Что касается Монина, то за несколько дней до описываемых событий к нему в квартиру неожиданно нагрянули незнакомые ему люди и, напомнив о том, что Аркадий является нештатным сотрудником ведомства, заставили его, к полному недоумению жены, сорваться с места и поехать в аэропорт, где вручили уже купленный на его имя билет до Южной Сибири.
Бийск, казалось, не был готов ни к Армагеддону, ни даже к Олимпийским играм, ни вообще к какому-либо еще подобному мероприятию. В городе ничего не изменилось. Мы выгрузились из старого «цивика», хозяин которого — хипповатый и обрюзгший мужик лет пятидесяти — всю дорогу развлекал нас историями из своего «диссидентского» прошлого: как его безуспешно вербовал КГБ, как потом пытались то ли сделать из него стукача, то ли вынудить уехать за границу…
— Что будем делать? — спросила Эльвира.
Выглядела она неважно. Я, впрочем, был немногим респектабельнее. Денег у меня не было, а есть хотелось невмоготу. Думаю, Мельникова чувствовала себя примерно так же. О подобной попутчице я отродясь не мечтал, но кому-то было нужно, чтобы мы прошли часть этого пути вместе.
— Говори, где они могут быть?
— Адреса я не знаю. Виктор говорил что-то про район «Витамин»… Думаю, это совсем уж неформальное название.
— Да, это больше похоже на криминально-административное деление, — я сразу вспомнил про казанские «Пентагон» и «Тяп-ляп». — Думаю, вряд ли есть смысл спрашивать у всех подряд, как пройти до «Витамина».
— Иди к черту. Я сама спрошу…
Эльвира действительно не погнушалась получить информацию. Первый же молодой человек, одетый в несвежий спортивный костюм, с большим интересом оглядел молодую женщину со следами бурного прошлого, засек меня, реявшего в отдалении, но объяснил доступно, как найти этот район.
По сути, это была обычная «нахаловка», одно время начавшая было сдавать позиции под натиском многоквартирных домов. Но их тут оказалось не так много, да и построены они были еще при социализме. Искать наших знакомых было бессмысленно, надеяться на то, что они вдруг случайно появятся здесь — того глупее. Когда Эльвира высказалась за то, чтобы добраться до дома автостопом, я так и посоветовал ей — «вперед!» Не мог я покинуть Бийск, пока не увидел бы Татьяну. В каком угодно виде, но я должен был найти ее. Поняла меня Эльвира, или нет — не знаю. Не слишком мне было это интересно.
Однако положение наше было аховым. Денег и документов — никаких (мои были отобраны, Эльвирины — потеряны), телефона, по которому можно было бы позвонить хоть кому-нибудь, у нас тоже не имелось… Не буду подробно описывать, как я следующим утром толкался на местном «рынке рабов» среди таджиков и узбеков, и чем пришлось мне заниматься, когда неожиданно подвернулось дело, но вечером того же дня мы с Эльвирой уже жадно пожирали чебуреки у киоска и набирали номер на телефоне, купленном у подозрительного типа на конечной остановке (несомненно, украденном у кого-то парой часов раньше). О «рынке рабов» я подумал неслучайно — меня остановили двое квартальных, и недвусмысленно поинтересовались, какого черта в центре города делает праздношатающийся нелегал — а с трехдневной щетиной я вполне могу вызывать подозрения. Услышав мое безупречное алтайское произношение, они сделали попытку принюхаться на предмет алкогольных остатков, но не обнаружили и таковых. Убедившись в том, что я обычный бийский безработный, они потеряли ко мне интерес и удалились на поиски более интересной клиентуры. Так что я вполне легально затесался среди нелегалов и даже сумел заработать на еду и средства мобильной связи.
А звонила Эльвира своему бывшему… и, думаю, это был наиболее разумный выбор в нашей ситуации. Ее открытость продвинулась до того, что она включила динамик, чтобы и я слышал разговор.
— Алло? — услышал я.
— Привет, Геннадий, — сказала Эльвира просто.
Секунду трубка молчала, потом Ратаев затараторил:
— Эля?! Ты где? Как нам тебя найти? Что случилось?
— Ты мог бы не тарахтеть? — желчно осведомилась Эльвира. — Вы нас бросили на верную смерть, и теперь ты еще спрашиваешь «что случилось?» Я выжила, представь себе.
— Так это прекрасно! — воскликнул Геннадий. (Я готов был поклясться, что восторг его был искренним.) — Где ты сейчас? Мы сейчас приедем!
Эльвира назвала адрес, взглянув на опознавательную табличку, висевшую на стене ближайшей трехэтажки. Разговор на этом закончился. Я закурил «приму-ностальгию» (на другие сигареты денег у меня просто не было), и заметил:
— Он сказал «мы». Как думаешь, с кем он приедет?
Эльвира достаточно равнодушно передернула плечиками:
— Если честно, мне на это наплевать. Главное, чтобы он хоть как-то помог выбраться отсюда…
Геннадий появился минут через десять. Рядом со штакетником, обозначавшим границы «летнего кафе», где мы приканчивали чебуреки, притормозила светло-желтая «волга» тридцать первой модели. За рулем находился смутно знакомый мужчина вроде бы казахской внешности, а с заднего сиденья наружу выскочили Гена Ратаев и Игорь по прозвищу Студент. Оба направились к нам с радостными физиономиями.
Эльвира смотрела на них злым взглядом. Возможно, у меня было похожее выражение лица.
— Ну, как вы? — с неподдельным участием спросил Геннадий.
— А где Аркадий? — тут же спросил Студент.
— Мне, наверное, надо было тебя пристрелить тогда, — произнесла Эльвира, буравя Студента глазами.
— Почему? — спросил Студент наивно.
— Не люблю предателей, — произнесла Эльвира. — А вокруг меня только они и ошиваются. Что Гуцул с Лымарем, что мои бывшие оба…
— А может быть, дело в тебе? — отнюдь не риторически спросил Геннадий.
Эльвира сочла за лучшее промолчать.
— Ну, где Аркадий?
— Убили Аркадия, — сказал я. — Те самые, которых Мороз привел. Фээсбэшники или кто они там на самом деле. И американца убили, и Курача тоже…
Игорь и Геннадий переглянулись.
— Так они и вас могли… — с неподдельным ужасом произнес Ратаев.
— Да! — с чувством произнесла Эльвира. — А вы думали, что они оставляют свидетелей?
— Но… — начал было Студент, и осекся. — А машина ваша где?
Эльвира открыла было рот, но я успел наступить ей на ногу.
— Где Татьяна? — спросил я.
— Понятия не имеем, — сказал Геннадий.
— Ну и черт с вами тогда… — Эля, поехали.
— Куда это? — спросил Студент.
— Домой, — сказал я, нежно обнимая Эльвиру за плечи. Пусть думают, что хотят.
— У нас с вами больше нет общих дел, — сказала она Студенту и Ратаеву, подаваясь ко мне. — Правильно. Идите к черту.
Я смотрел на автомобиль, пытаясь вспомнить, где видел водителя, и наконец узнал его — за рулем «волги» сидел Анвар из Щербактов, тот самый тип, который когда-то помогал Геннадию удрать из-под присмотра в Славгороде.
— Ну и как вы поедете? — выдержав паузу в несколько секунд, поинтересовался Геннадий.
— Не твое дело, — отрезала его бывшая жена.
Возникло неловкое молчание.
— Мы не можем уйти без вас. Мы ждали, когда вы въедете в город… Неужели вы ехали не по Чуйскому?
— Нет, — сказал я. — Мне не хотелось, чтобы нас внезапно поприветствовал Мороз и его дружки. Поэтому мы ехали через Заречье, по большой дуге… Кстати, вас они должны были поймать как зайцев.
— Они нас и поймали, — мрачно сказал Студент. — Уже на Чуйском. Обыскали машину, содрали обивку в салоне…
— Странно, что не спустили вас обоих в Катунь, — заметил я.
— Народу была тьма на дороге. Мы затеяли скандал, сразу примчались гайцы, — сказал Гена. — У меня еще и права отобрали, а машину конфисковали.
— Даже если все было так, то Мороз и его друзья за вами следят постоянно, — сказал я. — Не удивлюсь, если они сюда сейчас пожалуют.
Геннадий и Игорь синхронно дернулись, оборачиваясь. Но людей в черном или в сером поблизости не наблюдалось. Впрочем, это совсем не значило, что их тут нет.
— Таня где? И где Кэсси и Дэвид?
— Я думаю, что Таня в ФСБ, — неохотно сказал Геннадий. — Возможно, что и американцы задержаны. Они жили на «Витамине» в крайней пятиэтажке на съемной квартире, но там никого сейчас нет.
— Мы сразу же, как приехали в Бийск, попытались их найти, но тетки у подъезда сказали, что их увезли на большой иномарке. Одного мужчину и двух женщин…
— Женщины как выглядели?
— У одной из них была рука на перевязи. Выглядела ужасно, ее вели под руки…
Сердце у меня болезненно сжалось.
— Поехали, — сказал я.
— Куда? — оторопело произнес Геннадий.
— В местное управление ФСБ, куда же еще?
— Ты спятил? — выпучил на меня глаза Геннадий. — Ты же оттуда не вернешься! Ведь ты — единственный человек из ныне живущих, который видел Святой Грааль!
Настала моя очередь выпучивать глаза.
— Я его не видел, — сказал я.
— Ну как так?.. — развел руками Гена. — Ты его даже привез сюда, в Бийск!
Я посмотрел на Эльвиру. Нет, на Софи Невё она была совсем не похожа.
— Кто из вас это сделал? — спросил я. — И зачем?
Эльвира молчала. Она эту версию уже сама выдвинула, как только увидела, как моя машина плывет по волнам новорожденного водохранилища.
— Мы это сделали. Оба, — сказал Студент.
— Так ты, выходит, тоже «ткач», — сказал я. — Можно было догадаться, что с тобой что-то неладно, но я не думал, что до такой степени!
— Да, я тоже из Свидетелей Воскресения, — сказал Игорь. — Примерно с того времени, как отсидел по малолетке.
— Мороз тоже ваш?
— Мороз? — недоуменно переспросил Студент. — Ты сам-то понял, что спросил?
— Впрочем, вас и без него слишком много, — согласился я.
— Много? — переспросил Геннадий. — Знаешь ли ты, что в Бийск сейчас приехало более десяти тысяч Свидетелей? Если бы могли приехать все, то их было бы впятеро больше!
— Значит, остальные не уверены, что Армагеддон на Катуни состоится в любую погоду, — сказал я. В общем, так: пока я не увижу Татьяну, вы ничего не получите. Всё. Я сказал!