Железка ужасно громыхала над головой: в квартале от хостела обнаружилась станция. На этой улице наверняка грабили по вечерам, но вряд ли прохожих в мотоциклетном облачении. Эти подкованы, по обыкновению, настороже, стреляные воробьи. Грабителям гораздо легче застать врасплох парочку, бредущую навеселе из кафе или зазевавшегося туриста, поэтому Кремов не особенно беспокоился. ХАЭН показывал 19:34. Преодолев чугунные лестничные пролеты до перрона, Игорь и Юкэ присели на скамью. Девушка с интересом озиралась вокруг: замызганная, оплеванная остановка явно удивила ее. Днем Мегаполис, особенно в благополучных районах, казался более миловидным.
Темнота переключала что-то в головах горожан или снимала налет условности в их отношениях, это уж как кому легче думать. Одни люди словно превращались в муравьев, стремящихся поживее спрятаться от опасностей в муравейниках-высотках, другие, наоборот, с радостью выполняли роль опасности; правда, с жестокой вольницей Защекинска эта игра не имела ничего общего.
Там, за Линией свободы, бал правила хулиганская удаль, вознаграждаемая по случаю трофеями в виде отжатых портмоне, ХАЭНов, сигарет. Трофеи, конечно, приветствовались, но редко служили единственной причиной ссор, считалось более важным получить моральное удовлетворение от собственного доминирования. Хулиганов можно было попытаться разжалобить, провести, заставить себя уважать, и тогда они превращались в почти нормальных людей.
Здесь по-другому, здесь бизнес с четкими правилами и запретами. Кто-то зарабатывал в светлое время суток, кто-то в темное, и жертва, подвергшаяся нападению в «комендантский час», даже не испытывала особого возмущения: кто не спрятался, тот виноват, такие дела! Не могло быть и речи, чтобы договориться с мегаполисными грабителями, ведь пронять людей, интересующихся исключительно деньгами, можно лишь отдав им кошелек, все остальное прах – и с какого жертва «раена», и кто ее старший брат, и насколько котируется гопниками его род занятий. Грабили в Мегаполисе, словно работали: бездушно, предсказуемо, по графику.
Монорельсовый состав со скрипом затормозил у остановки, Юкэ и Игорь прошли в полированный вагон. Через полчаса они уже миновали гигантскую входную арку «Юниверсума». Повезло достать билеты в самую последнюю группу. Игорь мгновенно понял, что присутствовавших на экскурсии история интересовала не в первую очередь: львиную их долю составили влюбленные парочки, занятые друг другом, а этим все равно, где коротать время между киносеансами. Юбка гида, по-видимому, стала еще «аутентичнее», укоротившись до совсем символических значений, а скоплению исписанных трубок для автографов нарастили массы, чтобы не лишать новых и новых Джейн и Томасов удовольствия попасть в историю.
Юкэ с интересом разглядывала криоложа, вслушивалась в речь гида, но на ее лице читалось такое же разочарование, какое испытал Кремов, посетив музей впервые.
– Знаешь, – заметила она устало, когда Игорь купил ей в баре «подскока» молочный коктейль, – здесь куда ни пойди, везде кафе и сервис.
– А музей тебе как?
– Удобно, вылизано, но уж слишком. Не понимаю, как сто тысяч астронавтов, о которых рассказывала наша стриптизерша, могли влезть в звездолет? Я это даже приблизительно вообразить не могу! Ладно бы «Юниверсум» сохранился в первоначальном виде, но сейчас уже не поймешь, где вновь пристроенные магазины, а где сам корабль. Туфта, в общем, какая-то.
Настроение напарников здорово улучшилось, когда экскурсия завершилась. На бескрайних просторах торгово-развлекательных площадей почти не осталось музейного лукавства, здесь заколачивали деньги на посетителях с честной прямолинейностью.
Юкэ и Игорь, сплавившись по эскалаторам на первый этаж, нашли кафе сетевого гиганта KFZ, предлагавшего посетителям недурственные блюда из утятины. «Наш секрет в комбинации из трехсот шестидесяти девяти специй!» – восторженно возвещал с рекламного плаката очкастый «адмирал», мифический основатель KFZ. Кафешка ничем не выделялась в ряду себе подобных, с такими же «секретами», разве что Игорь помнил о ней еще по прошлой жизни и знал, что пищевой ребис-массой, пропитанной ребис-канцерогенами и ароматизаторами «утка», с первого раза еще никто не отравился. Это все равно что потреблять бумагу: первую порцию желудок гарантированно переварит, а вот дальше можно и заворот кишок схлопотать!
Юкэ заказала капучино с корицей и салатовый рулетик в тонком тесте, Игорь набросал полный поднос утиных сандвичей. Пить он решил американо, как обычно.
Они заняли столик в дальнем углу, подальше от всех, у большого витринного окна. За стеклом бурлили нескончаемые людские потоки. Куда-то спешили простые жители Юго-Западного Мегаполиса. Они выглядели непривычно для гостей из Защекинска – выражение лиц, одежда, движения.
Потягивая кофе из бумажного стаканчика, Юкэ спросила:
– Как думаешь, мы сильно отличаемся от них?
– Уже не очень, – ответил Нерв.
– Ты здесь бывал раньше?
– Когда хотелось сменить обстановку.
Игорь посмотрел на Юкэ. С нехарактерным для себя интересом она ждала продолжения.
– Когда-то мне казалось, что мир на Юго-Западе совсем другой, – нехотя продолжил он, – более открытый, что ли. На ХАЭНе водились деньги, семейных обязательств никаких, тяжелая работа – в общем, все располагало прошвырнуться сюда на выходных как в сказку. Жену встретил, кстати, в парке через пару кварталов по улице.
Он рассказал Юкэ немного о том, что знал про эти места. Девушка жадно слушала, на ее красивом лице застыла едва уловимая мечтательная полуулыбка. Наверняка Мегаполис, напомаженный, как фотомодель, и сладкий, будто кремовый торт, очаровал светловолосую амазонку. Впрочем, так всегда происходило с теми, кто первый раз пробовал фастфуд «адмирала» или котлетки Макдауэлла и встречал поголовно приветливых прохожих.
Игорь решил не раскрывать ей своих соображений об искренности местных жителей, о жесткости и даже жестокости мегаполисного общества.
Перед Юкэ стоял пластиковый поднос, на котором она принесла еду. Там привычно теснились пестрые бумажные тарелочки, кофейный стаканчик, коробка с салатом и упаковка из-под рулета, загораживая нечто, никем никогда не замечаемое, важное – полупрозрачное подобие скатерти, иллюстрированное безвестным гением.
Когда-то Игорь рассовал по периметру подноса все тарелочки, пакетики, стаканчики и узрел саму суть Мегаполиса: сверху красным начертано «Наслаждайся сочной уточкой KFZ В ЛЮБОЙ СИТУАЦИИ!», слева позировала сама «уточка» в агрегатном состоянии «аппетитного филе», обрамленная откровением: «Мы точно знаем, как стремительно течет твоя жизнь! Для каждой секунды мы припасли разные блюда!», а справа… Справа изображались они, образцовые жители Мегаполиса и будущее тех, кто принимал здешнюю веру. Четыре цветных полоски-заговора: на одной – офисная дамочка с рулетиком, как у Юкэ, на второй – два офисных завсегдатая размахивают утиными ножками за столом, на третьей – такой же, сжимающий ведро «адмиральского» фастфуда, в окружении облизывающихся хипстеров, на четвертой – дамочка-шопоголик в сопровождении нагруженного покупками бойфренда ест из пакета KFZ на бегу. Они все улыбаются широко-широко – даже тот бедняга, припустивший за сукой с четвертой полоски, с которого катит пот в виде голубых капелек, почему-то улыбается. Глаза зажмурены от натуги, но он улыбается! Понятно же, что уткой предлагается решить все проблемы. Ешь утку – улыбаешься, если улыбаешься, значит, ешь утку.
Ешь ВСЕГДА по любому поводу утятину, ты – планктон, раб шопинга и мы знаем о тебе все! Ты такой же примитивный, как и кроки-человечки со скатерки, все чаянья которых крутятся вокруг слов «наслаждайся», «сочно», «аппетитно». И мы заставим тебя носить улыбку постоянно.
Игорь предложил Юкэ еще один молочный коктейль, она охотно согласилась.
В красивой цветущей девушке напротив ярко проступили изменения, предпосылки которых с недавних пор веселыми звоночками тревожили душу Нерву. «Показалось, – убеждал он себя раз за разом, – не может быть!» Теперь сомнения рассеялись – Юкэ влюбилась! Влюбилась в жизнь, сложенную из ярких кофейных стаканчиков, модных фенечек, ароматов кондитерских и женских духов, жизнь, наполненную разговорами до утра и фильмами о любви, крепкой дружбой и мотоциклами, выступавшими не оружием борьбы, а средством беззаботной свободы.
«Ногти! Ее ногти!» – взорвалась внутри Игоря мысль. Раньше Юкэ просто следила за гигиеной, пользуясь бесцветным лаком и коротко остригая кончики, теперь же пальцы амазонки венчались неброским, но стильным маникюром, Игорь даже рассмотрел какой-то узор, прежде чем она, перехватив взгляд напарника, смущенно спрятала их за коробкой с пирожным.
Да, привыкший к ее нордической строгости Нерв проморгал процесс «таяния ледников». Незаметно Юкэ утратила характерную излишнюю напряженность и недоверие к окружающим, будто ослаб завод ее внутренней пружины. Юкэ стала проще относиться к людям, спокойнее, что ли. Кажется, она сделалась сильной и гибкой, звенящая твердость растворилась в прошлом как дурное воспоминание.
Чиркнув взглядом по Игорю, Юкэ прочла его восхищение и, наверное, поняв причины, засмущалась еще больше.
– Ненавижу, когда ты так смотришь! – воскликнула она, демонстративно отвернувшись к окну. В прозвучавшем не чувствовалось никакой неприязни. Напротив, Нерв понял, что в ее новом мире он близкий и желанный гость.
Покидать кафе не хотелось, настолько удачно приютил этот маленький пространственно-временной кармашек двух путников, но все когда-то кончается, поэтому, облачившись в тяжелые куртки, они оставили столик у панорамного окна и уверенно направились к выходу.
«Интересно, как долго продлится медовый месяц Юкэ со всем этим?» – подумалось Игорю. Он ни секунды не сомневался, что напарница раскусит очаровательную пустышку Мегаполиса. Пусть даже простит обман и, возможно, иногда будет баловать себя утятиной.
Они погуляли еще некоторое время по магазинам, но вскоре это занятие Идеальной Особи наскучило, Юкэ явно утомилась. Она обхватила руку Игоря и положила голову на плечо. На «не подумай, я просто сильно устала» он даже не отреагировал, отчасти потому что тоже устал, отчасти из-за полнейшей очевидности причин ее поступка.