– Живот к позвоночнику липнет, – прямолинейно ответила Невис.
– «Белая русалка» тебя устроит?
– А то ж!..
– Тогда идём.
– Звать-то вас как? – спохватилась она.
– Иван Василевский.
– Иван… Трудноватая фамилия. О… Позвольте!
Она подошла ко мне вплотную и сняла прилипший волос с моего рукава. Приятная забота, даже если знать, что небескорыстная.
Навстречу нам торопливо шел человек с очень знакомой походкой: это первое, что позволяет мне узнать кого-то, когда лица еще не видно. Джек, будь я проклят! Неужели он хотел поймать меня у кабаре? Никак раскопал что-то серьезное в родной деревне и торопился сообщить без промедления. То, что было дальше, сбило меня с толку: узрев то ли меня, то ли Невис, он застыл на месте, словно перед ним резко выросла стена.
– Гангрена!.. – выругался он. – Сэр, можно вас на минутку? Я кое-что добыл.
– Будь добра, подожди, – сказал я девушке и ответил Джеку. – Что там у тебя, дружище?
Тот нервничал так сильно, что оттащил меня за рукав метров на пятнадцать, прежде чем начать говорить.
– Иван, эта тварь… Это существо… Оно может натворить бед!
– Я вижу просто девчонку.
– Да послушайте! Вы послали меня в Аутлэнд узнать, не было ли там какой- нибудь чертовщины. И я вам говорю – чертовщина связана с ней!
– За ужином выясним, хорошо? – сказал я, поворачиваясь, чтобы взглянуть на Невис, но девушки уже не было: она во всю прыть удирала от нас по переулку, прозванному Изумрудным.
Мёртвый колодецДжек Марч, 10 апреля 2189
– Не знаю, откуда ты там на самом деле, но могла бы врать и правдоподобнее. На Огненной Земле королева, и ей нравятся мужики, как и любой нормальной бабе, – негромко сказал караванщик, когда его новая спутница рассказала о причине побега из родных мест.
В следующий момент пальцы Катрины непроизвольно вцепились ему в рукав, зелёные глаза потемнели, а щеки вспыхнули огнём. Дорога шла над обрывом, и каменистая земля перед их глазами уступила место темно-синему океанскому простору. Отсюда было видно, как резвится пара китов, выпрыгивая из воды и грузно шлёпаясь обратно. Привычное зрелище для Джека и удивительное – для его спутницы.
– Хороши, да? – усмехнулся Джек. – Когда наступят холода, отрастят крылья и улетят на север.
– Что?.. – Катрина выглядела сбитой с толку.
– Да шутка же!.. Ты море-то раньше видала?
– Ясное дело!
– А непохоже. И цвет лица у тебя странный: будто с самого рождения под землёй держали.
Девушка промолчала. Белизной своей кожи она поразительно отличалась от местных жителей. В долгий полярный день антарктическое солнце делало смуглыми даже блондинов, чего нельзя было сказать об его двойнике – Младшем Солнце «Ра», неярко освещавшем полярную ночь.
– Вот что, птичка. Князя на Огненной Земле нет, но ты от кого-то и вправду бежишь. И есть люди, которые могут подумать, что ты пришла из тайных городов. Некоторые не остановятся и перед пытками, чтобы ты показала туда дорогу – в Гелиополис, например.
Катрина нахмурилась, но не ответила. Джек положил грубую ладонь ей на локоть. – Не бойся; всё, что тебе нужно знать, я расскажу, и научу нашим обычаям.
– А что взамен? – насторожилась девушка. Ей было неловко от того, что спутники Джека могли слышать их разговоры.
Джек шагнул к ней вплотную и прошептал в самое ухо.
– Ты расскажешь о своей родине. Тайны я хранить умею.
– Зачем тебе это?
– Пускай в чьих-то глазах я чурбан, но чурбан любопытный, – сказал караванщик. – И мне не все равно, в каком мире я живу. И насколько опасна для людей та мерзость, что на тебя напала.
– Дойдём только до города сначала… – девушка опасливо взглянула в небо; делала она это часто. На взгляд человека, с ее злоключениями незнакомого, – даже слишком.
– Близкие есть? Семья?
– Все мертвы, – отрезала Катрина. – Говорю же, попадем в Семь Ветров – тогда и спрашивай. Там у вас роботы есть? Компьютеры?.. Какая-то связь?
– Откуда?.. Все погибло. Если что и уцелело, то на нижних уровнях, куда не доберешься. Да, может, у Хайдриха на «Пайн-Айлэнд»…
– «Пайн-Айлэнд»?
– Ну, посудина такая здоровенная. По океану на ней плавали когда-то…
Киты угомонились, и теперь выдавали свое присутствие только раздвоенными белыми фонтанами над водной поверхностью.
– Где у вас можно жить, и как относятся к чужакам?
– Подозрительно. Но ты не бойся: красивых женщин привечают всегда. Хайдрих боится провокаций от недобитых сторонников Мизрахи, де ла Серна и Вартанянов; то были семьи, которые делили город между собой и в конце концов друг друга перебили. Говорят, на нижних уровнях постреливали еще долго, правда, сам я этого не видел. Слышал только…
– Какой нелепый перевод ресурсов и людей! – возмутилась Катрина.
– И не говори! Я, пока войнушка была в самом разгаре, ничьей стороны не принимал и помогал двоюродному брату в деревне. А как Хайдрих власть в городе взял, вернулся к прежней работе: дорога позвала.
– Кто такой этот Хайдрих?
– Чужак без рода без племени, но, похоже, с какой-никакой волей и мозгами: пытается восстановить то, что осталось после заварухи. И либо вытащит нас из болота, либо похоронит окончательно. Кстати, он из грамотных и бледен лицом, как ты.
– Пришлый, говоришь? – подняла брови Катрина. – Не из Крылатого ли Солнца?
– Как будто он скажет! Когда заваруха началась, он был помощником нашего покойного доктора, а тот ещё до Блэкаута прибыл сюда на атомоходе «Пайн-Айлэнд». Старика ранило в шею осколком стекла при взрыве, кровью истёк за несколько секунд. То единственный, кто мог знать о Хайдрихе больше. Старшие докторовы ученики работают и сейчас, да только до Хайдриха, говорят, им как до полюса ползком…
– Поговорить с ним, надеюсь, можно?
– Это уж он сам будет решать – достойна ли ты его времени или нет.
– Так где мне остановиться, когда доберёмся?
– Если кошелька не жаль – можешь поселиться в гостинице, но там тебя быстро обчистят, словно рыбку на базаре. У меня можешь поселиться бесплатно. Сколько хочешь – столько и оставайся. Только учти: кормить буду только первую неделю. Дальше будь добра – зарабатывай на еду сама.
– Ясное дело! – огрызнулась Катрина, которую последняя фраза, по-видимому, задела. – Работа в городе есть?
– Всегда! Кстати, если умеешь врачевать и разбираешься в растениях, попробуй наняться к Хайдриху на работу, раз он тебе зачем-то нужен…
Никогда еще Джек так не спешил привести караван домой, но флегматичные яки, словно назло, ступали очень медленно, то и дело норовя пощипать чего-нибудь между стойбищами. Неразговорчивость Катрины только распаляла любопытство. При том, что девушку постигло большое несчастье, и близких она, скорее всего, лишилась не так давно, она не стремилась вытащить из него больше защиты и покровительства, чем уже получила, и это вызывало уважение – при том, что враг, с которым она столкнулась, вряд ли был менее опасным, чем Потерянные Дети – гроза антарктических поселений и караванов.
Когда Катрина не смотрела на него, он давал волю глазам, созерцая её длинные волосы, дрожащие на ветру истрёпанным черным полотнищем, тонкую талию, «бесконечные» ноги, обтянутые штанинами темно-серого комбинезона с легким синеватым блеском. Плотные чешуйки, из которых состояла ее одежда, заставляли Джека вспомнить легенды о морских девах, завлекающих мужчин в смертельную топь. Только вот никакого желания завлечь, никакого кокетства в поведении Катрины не было; это сбивало с толку, но в итоге прибавляло девушке очков в глазах мужчины.
«Разинул зенки, старый пёс! Раскатал губищи… – досадливо думал Джек, подгоняя громким окриком зазевавшегося яка. – Что ты ей можешь предложить, кроме угла в своей норе, которой даже не владеешь по-настоящему?»
Наконец, он пришел к мысли, что самоедством заниматься нечего, лучше полагаться на время и удачу. Сейчас же нужно позаботиться о девушке, пока она рядом с ним, и сделать всё возможное, чтобы она задержалась в Семи Ветрах или вообще захотела остаться в городе. И все же беспокойство, назойливое, как боль в обрубке руки при плохой погоде, не отпускало его: Джек опасался, как бы в Семи Ветрах его подопечную не втянули в какую-нибудь грязь. Сколько бы раз ни менялась в городе власть, женское тело в нём считалось товаром, и Джек не представлял, что может быть иначе.
7 сентября 2192
Неожиданно получив богатого союзника в лице Ивана Василевского, Джек вновь ощутил решимость, а патроны и гильзы, весело звеневшие в кошельке, изрядно её укрепили. Трезвый, вымытый и переодетый, караванщик чувствовал себя и выглядел совсем другим человеком. Сотрясение мозга ещё напоминало о себе приступами тупой боли, но она не шла ни в какое сравнение с мукой, терзавшей его вчера.
Он вышел на улицу, оставив Василевского готовиться к его собственным делам, спустился по навеки остановившемуся эскалатору на два уровня ниже и узкими переулками, стараясь не показываться в людных местах, выбрался в юго-восточный квартал, выжженный дочерна пожаром трёхмесячной давности. Джека в тот момент в городе не было, но ужас и уныние, накрывшие некогда весёлый и разгульный город, чувствовались в воздухе и ныне: погибло больше двух десятков человек – большая потеря по меркам этого края.
О том, чтобы выйти через главные ворота, и речи не шло: Джек не хотел, чтобы Хайдрих знал о его перемещениях, охрана же у городских ворот донесла бы в два счёта. Но Джек достаточно пожил, чтобы знать: лазейки есть в любом заборе, главное – разнюхать их и дать кому надо на лапу. Поёживаясь от неприятного чувства, что охватило его при виде тронутых грязным снегом руин, он отыскал лестницу и спустился еще на два яруса вниз. Метко прозванные «бакланами» бродячие торговцы, которым не дозволялось оставаться в городе на ночь, раскладывали прямо на улицах найденное в брошенных поселениях барахло – от складных зеркал, пузырьков с духами и плюшевых мишек до микросхем. Хмурый страж с арбалетом следил за тем, чтобы они не расползались за пределы квартала и покинули город в положенное время.