| The nurse finished puttering, leaving the bishop alone. The sunlight felt welcome and warm on his face. Last night had been the darkest night of his life. | Сестра закончила перевязку и оставила епископа одного. Солнце приятно грело лицо. А прошлая ночь была самой темной и ужасной в его жизни. |
| Despondently, he thought of Silas, whose body had been found in the park. | Он думал о Сайласе, чье тело было найдено в парке. |
| Please forgive me, my son. | Пожалуйста, прости меня, сын мой... |
| Aringarosa had longed for Silas to be part of his glorious plan. Last night, however, Aringarosa had received a call from Bezu Fache, questioning the bishop about his apparent connection to a nun who had been murdered in Saint-Sulpice. Aringarosa realized the evening had taken a horrifying turn. News of the four additional murders transformed his horror to anguish. Silas, what have you done! Unable to reach the Teacher, the bishop knew he had been cut loose. Used. The only way to stop the horrific chain of events he had helped put in motion was to confess everything to Fache, and from that moment on, Aringarosa and Fache had been racing to catch up with Silas before the Teacher persuaded him to kill again. | Теперь Арингароса жалел о том, что привлек Сайласа к выполнению своего плана. Вчера вечером ему звонил капитан Безу Фаш. Он подозревал епископа в соучастии в убийстве монахини, которое произошло в церкви Сен-Сюльпис. И Арингароса понял, что события той ночи приняли непредсказуемый оборот. А узнав из выпуска новостей еще о четырех убийствах, он просто пришел в ужас. Что же ты натворил, Сайлас! Как только посмел! Затем он попытался связаться с Учителем, но безуспешно. И только тогда епископ понял: его просто использовали. Что единственный способ предотвратить дальнейшее развитие ужасных событий — это сознаться во всем Фашу. Так и произошло, и с того момента Арингароса вместе с Фашем пытались перехватить Сайласа, хотели опередить Учителя, пока тот не отдал монаху приказ убить кого-то еще. |
| Feeling bone weary, Aringarosa closed his eyes and listened to the television coverage of the arrest of a prominent British knight, Sir Leigh Teabing. The Teacher laid bare for all to see. Teabing had caught wind of the Vatican's plans to disassociate itself from Opus Dei. He had chosen Aringarosa as the perfect pawn in his plan. After all, who more likely to leap blindly after the Holy Grail than a man like myself with everything to lose? The Grail would have brought enormous power to anyone who possessed it. | Ощущая слабость и ломоту во всем теле, Арингароса устало закрыл глаза. По телевизору передавали последние новости об аресте известного британского ученого, рыцаря сэра Лью Тибинга. Учитель нас всех переиграл. Очевидно, Тибинг пронюхал что-то о планах Ватикана отмежеваться от "Опус Деи". И для осуществления уже своих планов выбрал епископа Арингаросу.Да и кто еще стал бы охотиться за Граалем с таким слепым упорством и усердием? Вряд ли человек, которому есть что терять. К тому же, если верить легендам, Грааль приносил новому своему обладателю невиданные прежде власть и могущество. |
| Leigh Teabing had protected his identity shrewdly— feigning a French accent and a pious heart, and demanding as payment the one thing he did not need —money. Aringarosa had been far too eager to be suspicious. The price tag of twenty million euro was paltry when compared with the prize of obtaining the Grail, and with the Vatican's separation payment to Opus Dei, the finances had worked nicely. The blind see what they want to see. Teabing's ultimate insult, of course, had been to demand payment in Vatican bonds, such that if anything went wrong, the investigation would lead to Rome. | Лью Тибинг чрезвычайно изобретательно скрывал свое истинное лицо. Говорил с сильным французским акцентом, притворялся глубоко набожным человеком, требовал в качестве вознаграждения то, в чем он вовсе не нуждался, а именно — деньги. И Арингароса оказался слишком заинтересованным лицом, чтобы заподозрить неладное. Сумма в двадцать миллионов евро была просто ничто в сравнении с возможностью заполучить Грааль, а финансовая сторона дела была благополучно разрешена выплатой Ватиканом в качестве отступных "Опус Деи" этих самых миллионов. Слепой видит то, что хочет видеть. Но самым оскорбительным в мошеннической афере Тибинга стало то, что он потребовал выплаты в виде облигаций Банка Ватикана на предъявителя. С тем чтобы, если вдруг что-то пойдет не так, все нити расследования |
| привели в Рим. | |
| "I am glad to see you're well, My Lord." | — Рад видеть, что вам уже лучше, святой отец. |
| Aringarosa recognized the gruff voice in the doorway, but the face was unexpected—stern, powerful features, slicked-back hair, and a broad neck that strained against his dark suit. "Captain Fache?" Aringarosa asked. The compassion and concern the captain had shown for Aringarosa's plight last night had conjured images of a far gentler physique. | Арингароса сразу узнал хрипловатый голос, но лицо человека, появившегося в дверях, было ему незнакомо — он представлял себе его совершенно иным. Строгие грубоватые черты, черные, гладко прилизанные волосы, толстая шея, выпирающая из воротничка рубашки под черным костюмом.— Капитан Фаш? — неуверенно спросил Арингароса. Сострадание и забота, которые проявил к нему капитан вчера ночью, как-то не вязались с обликом этого сурового человека. |
| The captain approached the bed and hoisted a familiar, heavy black briefcase onto a chair. "I believe this belongs to you." | Капитан приблизился к постели и опустил на стул знакомый Арингаросе тяжелый черный портфель. — Полагаю, это принадлежит вам? |
| Aringarosa looked at the briefcase filled with bonds and immediately looked away, feeling only shame. "Yes... thank you." He paused while working his fingers across the seam of his bedsheet, then continued. "Captain, I have been giving this deep thought, and I need to ask a favor of you." | Арингароса взглянул на портфель, туго набитый облигациями, и тут же смущенно отвел взгляд, ему было стыдно.— Да... благодарю вас. — Какое-то время он молчал, теребя пальцами край простыни, затем решился: — Капитан, я долго раздумывал над всем этим... И хочу попросить вас об одном одолжении. |
| "Of course." | — Да, разумеется. Слушаю вас. |
| "The families of those in Paris who Silas..." He paused, swallowing the emotion. "I realize no sum could possibly serve as sufficient restitution, and yet, if you could be kind enough to divide the contents of this briefcase among them... the families of the deceased." | — Семьи тех людей в Париже, которых Сайлас...— Тут он умолк, проглотил подкативший к горлу комок. — Понимаю, никакие в мире деньги не могут возместить ужасной утраты. Однако если вы окажете мне такую любезность и разделите средства, лежащие в этом портфеле, между ними... между семьями убитых... |
| Fache's dark eyes studied him a long moment. "A virtuous gesture, My Lord. I will see to it your wishes are carried out." | Темные глазки Фаша какое-то время пристально изучали епископа.— Благородный поступок, милорд. Обещаю, я прослежу за тем, чтобы ваше пожелание было исполнено должным образом. |
| A heavy silence fell between them. | Повисла томительная пауза. |
| On the television, a lean French police officer was giving a press conference in front of a sprawling mansion. Fache saw who it was and turned his attention to the screen. | На экране телевизора высокий худощавый офицер французской полиции давал интервью на фоне старинного особняка. Фаш узнал его и впился глазами в экран. |
| "Lieutenant Collet," a BBC reporter said, her voice accusing. "Last night, your captain publicly charged two innocent people with murder. Will Robert Langdon and Sophie Neveu be seeking accountability from your department? Will this cost Captain Fache his job?" | — Лейтенант Колле, — в голосе британской корреспондентки Би-би-си слышались укоризненные нотки, — прошлой ночью ваш непосредственный начальник публично обвинил двух совершенно ни в чем не повинных людей в убийстве. Будут ли Роберт Лэнгдон и Софи Невё предъявлять официальные претензии вашему ведомству? Во что обойдется капитану Фашу эта ошибка? |
| Lieutenant Collet's smile was tired but calm. "It is my experience that Captain Bezu Fache seldom makes mistakes. I have not yet spoken to him on this matter, but knowing how he operates, I suspect his public manhunt for Agent Neveu and Mr. Langdon was part of a ruse to lure out the real killer." | Лейтенант Колле ответил ей усталой, но спокойной улыбкой:— По своему опыту знаю, что капитан Безу Фаш ошибается чрезвычайно редко. Этот вопрос я пока с ним не обсуждал, но если хотите знать мое личное мнение... Полагаю, преследование агента Невё и мистера Лэнгдона было продиктовано стремлением обмануть истинного убийцу, усыпить его подозрения и затем схватить. |