Перед глазами возникла кривая улыбка Ильдара.
– Ну что, ученица магов, не получилось помешать мне?
Хриплое шипение заползало в уши, растекалось по всему телу и скользкой змеей сжимало колотящееся сердце. Наверное, если бы не веревки, шлепнулась бы она сейчас в обморок и забыла весь этот кошмар. В глазах защипало. «Только не реви!» – приказала она сама себе.
Повернувшись к народу, Ильдар вынул из сумки на поясе деревянную колбочку и вытянул руку вверх, демонстрируя ее собравшимся.
– Вот, люди добрые, отвар, который состряпала эта ведьма, чтобы отравить ваших правителей. – Ильдар картинно направил палец с грязным ногтем прямо Женьке в лицо.
– Очень надо мне отвар готовить, – сквозь зубы процедила Женька. – Была бы я ведьма, я бы тебя в скунса превратила.
– Верю-верю. Ведьма ты сильная, – ухмыльнулся Ильдар. Кажется, сегодня у него было очень хорошее настроение. – Все видели, как огнем управляла на костре да воинов речи лишала. Только нынче я сильнее тебя.
– Ну еще бы! С девчонками сражаться большой силы не надо. Если ты такой сильный, выпей отвар. Или слабо? – Женька говорила вроде и негромко, но голос ее разносился по всей площади.
– А вот и выпью, – гаркнул Ильдар, обращаясь к народу. – Чтобы все знали: будущего князя Ильдара никакие ведьмовские штучки не возьмут. Ежели ты могущественнее, то превратит меня твой отвар в морошку, а ежели не случится этого, значит, нет на свете князя сильнее, чем будущий князь Ильдар.
Из толпы понеслись разноречивые выкрики. Кто-то кричал: «Слава князю Ильдару!», другие голоса, на удивление, поддержали Женьку. Несмотря на бедственное положение, в душе Женьки даже шевельнулся червячок гордости.
Ильдар вынул пробку из деревянной колбочки и раскрыл рот. Зеленый густой ручеек, словно ленясь, выполз из тонкого горлышка и исчез в светлой бороде. У Женьки даже перехватило дыхание. Вот сейчас заговорит Ильдар и откроется вся правда! Но ничего подобного не случилось. Облизав сверкающие в лучах солнца губы, княжич вытер тыльной стороной ладони бороду и бросил в толпу пустую емкость.
– Ждешь, что я начну выбалтывать тайны Киронского двора? – злорадно усмехнулся он, поворачиваясь к Женьке и явно ожидая, что та расплачется, начнет биться в истерике. Не дождавшись никакой реакции, Ильдар стукнул кулаком по столбу над ее головой и продолжил: – Ты в честных людей верила? Надеялась, что ведьма поможет тебе приготовить какой-то «эликсир правды»? А правда в том, что не получился у ведьмы эликсир. Каких только травок она ни добавляла, а выходил простой кисель. Вот и пришла она вчера в терем, в ноги княгине кинулась. За своего внука продала тебя и принесла бесполезный «эликсир». Да про уговор ваш рассказала. Так что ты сейчас сгоришь на костре вместе со своими подельницами, а я стану князем.
Волосы у Женьки поднялись дыбом. Неужели ведьма действительно не смогла сделать «эликсир»? Значит, все зря. Если бы Женька знала, что ей предстоит, заранее нашла бы рецепт в «гугле» и сама все приготовила. Тоже мне ведьма! Ильдар еще раз облизнулся, словно кот на завалинке, довольно причмокнул. А потом снова пренебрежительно посмотрел на толпу и развел руки в стороны:
– Вот так-то, други мои. Нет на свете силы, способной противостоять вашему будущему князю. Не родилась еще та ведьма, которая превратит Ильдара в морошку.
К глазам Женьки подступили слезы. Значит, она никогда не вернется домой. Ее сожгут на костре так же, как художника, который зашел в портал десять лет назад. И никто даже не узнает, как она погибла.
Вдруг на площади стало тихо. Все, кто тут был, уставились на Ильдара, и в этой звенящей тишине как-то по-особенному страшно шипел… аэрозольный баллончик. Этот звук Женька ни с чем не спутала бы. Она посмотрела туда, откуда шел звук, и задохнулась от увиденного. Лицо «будущего князя» медленно покрывалось синей краской. Округлившимися глазами Женька наблюдала, как застыли руки женщин, так и не донеся семечки до рта, как напряглись мужчины, сжимая кулаки.
Ильдар медленно поднес руки к лицу, долго смотрел на посиневшие ладони, а затем так же медленно повернулся к Женьке.
– Делай что хочешь, только не убивай, – дрожащим голосом прошептал он.
– Говори, что вы сделали с князем Доброяром и его женой? – приказала Женька, не сводя глаз с «бычьего пузыря, наполненного водой», который покачивался напротив Ильдара.
Слезы катились по щекам, но теперь Женька их даже не замечала. Он все-таки вошел. И спасет ее. Пузырь придурочный.
– Мать моя – Синегра – убила вашу княгиню. И князя Доброяра отравила она, – потупив голову, шептал Ильдар.
Синегра резко поднялась с кресла и махнула рукой. На помост тут же вскочили несколько дружинников. Они подхватили Ильдара под руки и спустили вниз.
Стоянов! Родненький! Любименький! Рядом! Функция «инбисибл» делала одноклассника невидимым, но Женьке и не надо было его видеть. Закрыв глаза, она полной грудью вдыхала запах малиновой карамельки, любимого лакомства братьев Стояновых. Малиновый запах. Такой сладкий. Пряный. Как она могла не любить его раньше?
– Даже не думала, что когда-нибудь так обрадуюсь, услышав тебя, – просипела Женька.
Хотелось броситься однокласснику на шею, рассказать о том, что с ней случилось за последнее время… Но это все потом. Пока надо спасать приговоренных к казни.
– Люди, – попыталась крикнуть Женька и закашлялась. Во рту саднило, а голос звучал так тихо, что его даже в первых рядах не услышали. Вытерев губы о плечо, она сморщилась от боли и прошептала: – Надо как-то показать народу, что пленницы у столбов – это королева и принцесса Исильга.
– Что нужно сделать? – по-деловому спросил Стоянов.
– Не знаю, – буркнула Женька. – Проведи работу с населением, объясни кто есть кто.
– Проведу и объясню, – процедил сквозь зубы Стоянов.
Веревка больно стянула запястья. «Вжик» – и Женька кулем свалилась на хворост. Вроде и недолго постояла привязанная к столбу, а мышцы занемели.
Пока она думала, как доказать людям княжеское происхождение похожих на бродяжек женщин у столбов, в толпе стало происходить что-то непонятное. Теперь взгляды людей были направлены на королеву-бабушку. Кажется, все на площади присели и замерли. На деревянной табличке, висевшей на шее королевы, под шипящей струей исчезала надпись: ВЕДЬМА.
В напряженной тишине послышалось тонкое дребезжание (наверное, Стоянов, как истинный эстет, выбирал цвет поярче, чтобы особо подчеркнуть важность сообщения), а потом на белом фоне появились ярко-красные буквы: ЭТО КОРОЛЕВА. Изломанная молния того же цвета медленно полезла вверх, остановившись под подбородком бабушки.
Затем, чтобы усилить месседж, Вовка написал продолжение: ОНА РУЛИТ.
Женщины в первых рядах дружно побледнели и стали яростно обмахиваться передниками. «Еще секунда – и произойдет массовый падеж народа», – подумала Женька, обводя взглядом собравшихся.
– Умная ты девка, ученица магов, – буркнул заросший мужик из первого ряда. Схватив горсть земли и уголек, он поднялся на помост, затер несколько букв и что-то дописал, старательно хмурясь: – Грамоте б еще тебя подучить.
На табличке теперь появился другой вариант: «ЕНТО КАРАЛЕВА».
– Ну, можно и так, – добродушно согласился с новой версией Вовка.
Еще раз перечитав послание Стоянова, мужик почесал затылок, повернулся к народу и растерянно уточнил:
– Энто што ж, они, нечисть, нашу королеву с принцессой хотели сжечь?
– Что стоите? Разогнать всех, – взвизгнула Синегра.
Дружинники выставили перед собой копья, выхватили сабли и пошли на толпу. Женька поежилась. Но и в руках простых мужиков откуда ни возьмись появились деревянные двурогие вилы, какие-то колья, да и вообще, выглядела теперь толпа угрожающе. С гортанным рыком мужики бросилась на дружинников. Топот, визг и звон металла смешались в ужасающую какофонию.
Горожане дрались отчаянно, но силы были неравны. Уже через пять минут дружинники начали оттеснять толпу от лобного места. Казалось, исход боя предрешен, но в этот момент из-за домов послышался стук копыт. Площадь заполнили всадники. На попонах их лошадей красовались гербы – такие же, как на перстне королевы-бабушки. Армия врезалась в толпу, сметая удирающих дружинников. Бунт развивался с такой скоростью, что Женька едва успевала фиксировать события. Прямо перед ее носом взвился круп лошади, невесть как оказавшейся на помосте, где все еще стояли привязанные к столбам пленницы. Всадник в тяжелом железном панцире взмахнул клинком, защищая королеву от дружинника, занесшего саблю над ее головой. Оружие противников встретилось, и искры от удара золотым кольцом рассыпались в разные стороны. Женька вжалась в столб, скосила взгляд и увидела королеву. На лице у той играла гордая полуулыбка, словно это не над ней только что завис стальной клинок. Сзади снова зашуршало.
– Все. Уходим, – дрожащим голосом шепнул Стоянов. – Кажется, сейчас здесь будет жарко.
Тяжело дыша и сдувая с глаз мокрую челку, Женька неслась по знакомой дорожке к лесу. Крапива била по голым ногам, но теперь девочка только радовалась жгучей боли. Значит, она жива! Она избежала лютой казни! Наконец силы оставили ее. Ноги подогнулись, и тело опустилось на теплую траву. Рядом что-то шлепнулось. Судя по тяжелому сопению, это был Стоянов.
Когда одноклассник отключил функцию «инбисибл», Женька расхохоталась. Таким растрепанным, мокрым и счастливым она не видела Вовку никогда.
– Вот денек! Крутяк! – выдохнул Стоянов, приглаживая пятерней волосы. – Сколько за тобой гоняюсь по болотам… Но сегодняшнее приключение того стоило.
– Так ты что, уже не первый день здесь?.. – обиженно захлопала глазами Женька.
– А ты думала, что это высшая сила толкнула тебя в жижу лицом, когда ты полезла к ведьме на болото? – захохотал Стоянов. – Кстати, видок у тебя был…
– Твоя работа? – сердито взвизгнула Женька.
– И это вместо «спасибо», – расстроенно пожал плечами Вовка. – Тогда уж ругай и за то, что брызнул «Малин» в рот охраннику, который Оржика сторожил, когда у тебя в