлетели. То, что со стороны болот выглядело страшными железными прутьями на окнах, оказалось стеблями камышей, разросшихся в ярких керамических горшочках, которыми был заставлен подоконник. Под камышами всеми цветами радуги пестрели анютины глазки, колокольчики и еще какие-то неизвестные Женьке цветы. По стенам, выкрашенным розовой краской, висели вышитые полотенца. На столе возвышалась небольшая деревянная кадка. Женька принюхалась. Над кадкой плыл сладкий, даже приторный запах.
Задержав дыхание, Женька заглянула внутрь. На дне булькала сине-фиолетовая жидкость. Крупные пузыри медленно выползали на поверхность, покачивались, и складывалось впечатление, что изнутри кадка дышит, урчит и бормочет что-то непонятное. Женьку даже передернуло. Почему-то показалось, что там колыхалась невидимая угроза.
– Отойди от кадки, – дрожащими губами прошептала хозяйка болот, осторожно снимая емкость со стола. – Если хоть капля отвара из красного корня Симарглава-цветка прольется, то выгорит все живое на много-много верст. Пока отвар еще бродит, он не так опасен, но вот завтра к нему даже подойти будет нельзя.
– Зачем тебе эта гадость? – испуганно зажав в кулак мешочек с защитными травами, прошептала Ганка.
– Есть заказчик и на такое зелье.
– Что это за отвар такой? – Женька отошла на пару шагов, а то, кто его знает, этот Симарглав-цвет. Она уже поняла, что в этом домике надо держать ухо востро.
– Иногда птица Симаргл пролетает над лесом. Где ее перо упадет, там вырастает Симарглав-цвет с красным корнем, – с придыханием прошептала Ганка. – Нет ничего ядовитее этого цветка. Сорвать его можно только в безлунную ночь, после того как силы зла успокоятся.
Дальше Женька слушать не стала. Можно подумать, мало она прочла всяких мифов и легенд! Правда, в книгах о Симаргле ничего сказано не было, но, дай Ганке волю, она и не такое придумает.
Поставив на стол несколько чашек, старушка заискивающе улыбнулась:
– Киселя отведаете, гости дорогие?
– Из тины болотной? – настороженно спросила Исильга.
– Зачем из тины? – оскорбленно подняла брови хозяйка. – Из малины.
Густая волна киселя, колыхнувшись в черпаке, мягко перетекла в деревянные кружки, и Женька только теперь поняла, насколько проголодалась. Кисель оказался просто волшебным. Закрыв глаза от удовольствия, девочка расслабилась, ощущая, как наполняется яркими красками сознание. Под веками вспыхнула радуга, заворачиваясь и превращаясь в разноцветный калейдоскоп. Но внезапно где-то внутри калейдоскопа пролетела черная тень. Грохот, разорвавший барабанные перепонки, выдернул ее из расслабленного состояния и вернул в реальность.
– Опять твои штучки? – верещала Исильга, колотя хозяйку черпаком по чему придется.
Женька старательно протерла глаза. Как же она могла довериться незнакомому человеку? Вот и наглоталась галлюциногенов. Хорошо хоть Исильга была начеку.
Перевернув на голову старушке кастрюлю с киселем, принцесса наконец успокоилась.
– Или ты сейчас же рассказываешь нам о княгине Синегре, или я окуну тебя в твое зелье по самые уши.
Хозяйка болота, ссутулившись, обвела девочек злым взглядом и поняла, что справиться с ними ей не под силу. Тогда она сняла залитый киселем платок и села к столу:
– Ладно, скажу все, что знаю. Матушка Синегры славная была травница. Она и дочку приобщала к делу, но Синегре больше нравилось изучать не травы, а черные заклинания. Вскоре молодая княгиня взяла Синегру служить в терем, и через какое-то время все стали замечать, что княгиня начала сохнуть. Замечали все, кроме князя. Он-то глаз с Синегры не сводил. Потом княгиня умерла, а князь женился на Синегре. И перестал заниматься делами княжества. Народ все чаще бунтовал. В то смутное время Синегра вспомнила обо мне. Сама-то она не могла возиться с травками, ведь собирать их надо каждую в свой срок. К тому же одна и та же трава, собранная на болоте или за Чертовой горкой, по-разному действует. А Синегра за годы хорошей жизни знания подрастеряла. Как-то она пришла ко мне ночью и попросила приготовить отвар, который одурманивает людей.
– И с тех пор ты готовишь ей этот отвар. Вчера снова послала его Синегре? – задумчиво накручивая на палец локон, спросила Исильга. – Держать отвар долго нельзя…
– Конечно, скоро он понадобится, – испуганно прошептала Ганка. – Мужики наши не верят, что девочка, которую недавно привезли, и есть принцесса Исильга. Пока бабушка-королева не приедет на свадьбу и не скажет, правда ли это дочь Доброяра, они не позволят ей сесть на трон.
– Скорее всего княгиня уже знает, что принцесса – вовсе и не принцесса, – снова заговорила Исильга, не обращая внимания на слова Ганки. – И ей эта самозванка гораздо выгоднее, чем настоящая принцесса. Значит, когда бабушка-королева приедет на свадьбу, Синегра напоит ее ведьминым отваром. Королева и не отличит, родная внучка замуж вышла или нет.
– Может, так, а может, и по-другому. Ничего я вам больше не скажу, – хрипло буркнула хозяйка болота. Вытащив из ведра, спрятанного за занавеской, тряпку, она бросила ее в лужу разлившегося киселя. – Нет у вас силы, чтобы победить Синегру. Только раздразните ее. А виновата я буду. Никак мне нельзя с княгиней ссориться.
Глядя, как яростно снует по полу тряпка, Женька вдруг поняла, что старушка боится. Интересно, чего могла бояться ведьма? А та закончила с уборкой, выполоскала тряпку, развесила ее на веревке и бесцеремонно вытолкала гостей за дверь.
Глава 10Кортеж бабушки-королевы
Конюшня снова встретила девочек запахами горячего конского пота и горькой полыни. Пара тощих лошадок жевали свежескошенную траву, хвостами сгоняя с влажных крупов назойливых мух.
Достав из-под сена сверток, девочки набросились на еду, оставшуюся после обеда. Женька схватила краюшку хлеба, вонзила зубы в жесткую корку. На вкус хлеб был кисловатым, вяжущая масса липла к зубам… Но как же это было здорово!
– Надо бабушкин кортеж встретить. – Исильга поднялась и стряхнула с одежды хлебные крошки. – Если ее не предупредить, то выйдет как задумала Синегра. Опоят бабушку ведьминым отваром, и не узнает она, кого на трон посадили. Дорогу, по которой поедет кортеж, я знаю. Тем более со мной будет фрейлина Женька. Защитить свою принцессу – ее святая обязанность.
В горле у Женьки запершило, и она громко закашлялась. Достали местные со своими «святыми обязанностями»! Интересно, когда это она подписалась принцессу охранять. Нельзя же считать тот смешной случай в лесу, когда ее посвятили во фрейлины!
– Я тоже с вами, – как само собой разумеющееся сказала Ганка.
Исильга с явным облегчением вздохнула. Исподтишка глянув на принцессу, Женька с удивлением поняла: хотя та и ведет себя уверенно и бесстрашно, но, похоже, очень обрадовалась еще одной надежной попутчице.
Переодевшись, Женька включила панель управления и проверила костюм. За день система регенерации все-таки затянула все дырки, однако палеотерриткань стала совсем тонкой. Женька расстроенно закусила губу. Кажется, система использовала почти все ресурсы и следующую прореху затягивать будет нечем. Девочка натянула шлем и осторожно пощелкала по динамикам. Никто, естественно, не ответил.
Женька подошла к невысоким перилам, положила на них руки и стала рассматривать стоявшие напротив дома. Резные ставни на окнах закрылись, и теперь дома напоминали приготовившихся к нападению орков. Тряхнув головой, Женька прогнала глупые мысли. За спиной что-то зашуршало, она обернулась к подругам и опешила: те наматывали на ноги теплые тряпки, опоясывались вязаными шарфами. Неужели они на ночь глядя собрались идти в лес? Лучше, наверное, переночевать на пахучем сене, а уж с утра пораньше…
– Ну, в путь. Пока Морошка спит, – прошептала Ганка и подтолкнула Женьку к лестнице.
Женька не знала, сколько времени они шли по лесу. Глаза слипались, все тело ныло, ноги то и дело цеплялись за коряги. Когда небо над головой начало розоветь, Исильга дала команду устроить привал.
…Женька проснулась, открыла глаза и тут же болезненно поморщилась. Сон на голой земле давал себя знать. Казалось, болит каждая косточка, мышцы одеревенели, все тело ныло. Девочка попыталась вытянуть руки, ойкнула и испуганно оглянулась. Поляна, на которой они ночевали, была пуста. То есть в траве стрекотали кузнечики и суетилась еще какая-то живность, но ни Ганки, ни принцессы Исильги не было. Женьке показалось, что волосы на голове зашевелились от страха, а к горлу подкатил неприятный комок. Теперь боль в суставах и мышцах отошла на второй план. Девочка в ужасе оглядывала поляну, которая вдруг странно переменилась. Выстроившиеся на окраине леса деревья тянули к ней корявые черные ветки, безобидный еще минуту назад стрекот насекомых превратился в тарахтение вроде автоматной очереди. Упав лицом в траву, Женька громко, протяжно завыла.
– Чего орешь? – прошелестело над ухом.
Женька обернулась на голос, наткнулась взглядом на какие-то черные бусинки и, к своему ужасу, не смогла отвести от них глаз. Тусклые шарики гипнотизировали, затягивали в завораживающий потусторонний мир. Волосы на голове снова зашевелились, а из сухого горла вырвалось глухое шипение.
– Белку подстреленную никогда не видела, что ли? – удивленно пробормотала Исильга, садясь рядом.