ности. Тихо взвыв, она бросилась вслед за девушкой. Поворот. Еще поворот. Шлеп! Ступенька. Женька ударилась коленкой и еле сдержала вопль. За черным столбом начиналась высокая крутая лестница. Перескакивая через две ступеньки, Женька побежала вверх.
Узкое окно под потолком почти не пропускало дневной свет. Небольшое помещение на втором этаже освещала тонкая лучина. Тут стоял коричневый плохо обтесанный стол, лавка, на стене висела полка с посудой, а в центре расположилась печка со сложенными рядом с ней дровами. Пока девушка расставляла на столе принесенные разносолы, Женька осмотрелась. У единственной в помещении двери с довольным видом поглаживал бороду дружинник. Проверив какую-то конструкцию на двери, он приставил к стене копье и прошел к столу. Аккуратно снял с полки глиняную миску, положил в нее из чугунка пару ложек какого-то месива, выбрал самый румяный пирожок. Женька улыбнулась. Делал дружинник все добротно, с чувством, словно эта горница была не местом работы, а его личными апартаментами. Неспешно откусив пирожок, он вынул из пучка на столе новую лучину и поднес ее к факелу. Огонь загорелся так ярко, что Женька вскинула руку, защищая глаза. Тут к потолку взметнулся жуткий вскрик. Женька вздрогнула. Дружинник застыл напротив нее, сжимая в руке надкушенный пирожок. Глаза его медленно выкатывались из орбит. Поискав глазами, что же могло так напугать огромного парня, Женька случайно опустила глаза и закусила губу. Собственное туловище уже совсем не напоминало «бычий пузырь». «Костюм заряжен полностью. На неделю заряда хватит», – вспомнила она слова Серёжи. На неделю. Неужели уже прошла целая неделя? Последнее время Женька совсем перестала следить за временем. Иногда казалось, что она бегает по здешним лесам как минимум месяц. Время то тянулось, словно резиновое, то бежало, не давая расслабиться. Костюм, естественно, начал разряжаться. Сердце трусливо сжалось. Кажется, профессор говорил, что политерриткань заряжается от солнечной энергии, только где же она ее возьмет, если в Киронском княжестве за неделю и солнца-то не было? Семь дней. А сколько дней еще пройдет, пока ее спасут? Ну а теперь она осталась еще и без функционирующего костюма. Без «Малина». Без… Без… Без… То, что видит сейчас дружинник, – всего лишь смутные очертания, но, если Женька не поторопится, функция «инбисибл» полностью выйдет из строя. Девочка снова перевела взгляд на дружинника. Парень все так же стоял с открытым ртом, ошалело разглядывая незваную гостью.
– С-с-снова ты, любознательный? – раздраженно просипела Женька, узнавая в охраннике того самого Вира, которого уже видела в лесу. – И все-то тебе неймется!
Рука сама собой взлетела, упираясь сжатым кулаком в нос парню, и палец нажал кнопку, подающую струю «Малина». Бесполезно. Женька прекрасно помнила, что капсула пустая. Чтобы как-то сымитировать подачу газа, она даже зашипела. Рот дружинника открылся еще шире и замер. Слезы снова, как и в прошлый раз, полились ручьем, исчезая в косматой бороде.
«Ы-ы-ы-ы», – жалобно взвыл Вир, пытаясь соединить челюсти.
Женька перевела удивленный взгляд на рукав. Красный огонек мигал, подтверждая, что газа в капсуле нет. Почему же дружинник не может закрыть рот? Неужели так велика сила внушения? Женька восторженно цокнула языком. Скорее всего, парень убедил себя, что струя газа пошла, и получил самый настоящий паралич.
Оставив парня плакать и думать над ее недавним советом сменить профессию, Женька бросилась к двери.
На почерневших от времени досках висел такой же крюк, как на двери Ганкиной конюшни. Женька присмотрелась. Кажется, его надо выдвинуть из отверстия. Всего-то делов! Но выяснилось, что для этого нужно быть чемпионом мира по поднятию тяжестей. Может, если снизу хорошенько поддать чем-то увесистым, крюк сам выскочит?
Обернувшись, Женька поискала глазами что-нибудь тяжелое. Рядом с печкой лежали сухие поленья. За неимением лучшего девочка схватила одно из них и стукнула по крюку снизу. Тот чуть-чуть поднялся.
Вдруг чья-то рука опустилась ей на плечо. От неожиданности Женька даже присела. Отгоняя от открытого рта назойливых мух, дружинник легко вытащил крюк. Недоверчиво прищурившись, Женька ждала подвоха. Чтобы дружинник Ильдара да помогал ей, Чернобогову племени… Или как они там ее называли? Верится с трудом. Угрожающе подняв руку, словно собиралась выпустить еще одну струю газа, Женька тихо охнула. Ее рука теперь была видна во всех деталях. Сердце снова предательски пропустило удар. Уровень зарядки в батарее снижался катастрофически быстро.
Сейчас перед дружинником стоял не полупрозрачный силуэт, а мутноватая, тускловатая, но вполне различимая Женька. Нервно сглотнув поднявшийся в горле ком, девочка кивнула парню на дальний угол. Дружинник покачнулся и отступил на несколько шагов.
Потянув на себя тяжелую дверь, Женька осторожно заглянула в маленькую комнатушку. В лицо удушливой волной ударил кислый спертый запах. Сначала в темноте ничего не было видно, но потом из мрака выступили контуры кровати с наваленным ворохом белья. У стены примостился невысокий стол. Тишину нарушало какое-то шуршание: здесь явно кто-то был. Женька зажала нос и присмотрелась.
– Оржик, ты здесь? – прошептала она. Ворох белья на кровати зашевелился. – Не бойся. Я от твоей бабушки пришла.
Из-под белья показалась растрепанная голова. Два сверкающих в темноте глаза недоверчиво уставились на Женьку.
Чтобы не напугать малыша, та как можно доброжелательнее улыбнулась, но в это мгновение крепкая рука схватила ее за шиворот и втолкнула в комнатку. За спиной хлопнула дверь.
Женька развернулась и всем телом навалилась на скользкие, липкие доски. Но дверь даже не шелохнулась. Сердце колотилось в груди, мешая слышать остальные звуки. Хотя топот, уносившийся по коридору, она услышала. Кажется, дружинник, бросив свой пост, трусливо сбежал. Еще некоторое время Женька искала способ выбраться на волю, но ни дырок, ни щелей, в которые можно было бы просунуть руку и как-то дать о себе знать, не было. Расстроенно вздохнув, она села на холодный пол.
– Ты летающая голова? – послышалось сверху.
Женька подняла взгляд. Она и не заметила, как мальчишка оказался рядом. Маленький, худенький, глаза вполлица, вьющиеся светлые волосы разметались по плечам. На такого и не подумаешь, что внук ведьмы.
Оржик! Женька наконец-то вспомнила, где его видела! Именно он сидел на лавке в тронном зале, когда их с Исильгой привели под конвоем в терем.
– Ну, в некотором роде, – прошептала она, отключая функцию «инбисибл».
Толку от нее теперь не было.
По лестнице снова загрохотали шаги. Судя по топоту, к комнатушке, в которой прятали Оржика, поднималось целое войско. Топот заглох, осталось только шарканье хромающей походки охранника и тяжелый, четкий грохот подкованных сапог.
Походку Ильдара Женька теперь узнавала даже из-за двери.
– А я энтой голове, княже, как дал меж глаз, – хвастал явно довольный собой Вир, – так она враз и вся показалась. Ну не совсем, а вроде как в мареве. Я попервах-то спужался, а потом к мальцу ее затолкал.
– Молодец, Вир, – буркнул Ильдар. – Зайди в конюшню, выбери себе жеребца. Скажи, княжич подарил.
Что-то лязгнуло, хлопнуло, дверь со скрипом распахнулась, и в комнату вошел человек с факелом. Женька подняла руку, защищая глаза.
– Она, – с довольным видом выдохнул Ильдар, делая шаг вперед.
Огромная тень княжича угрожающе нависла над Женькой. Глаза уже привыкли к свету факела, и она тоскливо изучала яркую вышивку на знакомом кафтане и блеск ножен сабли на поясе. Холодная рука снова схватила ее за шиворот. Ворот костюма больно врезался в шею.
Эх, сейчас бы хотя бы капельку «Малина»… Ну или хотя бы «сеньо»…
– Вир, – рявкнул Ильдар, вытаскивая Женьку из комнатки, – готовь Чернобогово племя к казни. Всех троих. Пусть народ по вязанке хвороста несет к лобному месту. Снова будем ведьм жечь. Только теперь они от меня не уйдут. И бабам скажи, чтобы переодели ее в сарафан там какой поплоше да в лапти.
Глава 15Снова на костер
Площадь, как и в прошлый раз, была заполнена людьми. Женщины все так же щелкали семечки, смахивали с подолов шелуху да краем глаза следили за расшалившимися детьми. Подпирая бугристыми плечами каменный помост, мужики хмуро разглядывали сидящих на укрытых ярко-красной материей креслах правителей. Брезгливо поджав тонкие губы, Синегра смотрела куда-то поверх толпы. С лица же Ильдара не сходила загадочная улыбка. На лобном месте возвышались три столба с аккуратно уложенными вокруг вязанками хвороста.
Звон бубенцов перекрыл шум и людской гам – расталкивая народ, в толпу врезались скоморохи. Они дудели в расписные дудки, били в бубны, кувыркались и прыгали вприсядку. Рыжие вихры подскакивали под колпаками и снова падали на разрисованные веснушками лица.
Огромный дружинник толкнул Женьку копьем в плечо, направляя к столбу. Она гордо дернула головой и испепелила бугая взглядом. Хотя «испепелила» – это, пожалуй, чересчур. Трудно выглядеть гордой, когда у тебя на голове вонючий мешок с прорезями для глаз. Длинный, не по размеру, сарафан путался между ногами и мешал идти. Уже не раз Женька спотыкалась о подол. Почему-то представилось, как она, ученица седьмого класса (пусть и не лучшая по успеваемости), сейчас растянется на грязных камнях. Вот позору-то будет! Почему-то тот факт, что сейчас ее сожгут на костре как ведьму, пока не беспокоил.
Перезвон колокольчиков на колпаках скоморохов внезапно смолк. Вместо них ухнули барабаны. Женька почувствовала, как внутренности трусливо скукожились. Кажется, начинается самое страшное. На подмостки вышел какой-то дядька. Сквозь мешковину Женька слушала заунывное чтение, но так и не могла понять, в чем их обвиняют. Какие ведьмы? Они что, с ума сошли? А где доказательства? Ведьмовской отвар? Ничего себе доказательство! И за это их сжечь? Ребята, вообще-то, существует апелляция. Ноги стали ватными. Сзади кто-то схватил ее за плечи, толкнул на помост и привязал к столбу. За спиной послышались тяжелые шаги. Чья-то рука сдернула с головы мешок. Прохладный ветерок прошелестел над головой, развевая грязные волосы. Солнце издевательски лизнуло щеку. Женька скрипнула зубами. Где оно было три дня, когда надо было зарядить батарейку?