Кремовым предстояло несколько выходных, выделенных ДОТом.
Игорь рефлекторно поднял руку, сложив пальцы в латинское «в». Оставленная девушками кабинка, мерцая иллюминацией, оторвалась от земли, затем с предупреждающим звуком проплыла несколько метров и опустилась рядом.
Забираясь в аэродугу, Игорь подумал, что ее размер и внешний вид с близкого расстояния напоминают скорее гигантское осьминожье щупальце или хобот стального слона немыслимых размеров, а вовсе не удилище и тем более не нитку.
Внутри вдоль стенок овалом протянулось мягкое сиденье, пол был покрыт толстой резиной, в центре на вращающемся постаменте светилась консоль с клавиатурой и дисплеем. Нерв ощутил себя словно в большой яичной скорлупе, только очень комфортной, прочной и прозрачной – выпуклая панорамная витрина по кругу прерывалась лишь узенькими перемычками стоек.
– Куда прыгнем? – Марина повернула к себе консоль и, в ожидании ответа, занесла палец над кнопками. – Можно, например, к дамбе сгонять или просто повисеть.
Повисеть?! Ну конечно! Аэродуга имеет определенное положение, в котором нагрузки на конструкцию минимальны. Это примерно на высоте ста метров. Сейчас – то, что доктор прописал!
Жена постучала по кнопкам: земля за окном начала удаляться – в первые секунды как будто на экране телевизора, затем ощутимо вжало в сиденье. У Кремова перехватило дух, он закрыл глаза и стиснул зубы. Ох как страшно с непривычки! Скоро подъем замедлился, и Нерв, пересилив себя, посмотрел за борт. Далеко внизу красивым узором раскинулся Солнечный, он распланирован не только в клетку.
По дорогам ползали редкие букашки-автомобили, раскачивали кронами деревья, чуть ближе голубели плоские крыши зданий. На некоторые из них садились аэродуги, выпуская пассажиров. Другие дуги проносились ниже кабины Кремовых. Два щупальца на глазах Игоря передали друг другу кабину и разошлись в разные стороны. Это напоминало движение пчел, связанных пуповиной с общим ульем. Работой всех дуг в городе управляет вычислительная машина «Эверест». Она согласует перемещения, сцепку, скорость и остальные параметры. Благодаря ей произошла, например, передача той кабинки в зону обслуживания соседней башни. Путешествуя по цепочке из одной зоны в другую, можно пролететь весь город, при этом столкновение дуг исключено. Сколько же операций выполняет «Эверест»?
Городской транспорт традиционно использовал земную поверхность, иногда подземные тоннели, то есть работал в двухмерном формате. Аэродуги разбили потоки на вертикальные эшелоны, сменив формат движения на трехмерный. Это решило все проблемы. Но колесные машины, исправно служившие человечеству веками, еще можно увидеть на дорогах. Вон слева виднеется шпиль с будто бы нанизанным на треть длины перламутровым огромным мячом – ретранслятор электроэнергии: автомобили питаются исходящими из него токами.
В труднодоступных районах широко использовались дизельные и бензиновые монстры.
Марина перехватила взгляд мужа:
– Ты словно в первый раз это видишь, Игорь! – встревожилась она.
Кремов вымученно улыбнулся:
– Ощущение, словно вторично родился, солнышко. Придется освежать прежние навыки.
Марина включила режим парения и придвинулась к мужу:
– Может, я смогу ускорить процесс? Как тебе это? – Она запустила пальцы в его волосы и жадно прильнула губами к его губам.
Игорь забыл обо всем. Наверное, Марина легко бы превратила любой его сон в реальность.
– Соскучилась! – прошептала Марина, прижавшись к мужу. – Папа говорит, ты целую жизнь прожил, пока спал. Я там была?
– Да, – улыбнулся Игорь.
– А дети?
– Мы в той жизни не могли иметь детей.
Марина удивленно вскинула брови.
– Я встретил тебя слишком поздно, да и обстоятельства складывались не в нашу пользу, – продолжил он. – Там все было настолько странно и временами страшно, что в двух словах не объяснить.
Игорь крепче обнял жену, медленно погладил ее по волосам. Марина почувствовала, насколько же сильно он соскучился и какую бездну времени провел без нее. Еще она поняла, что та жизнь стала частью мужа, и вдруг испугалась. Месяцы разлуки для нее – десятки лет для него, Игорь не мог вернуться прежним, не мог не пострадать и даже не состариться психологически. Где теперь его мысли, о чем он будет переживать и как смотреть на мир? Ее ли это муж сейчас? Раздумья пролетели мгновенной вспышкой. Но Марина тут же успокоилась, ощущая всем существом любимого человека.
– Больше никаких погружений! – твердо заявила она.
– Даже не сомневайся, – ответил Игорь. – Да и результаты эксперимента твоего отца не впечатлили.
Глава 100
Про себя он улыбнулся чисто женским вопросам жены.
Под ногами раскинулся теплый и живой Солнечный. Теперь он обречен восприниматься исключительно в сравнении с Мегаполисом.
Почти пустые дороги, мало людей на улицах, совсем другие законы и принципиально иная атмосфера. Марина коснулась большой кнопки с оранжевой подсветкой на панели, и дуга с приглушенным гулом двинулась по маршруту.
В выходные и по утрам будней разноцветные кабинки, переносившие жителей, пчелами наполняли воздух. Только жужжали пчелы-кабинки искусственным электрическим жужжанием, а так – те же трудяги, пусть и большие. Дороги, уложенные словно вчера, по-стариковски завидовали воздушному транспорту, им доставались лишь редкие грузовики, да необременительное давление велосипедистов и бегунов. И ладно б только аэродуги отнимали у асфальтобетонных ветеранов работу, так еще и под землей в просторных тоннелях катились железнодорожные контейнеры и вагоны метро. Туда, под поверхность, Солнечный упрятал все коммунально-бытовые процессы: доставку продуктов, трубопроводы, уборку мусора. Метро тоже, кстати, скучало без пассажиров, но ему хотя бы иногда помогала непогода с сильным ветром, отправляющая аэродуги на вынужденные каникулы.
Тихо. Нечему шуметь.
Здания – исключительно высотки с широченными парадными и холлами на весь первый этаж. Крыши, словно стеклянные салатницы, присвоили себе монополию на общественную жизнь. На крышах чаще всего паркуются кабинки аэродуг, выпуская пассажиров, там же ждут прыжка отправляющиеся. Отдыхают на массивных деревянных лавочках старики, болтают мамы с колясками – после того как инженер Ковалев реализовал давнюю мечту сограждан по озеленению крыш, парки тоже заметно обезлюдели. За крышами закрепилось романтичное прозвище «рандеву». Так и говорили – «встретимся на рандеву семьдесят шестой высотки», например.
Часто попадались на глаза мехи. Вот неестественно прямолинейно перемещается по тротуару маленькая блестящая фигурка – какой-то из них спешит по делу, выполняя команды оператора или в автоматическом режиме.
Везде – аппараты с газировкой и бутербродами, «пищевики».
Кремовы вернулись домой пораньше (до вечернего гудка оставалось часа полтора) и постарались с пользой истратить каждую минуту из доставшихся лишь им двоим. Маруся действительно соскучилась! Игорь даже подумал, что недолгие расставания не настолько уж и плохи, раз венчаются такими вспышками страсти.
В семнадцать тридцать Марина неохотно выскользнула из объятий мужа и подняла с пола разбросанную одежду: нужно было собираться в детский сад за малышами. Игорь любовался ее движениями: тем, как она расчесывала волосы, как надевала платье. Сколько же обожаемого им заключалось в этих привычных движениях! После ухода Марины он заправил постель, оделся и отправился на кухню, чтобы перекусить.
В холодильнике соблазнительно поблескивали стеклом молочные бутылки с мягкими крышечками из фольги. Ура, есть зеленые! Марусечка предусмотрительно набрала кефира к его возвращению! Так, выдавлена вчерашняя дата, значит, семейство ожидало папу еще накануне. Ничего, пойдет и вчерашний! Игорь сноровисто ткнул большим пальцем фольгу, облизнул ее с внутренней стороны и жадно прильнул к горлышку. С первым глотком в память ворвались почти позабытые вкусы и ароматы, от холодного кефира сводило зубы. Выпив половину содержимого, Игорь поставил бутылку на стол и снова обратился к холодильнику.
Там еще скучали две бутылки с синими крышечками. Значит, утром мама с боем будет заставлять Аю пить ненавистный ацидофилин. Дочь терпеть не могла и его, и ряженку, но совладать с «великой нехочухой» позволяла пара приемчиков: например, подслащивание ацидофилина сахаром или подкармливание Аи после каждого глотка, совершенного с трагической миной, кусочками мелко нарезанного шоколадного батончика типа «Каракумов» или «Маски». Плитка гематогена в качестве награды за выпитый ацидофилин тоже приходилась ко двору!
С папой Ая управлялась мастерски – поощрительные кусочки «Каракумов» у того получались большими и толстыми, есть их разрешалось по два, а то и по три между глотками, да и попивать ацидофилин с папой легче – пригуби, он и рад! Маму не проведешь, мама плутовство пресекала решительно и сразу, еще и безвольного папу отчитывала попутно чем-то вроде: «Не нужно играть в поддавки. Наша девочка, дай ей волю, только сгущенкой и аскорбинками питалась бы, а запивала бы газировкой с сиропом! Нет, одним сиропом!» Последнюю фразу Марина обычно произносила с особенным нажимом.
Игорь про себя усмехнулся.
На средней полке в большом судке с крышкой дожидался любимый винегрет. Игорь знал, что в комбинатовский Марусечка всегда добавляла лука и душистого перца. Диетологам такое не понравилось бы, но в семье Кремовых именно винегрет с повышенным содержанием лука и перца считался особенно вкусным, так что ГОСТ приходилось нарушать. Впрочем, никто по этому поводу не переживал. А вот селедку в масле ничем улучшать не требовалось – бери да ешь!
Кремов с трудом подавил желание наброситься на еду сразу и, допив кефир, вымыл бутылку.
Вскоре послышались знакомые звуки ударов в дверь. Это гномик по имени Назар Игоревич требовал впустить его домой!
– Папа!!! – хором закричали дети, когда Игорь открыл.
Он схватил их в охапку и прижал к себе, жадно вдыхая аромат Айкиных косичек и чубчика Назара. Теперь детвора не слезет с рук долго! Марина, улыбаясь, протиснулась в квартиру и обняла всех сразу.