– Он бил тебя? Угрожал?
– Нет. Схватил меня за волосы и брызнул в лицо какой-то жидкостью. Она пахла как цветы. Что было дальше – не помню.
– А тот расписной платок с павлинами, что я тебе привозил, он был на тебе?..
– Ну, да, конечно! Я хотела его Горану показать!
– Храни тебя Старшее и Младшее солнце от порождений ночи, дитя! – пробормотал Джек, леденея и чертя защитный знак – «солнечный круг» у лица племянницы. – Кажется, с сегодняшнего дня я поверил в демонов! Фред, у тебя пушка есть? Арбалета может оказаться мало.
– Есть, но спусковой крючок заедает. Не знаю, где найти мастера, чтобы починил. Ваш Захария, чтоб ему покрыться лишаями, такие цены дерёт…
– Всё равно бери!..
Фред послушался, но продолжал бормотать себе под нос, что с нечистой силой пуле не справиться. Впрочем, Джек и сам был сбит с толку и до чёртиков напуган. Пожалуй, эта необъяснимая бесовщина пугала его почти так же, как Хайдрих.
Колодцев в Аутлэнде было два, но один пересох лет пять тому назад. Жителям стало нечем поливать огород и кормить скотину, поэтому они разобрали свои дома и перенесли их ближе к действующему. «Мёртвый» решили до поры до времени не засыпать и просто накрыли деревянной решёткой, чтобы внутрь не проваливались дети, но для таинственного преступника она помехой не стала.
Джек обратил внимание на цепочку следов, что тянулась от колодца в сторону главной дороги, по которой деревенские жители ездили в Семь Ветров. Он отметил про себя, что человек, оставивший следы, весил меньше него и Фреда, да и след был довольно мал.
– Ты видел их? – спросил он у мельника.
– Не помню… Было еще темно… – ответил тот, растерянно кусая ус.
– Похоже, труп дождался, пока вы уберётесь, вылез и пошел восвояси.
– Не мели чепухи.
– Обувь Энни помнишь?
– Ну, валенки. С пропиткой от воды. Чёрт, да ведь следы – от них же!
– То-то же. Достань верёвку, бросай вниз и держи. Да, воняет тут, словно кит на берегу подох…
– Точняк, кит! – подхватил Фред, и Джеку вдруг отчаянно захотелось его стукнуть. Стоило признать, что его двоюродный брат был не большого ума.
Надвинув на лицо шарф и процеживая воздух сквозь зубы, будто это могло помочь, караванщик спустился на дно колодца. Кости здесь действительно были – кошачьи, мышиные да птичьи. Всякого мусора хватало тоже. Не оказалось только человеческого трупа. Стоп, а это что?
Джек увидал перед собой что-то бесформенное, белое и склизкое, похожее на вареную рыбью кожу. Да – именно кожу, причем довольно толстую, как, например, у акулы. Джек прикинул, что ее хватило бы на то, чтобы «одеть» такого здоровяка, как Фред. И «сняли» эту кожу, видать, не так давно, хоть она и успела подмёрзнуть.
Караванщик слегка пнул застывшую, жирно блестящую массу носком сапога, и от нее отвалился кусок. Преодолевая брезгливость, Джек взял его двумя пальцами и положил в пустой кисет на поясе: быть может, Василевский сможет опознать эту дрянь?
– Дурья башка! – напустился он на Фреда, оказавшись на поверхности. – Ты б хоть будущему зятю постеречь вашего гостя велел!
– Неужто ушёл?
– А ты как думаешь?
– Что ж тогда внизу лежало такое?
– Пёс его знает. Только сдаётся мне, что ловить это создание мне придётся уже дома.
Фред торопливо осенил себя «солнечным кругом» и замер, глядя в чёрный зев заброшенного колодца. У Джека замёрзли уши, и он снова набросил на голову капюшон. Затем он поджёг пропитанные ворванью тряпки, бросил их на дно и подождал, пока от горящей ткани займётся мусор.
– Сделай так, как я говорю. Забери детей и вали куда-нибудь – в Рэйлтаун или на электростанцию: тамошний инженер дружелюбен к деревенским. Я бы, честно, и Горана вашего прихватил: он отличный парнишка и будет тебе помощью. Если Хайдрих решит вас искать – дело может дойти и до пыток.
– Как он узнает, что именно Горан?..
– Да так и узнает! Думаешь, среди соседей на твою мельницу желающих нет? Решайся быстрей, а мне пора: нужно встретить друга, что поможет в поисках.
Фред запротестовал, пытаясь оставить кузена у себя на ночь – и забор, дескать, нуждается в починке, и хороший жирный пирог их ждёт-дожидается. Он снова принял невозмутимый вид, но на деле сильно трусил и нуждался в чужой холодной голове, чтобы странные события не свели его с ума, и так небольшого. При других обстоятельствах Джек, разумеется, не заставил бы себя долго уговаривать
– Не уйду – не смогу найти тварь, – отрезал он наконец. – Берегите себя!
Полубегом возвращаясь к побережью, караванщик задыхался от волнения. Мысли носились и бились в его мозгу, как осатаневшие мухи, никак не желая встать в стройную цепочку; смятение рождало ядовитые ростки паники.
Раньше в его жизни все было просто – исключая, разумеется, историю с Катриной. Знай себе, обходи опасные места, следи за погодой, вовремя лечи собак да гоняй лихих людей, неважно, как зовутся их главари и какие знаки они носят на одежде. С какого же момента все пошло наперекосяк? Обвал, из-за которого он остался с одной рукой? Воцарение Хайдриха? Или, может, его дружба с высокой зеленоглазой девушкой? Человеку трудно смириться с хаотичностью бытия и свойственно в момент невзгод искать закономерности и зависимости: глупые спихивают вину на обстоятельства и других людей, делая вывод о враждебности мира лично к ним, те, что поумнее, осознают личную ответственность за собственную жизнь и то, что творится вокруг. Но лишь немногие понимают, что, временами, между их поступками и внешними силами подчас нет никакой взаимосвязи, и праведный образ жизни, к примеру, может не защитить от внезапной, нелепой или насильственной смерти.
Перед Джеком открылась такая бездна, что бедняга начал уже жалеть, что накануне вечером надрызгался «Морской девы» и связался с Василевским. Но тут же он напомнил себе, что в любом случае отправился бы сюда – предупредить родственников об угрозе. И все равно ввязался бы в эту историю, но уже без союзника. Теперь понять бы, каким образом причастен к ней Василевский и не сделает ли он хуже?..
Если бы умники, которым по плечу самые зловещие тайны, разбирались бы с ними сами, позволяя простым людям жить, как им удобно! Так было бы справедливо, но реальный мир устроен иначе.
«Теперь-то я заставлю его ответить, в какое еще дерьмо он меня втягивает! Надеюсь, хоть Фред не станет медлить с отъездом», – подумал Джек, торопливо ища спуск к воде. Но спешка оказалась напрасной. Лодка, перекатываясь по изогнутым спинам блестящих черных волн, уже вовсю неслась к Семи Ветрам.
– Стоооой! – заорал Джек, стоя на скале и размахивая правой рукой и обрубком левой.– Парень! Я бегу! Давай обратно!
Рискуя оступиться и переломать кости, Джек полез по каменистой тропинке вниз. Но Лаури не задержался ни на секунду, продолжая работать вёслами в том же темпе. Вряд ли он не слышал и не видел караванщика, ведь отплывал он лицом к берегу. Просто Джек не соизволил явиться вовремя, а ветер скоро переменится. Ничего личного!
Караванщик уныло плюнул перед собой, и ветер подержал его плевок на весу, прежде чем тот достиг земли. Джек грузно плюхнулся на камни, больно ударившись задом, и проводил глазами лодку. Струи света падали на неё, просачиваясь меж туч: даже солнце дарило свою благодать другому. Пытаясь представить, как отреагирует Иван на его рассказ, Джек, сильно измученный морально и куда меньше – физически, тяжело двинулся обратно вверх по склону, чтобы выбраться на знакомую дорогу, соединявшую Семь Ветров с континентом, и ранняя ночная тьма догоняла его.
Четыре чудовищаРэнди де ла Серна, 9 сентября 2192
Треть фляги… Как можно выжрать за двое суток столько воды? И когда, наконец, по пути появится хотя бы горстка снега?
Рэнди потёр саднящее, словно наполненное битым стеклом горло и посмотрел в безоблачное небо над головой. Одно хорошо: эта пустыня все же холодная, а не жаркая, о каких он слышал в детстве от родителей. Он сделал крохотный глоток, едва ли достаточный для того, чтобы слегка освежить рот: «Если не попадётся по пути река, ледник, деревня или трактир – плохо мое дело».
Два дня тому назад его аэростат, летевший исключительно по воле ветра, сел после часа полета среди каменистой пустыни, окружённой красными и чёрными скалами. Впрочем, «сел» – слово слишком мягкое, чего не скажешь о его посадке, которая в последние секунды превратилась в падение. Земля вдруг бросилась Рэнди навстречу, и хлипкая корзина треснула. Юноша едва успел прикрыть руками голову, прежде чем выкатиться наземь. Толстая войлочная одежда уберегла его от серьёзных ран, но рёбра, локти и колено вcё же пострадали от знакомства с камнями.
Едва он успел встать на ноги, как подхваченный порывом ветра шар вновь раздулся и заскользил параллельно земле, волоча за собой расколотую корзину, где у Рэнди всё ещё оставались вещи. Задыхаясь и бранясь – как всегда, про себя, юноша, насколько позволяли ушибы, пустился бежать по чёрной каменистой почве, догоняя стремительно убегающую корзину, но успел поймать лишь спальник и топор, которые вывалились по пути, прежде чем споткнуться и снова рухнуть наземь. Порыва ветра хватило для того, чтобы дотащить аэростат до глубокой пропасти, в которую корзина лениво сползла через край и исчезла. Подобравшись к обрыву ползком, Рэнди проводил глазами свой рюкзак, из которого рассыпалось при ударах всё, что заботливо уложила для него мать. Еда, лекарства, бинты, полезные мелочи, которые можно было обменять у торговцев на другие полезные мелочи – всё сгинуло в трещине, в которую суровая природа не предусмотрела спуска. Пробеги Рэнди за шаром ещё пару-тройку метров, ветер неумолимо столкнул бы в пропасть и его.
Ночь была светла, но юноша не имел понятия, где оказался. Ни одного из указанных на карте объектов рядом не оказалось. Компас выскочил из кармана при падении, и только через час поисков юноша обнаружил его в расщелине между камней – расколотый и без стрелки. Поняв, что делать ему здесь больше нечего, Рэнди подобрал с тёмно-серого песка кусок лепешки из водорослей и, шипя от боли в ушибленном колене, двинулся на восток, ориентируясь по звездам, а когда наступил день – по солнцу.