Одной рукой я держался за «Сколопендру», второй – непосредственно за гладкую выпуклую поверхность механического чудовища. Вайолет принял точно такую же позу, но справа. Олег прицепился сзади, а на его левом плече примостился присланный Катриной десмодус. Выждав положенное время, «медведка» зашевелилась, закачалась, и я инстинктивно напрягся, боясь соскользнуть. Но чего боишься – то тебя и настигнет. Как только «насекомое» шустро засеменило к шлюзу, я не удержался и шмякнулся на пятую точку: даже Вайолет не успел меня поймать. Больно, конечно, не было, зато пришлось бежать во весь дух, чтобы успеть уже не забежать, а вкатиться кубарем в закрывающийся шлюз вслед за роботом. Оказавшись в туннеле, я скомандовал своим товарищам и «Сколопендре» сразу же отцепиться от лунного робота и продолжать путь самостоятельно.
– Надеюсь, они огнём или плазмой туннель не прочищают… – пробормотал Вайолет.
– Это ты в какой-то игре подсмотрел?… – буркнул я, посылая десмодуса вперёд разведывать дорогу. Всё, что он увидит, будет показано на мониторе Катрины. А если впереди опасность, лучше уж робота потерять, чем жизнь.
Вот «медведка» с грузом заползла в небольшое помещение и остановилась, её выпуклые «надкрылья» разошлись в стороны. Сверху, из прямоугольного отверстия в потолке, свесился на тросе магнит, подцепил из раскрытой спины робота контейнер с рудой и потащил его наверх, после чего машина закрылась и нырнула в следующий шлюз.
– Он забрал последний контейнер! Значит, больше спускаться не будет! – сделал вывод Рахманов-младший.
– Поищем другие ходы! – ответил я. – Когда здесь ещё работали люди, то наверняка имели сюда доступ на случай неполадки.
Дверца для персонала вскоре действительно нашлась, но оказалась кем-то заварена, как и наружный вход в жилые помещения. Я спросил у Олега, получится ли разрезать лазером дверь.
– Ребята, тут могут быть заделаны все ходы-выходы для персонала, а может – и расставлены ловушки. Если кто-то заварил вход в помещения для сотрудников, он очень не хочет, чтобы здесь обретались чужие. Кем бы ни был этот Герион, я бы не стал надеяться на его халатность, – сказал Олег, обозревая неуютное пространство вокруг нас.
– Проверим, можно ли пройти через зону обработки, – сказал я.
– И угодить в какую-нибудь мешалку-дробилку? – скептически протянул хакер.
– У нас есть грави-ранцы и «Илмаринен». Не пропадём.
Сказано – сделано. «Сколопендру» мы отправили прямиком на то место, откуда полминуты назад уполз разгруженный робот-добытчик. Как Вайолет и ожидал, датчик отправил сигнал наверх, магнит автоматически пополз вниз и приклеился к роботу. Нам с Вайолетом больше ничего не оставалось, как схватиться за трос и позволить ему увлечь нас вместе с роботом наверх. Олег полетел за нами на грави-ранце.
С большими приключениями мы миновали несколько цехов, много раз рискуя быть облучёнными, перемолотыми, растёртыми в пыль и расщеплёнными на простейшие молекулы, пока Вильгельмина не объявилась вновь и не показала путь к работающему лифту.
– В коридорах вы можете нарваться на дронов, которые будут разить лазерами всё, что движется, – предупредила она. – Как их деактивировать, я пока не знаю. Не попадайте в зону их обзора. Если знаете, что дрон поблизости – не шевелитесь: больше шанс, что он пролетит мимо. Внимательно смотрите на стены и потолок. Кстати, я включила внизу подачу воздуха: вы сможете снять шлемы, сэкономить свой запас и слышать всё, что происходит вокруг.
– Дверь в серверную хоть не заминирована? – съязвил в своей привычной манере Вайолет. Своё отражение в блестящей внутренней стенке лифта он разглядывал с таким видом, будто оценивал, насколько хорошо сидит скафандр на его фигуре.
– На месте Гериона я б её заминировала – на случай визита умников вроде вас, – ответила Вильгельмина в той же манере. Пока у меня есть доступ к камерам, буду предупреждать об опасностях. Большего обещать не могу.
– Так что было с «Фермионом»?
– Если коротко: они передали управление кораблем Гериону. Линдон изменил его траекторию и включил систему глушения, чтобы «Фермион» пропал с радаров. Они облетели Землю и сели в спасательном модуле, а судно прибыло сюда уже пустым, – объяснила Бессмертная.
– Ты знаешь, что было с ними дальше? Так? – заволновался Олег. – И ты сказала, что это хуже смерти…
– Сейчас не время для долгих рассказов. Лучше вам услышать эту историю, когда доберётесь до центра управления. А ещё лучше – когда закончите. Живы не все. О судьбе бортинженера Рахманова ничего не могу сказать. Хуже смерти – быть на стороне угнетателя. Отбирать у людей самое важное – знания.
– Так вот он, большой план последнего Линдона! – воскликнул я.
– В годы, на которые пришлась юность Гериона, раскол между богатыми и бедными достиг глубины Марианской впадины, чему способствовал расцвет «Омниверса». Он позволил избавиться от лишних миллиардов, не прибегая к физической расправе: сделать их пленниками виртуального пространства, чтобы они не задавали лишних вопросов, не бунтовали против властей и не портили настроение богатым, красивым и умным, не претендовали на блага, не подобающие их низкому социальному статусу… Авторы проекта кое-чего добились: напряжённость в обществе достигла самого низкого уровня за Новейшую историю… К слову, среди «лишних миллиардов» должна была оказаться и я – дочь безработных, забракованная компьютером Национального управления талантами. Но вышло так, что на меня обратили внимание «искатели» «Крылатого Солнца» и взяли меня в свою школу…
– Да, отлично, но при чем тут первая экспедиция? – нетерпеливо сказал Рахманов- младший.
– Хотя Герион и принадлежал к «небожителям» и воспитание получил соответствующее, он был один из тех немногих, кого тошнило от этой ситуации.
– Он делился мыслями с тобой? – удивился я.
– Я соавтор «Солнечного пути», забыл?.. Он говорил, что мы вот-вот разделимся на два разных биологических вида. Не знаю, насколько реально это было с точки зрения науки. Вы помните, что после революции на Марсе весь мир ожидал большой войны, пока голодное население истерзанных стихийными бедствиями стран с наслаждением истребляло друг друга. Человечество как никогда походило на капризного младенца за пультом АЭС. Герион считал, что научно-технический прогресс пошел по неправильному пути… Якобы наши предки подсели на иглу, с которой не успели и не захотели соскочить, променяли развитие собственного мозга и нравственный прогресс на тихое существование овоща на грядке. Идеал, который, к тому же, далеко не всем доступен.
– Так чего ж он хочет добиться возвращением тёмных веков? – спросил Олег.
– Стать для выживших Богом. Вернуть им знания и технологии тогда, когда они, по его разумению, будут морально и умственно готовы их принять. С помощью своих Апостолов – то есть ваших старших товарищей и их потомков – воспитать новое человечество, уважающее свою планету, умеющее смирять свои страсти, укрощать инстинкты… И знаешь, какой у него самый сильный козырь? Бессмертие, которое он предлагает в обмен на послушание, это не вымышленный рай, а самое реальное Хранилище Душ. И карать Герион может тоже реально, в отличие от «боженьки» с облака…
– Смотрю, на старушке-Земле вещества были позабористей гаванских, – усмехнулся Вайолет.
– Смех смехом, но ты еще с ним не встречался. Как встретишься и поговоришь – запоёшь по-другому. Уверен, что выстоишь против него?
– О том, что с ним произошло, я знаю только по твоим словам… – Вайолет поддразнивал Вильгельмину, будто пытаясь выяснить опытным путем, способна ли она на эмоции в своей нынешней форме существования.
– Значит, вы не отправили на анализ запись того разговора?..
– Нет… – признался хакер.
– Правильно. Майрону доверять нельзя. А я уверена, он будет первым, кто приступит к работе с этим файлом. Горизонт пока чист, дронов рядом с точкой высадки я не нашла. Можете подниматься. Пока мне нужно вас на время покинуть – и лучше не дёргать меня без крайней нужды. Если буду кровь из носу нужна – скажите «Пучина»; это автоматически меня вернёт.
– «Пучина»? – усмехнулся Вайолет. – В Новой Гаване мой любимый клуб так называется.
– Поздравляю, ты выдал свое происхождение уже дважды. От лифта вам нужно идти направо. Конец связи.
Перед посадкой в лифт я вызвал Катрину. Ответа ждал секунд двадцать, вряд ли больше, но воспринимались они как двадцать минут.
– Уинстон!.. – голос Кэт был запыхавшимся и тревожным.
– Ты молчала достаточно долго, чтобы я начал волноваться…
– И повод волноваться у нас есть…
– Кэт, тебя там как будто душат, – бесцеремонно встрял хакер. И действительно: последняя фраза прозвучала так, будто сестру держали за горло.
– Я сейчас в лаборатории, – Катрина сделала громкий вдох. – Мыши, ребят… Те, которым я давала майроновский «кофе»…
– Подохли?.. – выронил бортинженер.
– До этого недалеко, Олег. Показатель вязкости крови у них как при сильном обезвоживании! Гиперкоагуляция наблюдается у всех, кому я давала препарат… – Катрина едва не плакала. – Инсульты и инфаркты у них начнутся со дня на день.
К тому, что я услышал, предпосылок было достаточно, но раньше я искал любые доводы, чтобы опровергнуть правду, которая становилась все все неудобнее, все очевиднее, все страшнее. Добросовестный труженик, надежный и преданный товарищ, организованный и бескорыстный руководитель – не только интриган, но и убийца?..
– Кэт! Постарайся выяснить, кто сейчас дежурит в Космическом центре на нашей частоте! Если это не Майрон, сделай всё, чтобы он или она передали запись тех самых разговоров Сафронова на аутентификацию, минуя его.
– Стоп! – воскликнула сестра. – Будет проще, если я запрошу голосовые записи Сафронова напрямую в наших архивах! И утилиту для распознавания!
– Шикарная идея, Кэт! И выясни, при каких условиях может возникнуть отрыв сразу нескольких тромбов…
– Конечно, брат! Берегите себя!..