…Янтарное море, созданное Пупсиками, сотворило удивительную штуку со временем. Игорь с Мирой и Милкой пришли в Мегаполис, убежавший лет на двадцать вперед за один год отсутствия Кремова.
Гигантский город ошеломил путешественников – Игоря переменами, Миру и Милко новизной.
Приграничную линию они прошли без проблем. Башни-маяки пустовали, янтарное море сделало их работу невозможной. Мечетка превратилась в запущенный поселочек, где не осталось никого, кто помнил бы семью Нетреб и знал, куда та подевалась. «Супер-В» тем более разыскать не удалось. Зато ХАЭН Игоря работал. Правда, выдавал абракадабру на дисплее, но в ближайшем сервисном центре его починили бесплатно по программе поддержки коренных народов севера. Молоденький мастер изумился «глюкам» с датами и привязками, поэтому вручную ввел данные чудаковатого клиента. «Вы как будто на машине времени из прошлого к нам перенеслись! Ничего, теперь будет лучше нового, господин Иванов!» – с непривычным выговором приободрил мастер. Миру оформили бродяжкой из пустошей, которую «господин Иванов» взял в жены и милостиво легализовал.
Бродяжкам полагались подъемные, коих хватило на автобусный билет до Мегаполиса.
Здесь Игорь наконец вдохнул родной воздух. Кипящий муравейник сходу ошпарил бешеным ритмом, высоченными многоэтажками, мусорными кучами и ядреными запахами. Мира повисла на руке мужа и зажмурилась. Он услышал ее прерывистый шепот: «Мне плохо». Да, детка, Мегаполис смертельно токсичен. У этих вокруг лошадиные дозы яда в крови, но они, пусть и выглядят как трупы, надежно влачат существование – привыкли с детства. Каково же тебе?
Игорь устроился на работу в общепит по обязательной «квоте на живых», а Мира – в одну из последних в природе библиотек. Жене только в книжной тиши было спокойно, она очень медленно и тяжело привыкала к городу. Милко, контрабандой доставленный в дорожной сумке, поселился там же. Кот пребывал в не меньшем смятении, чем обожаемая хозяйка.
По вечерам Кремов забирал Миру и Всевеликого Повелителя Умов, и троица отправлялась в крохотную съемную квартирку в самом центре Защекинска.
В выходные Игорь занимался поиском следов прошлой жизни, но не знал, за что зацепиться. Давно застроили пустыри под Садовым мостом, в Улей оказалось не пройти, да и Нервов там, похоже, давно не выпускали: адресная книга не выдавала ничего по запросам о старых друзьях и знакомых. Игорь бродил по улицам, силясь напасть хоть на какой-нибудь след.
А по трассам в автоматическом режиме неслись беспилотные капсулы с жирными человекообразными пудингами, уткнувшимися в ХАЭНы с гигантскими трехмерными проекторами или погруженными в виртуальную реальность через новомодные очки. Толстяки редко прогуливались по тротуарам под ручку с вопиюще сексуальными куклами всех расцветок и пропорций. Город победил проблему перенаселенности, Ариэли заменили людям половых партнеров, дети естественным образом рождались все реже и все чаще планово выпускались на фабриках «Монсанье» из биоматериала доноров.
В кафе Кремова работала Ариэль знойной средиземноморской внешности, Сюзанна. До интеллекта советской ЭВМЧ ей было как до верхушки имперского небоскреба, но возбуждать самцов она умела мастерски!
– Эй, бамбино! Я тебе нравлюсь? – вопрошала Сюзанна Игоря, томно закатывая глаза. Хорошо сделанная игрушка, с неотталкивающей искусственностью. – Я вчера сменила вагину на новую, более упругую! Так что чиста и девственна, как раз для тебя!
Игорь хохотал над ее обезоруживающей прямолинейностью, но отказывал только под благовидными предлогами, чтобы не показаться ненормальным. С Ариэлями вообще приятно было поболтать, от них Нерв много чего узнал, в то время как людям и он, и Мира оказались абсолютно неинтересными.
Дни пролетали впустую, действительность давила бесчеловечностью, бессмысленностью творящегося с обществом, еще большими, нежели двадцать лет назад. Лишь Мира и Милко питали Игоря чистой энергией. И да, Мира оказалась «его девочкой», чем он совсем не терзался.
Вконец отчаявшись разыскать зацепки в новом дивном мире, Игорь вдруг вспомнил о Звездной башне. Там теперь располагался убогонький музей вышедшего из моды толкиенизма и рыцарства. Но главное – под самый свод башни убегала новодельная винтовая лестница. Служащих в музее не водилось; пикнув ХАЭНом на входе, Нерв с нетерпением зашагал вверх по ступеням. Под окошком сохранилась знакомая кладка, и заветный кирпич чуть выпирал, как прежде. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Игорь расковырял раствор и потянул кирпич на себя. В углублении пальцы нащупали сверток. Вряд ли Жук замуровал послание двадцать лет назад, больно хорошо оно сохранилось. Игорь возликовал.
Но в записках из свертка ничего, кроме многократно повторяемого адреса мрачного таунхауза, не оказалось. Наверное, Жук добавлял с каждым посещением новую записку к прежним, фиксируя свое местоположение.
Однако теперь Кремовы стоят у пустого дома.
По-видимому, надежды нет. Немудрено! Что бы ни задумывал Жук, оставляя записки в Звездной башне, оно наверняка не имело срока годности продолжительностью в путешествие Игоря.
Уходить не хотелось, пусть это и попахивало сентиментальной глупостью. Вопреки логике Игорь все же рассчитывал застать здесь хоть кого-то, кто знал Жука, или найти ниточку, способную привести к нему. Почему этот мрачный таунхауз, зачем Жук повторял свое послание с одним и тем же адресом из раза в раз? Он жил в этом доме? Наверное. Скорее всего, дорогой молчун просто не дотянул до сегодняшнего дня.
Глава 170
В попытках справиться с разочарованием, нахлынувшим под тоскливые мысли, Игорь не сразу заметил, что Мира дергает его за рукав. Он обернулся и посмотрел в сторону, куда она указывала. К ним бесшумно приближался маленький электромобиль с тонированными стеклами. Нерв схватил жену за запястье и инстинктивно заслонил собой.
Электромобиль мягко затормозил у тротуара в нескольких метрах поодаль. Через несколько невыносимо долгих секунд водительская дверца распахнулась, и оттуда вышла… Юкэ! Потрясенный Кремов онемел, в груди грянул дикий шквал переживаний, душа содрогалась с каждым ударом сердца. Юкэ! Нет, это не может быть правдой! Она выглядит лишь немного старше, чем двадцать лет назад, но так же идеальна: те же золотистые волосы, те же большие губы, те же черные брови вразлет. Это она! Игорь растерялся от невозможности происходящего.
Юкэ не спешила приближаться, она пристально вглядывалась поочередно в напарника, очевидно не признавая его, и в Миру. Наконец златовласка захлопнула дверцу и направилась к ним.
– Вы нажали на звонок, – произнесла она нерешительно, – дом давно не используется, сигнал поступил на мой ХАЭН. Чем могу быть полезна?
– Я ищу своего друга, – ответил Игорь, не спуская с нее глаз, – он оставил мне адрес.
Юкэ молчала. Это была она и не она одновременно, словно кто-то в прошлом стер ей память и заморозил в крио капсуле на несколько десятков лет, а теперь предложил начать с чистого листа. Нет, не с чистого. Она явно догадывалась, кто перед ней, но тоже не могла свести увиденное с ожиданиями.
– Юкэ, ты не узнаешь меня? – почти прохрипел Игорь. – Это же я, твой ведомый, чернокнижник… Ты не можешь не помнить хотя бы наш последний день, там в Мегаполисе!
Она испуганно отшатнулась:
– Вы, вы… Вы не можете быть им! Кто вы?!
– Я Игорь Кремов, Юкэ! Да, я не постарел, но ведь и ты тоже, ты должна узнать меня!
– Я не Юкэ, – ответила она в смятении, – Ю кэ – моя мама!
Кремов замер.
Так вот чего боялась Юкэ, строго выдерживая дистанцию с ним! Вот до чего ему оставалось совсем чуть-чуть и что буквально кричало о себе в квартире, где они укрывались с Жуком после трагедии! Тоска молчуна, детские игрушки и тарелочка с остатками манной каши на кухонном столе не смогли пробить брешь в тотальной, всепоглощающей заторможенности ослепшего Нерва, а затем бездна отката…
Игорь обернулся, притянул к себе Мирку и стиснул ее в объятьях, из глаз предательски брызнули слезы, а губы растянулись в блаженной улыбке. Он испытал огромное облегчение, словно Господь отпустил ему грех и с души свалился тысячепудовый камень.
Мира погладила мужа по щеке и тоже улыбнулась.
– Как же вас зовут? – спросил Игорь златовласку, развернувшись.
– Агата, – ответила она и тоже улыбнулась.
Игорь вытащил из кармана пенал с записками Жука и протянул девушке.
– Я – действительно Игорь Кремов, хоть это и не вяжется с реальностью. Это моя жена Мира, мы вернулись в Мегаполис совсем недавно. Хотелось бы увидеть вашего отца, и как можно скорее.
Агата сжала в руках пенал:
– Папы больше нет, умер два года назад. Дом с тех пор пустует, но он завещал мне не продавать его и ждать от вас вестей. Никак не думала, что вы… так молодо будете выглядеть!
– Там, откуда мы с Мирой пришли, время течет совсем по-другому, внешне я сохранился неплохо.
По-видимому, историю со временем Агата не могла взять в толк, но чувствовалось, что сомнений у нее не осталось. Девушка отперла замок на калитке видавшим виды ключом и провела гостей в дом.
Юкэ собиралась сохранить себя тогда, двадцать лет назад. Вовсе не потому, что ей надоело пожирать пространство верхом на «Ящере» и не потому, что к тому времени она заработала достаточно средств для безбедной жизни. Юкэ рассчитывала посвятить всю себя нежно любимому Жуку и своей маленькой копии, которая наверняка не должна была остаться единственным ребенком в семье. Рядом с малышкой родители дежурили поочередно и никогда никому не рассказывали о своем крохотном счастье. Они понимали, что служение в нелегальной почте чревато безжалостной расправой со стороны Бюро. На такой случай их роли были заранее распределены: один спасал дочку, а второй уносил тайну о ней в контейнер для биоотходов. Если бы кто-то из посторонних прознал об Агате, шансов на спасение не осталось бы никаких. Бюро легко разыскало бы малышку и национализировало ее, а второго родителя уничтожило бы, так же как первого.