Драгоценности, стало быть, она держала при себе.
– Как давно мы здесь? – спросил Рэнди, оказавшись вместе с Фокс уже на улице. При ярком свете дня ему заново бросилась в глаза их разница в росте. Глава Потерянных Детей возвышалась над ним на добрых полголовы, хотя и была уже в плечах. Масако, если не вглядываться в лицо, казалась бы ребёнком рядом с ней.
– Вечером окончатся вторые сутки.
– И что сегодня будем делать?
– Развлекаться и отдыхать. Завтра из Дюмон-Дюрвилля придёт паровая дрезина, и мы поедем на ней в Семь Ветров. Отбываем в три часа дня.
– Как – в Семь Ветров?.. – не поверил Рэнди, который именно через них планировал вернуться в Мак-Мёрдо. – Ты не вернешься к банде и не вправишь Китти мозги?
– Китти я упустила; гнаться за ним не могла: ты мог истечь кровью. Попытаюсь вернуться к своим – попаду в засаду и погибну. Китти не посмел бы так нагло на меня напасть, если б не имел сторонников. Он мог планировать это с тех пор, как не стало Арса, но первый, кто посмел против меня бунтовать, получил пулю в лоб, а большинство после своего воскрешения меня просто боготворило. Жизнь меняется – и быстрей, чем мы думаем. Я не смогла вовремя понять одну вещь: не нужна им лихая сеча – со взрывами да повешением Хайдриха на палубе «Пайн-Айлэнда», если рисковать ради неё придётся больше обычного. Не нужна слава на всю Антарктиду. Даже сокровища, как вышло, не особенно и нужны, потому что тех сокровищ они не представляют. Набежать на караван или поселение – это всегда пожалуйста, ты примерно представляешь, чем там можно поживиться и какой получишь отпор. Раскачать на разграбление «Пайн-Айлэнда» можно было дружков Арса, только вот не осталось их: Эзра был последним, а Китти грохнул его первым… А мы – мы его даже не похоронили по-человечески.
Голос Фокс неожиданно дрогнул, словно та вот-вот заплачет. «Показалось», – подумал Рэнди.
– Хочешь этого Харпера… Хаслингера… или как его там… порешить в одиночку?
– Ясное дело, нет. Сперва нужно встретиться с друзьями. Без них никак. И нет, они не связаны с моей бандой; я знала их намного раньше и уже не надеялась встретить живыми. А ты… Ты, конечно, можешь идти своей дорогой, но вместе держаться разумнее…
– Пока есть время, я должен пойти к дочери Харальда, Стелле! Рассказать ей про Крестителей и попросить помощи!
Фокс грустно покачала головой.
– Хочешь, верь, хочешь – нет, но я у неё уже побывала – вчера утром, после того, как сдала тебя на попечение Роуз. – И даже не по своему желанию пошла: меня к ней привели. Ясное дело, я не говорила, что ты из Мак-Мёрдо, иначе нас бы вышвырнули к тем беднягам, что мёрзнут за забором.
– Что?.. – возмутился Рэнди. – Они не впустили никого из наших беженцев?
– А чего ты ждал? Никто не хочет, чтоб эпидемия перекинулась сюда. Я сказала, что мы шли в Мак-Мёрдо торговать, но увидели перекрывших дорогу Крестителей и повернули обратно. И уже на подходе к Рэйлтауну на нас налетели разбойники.
– И ничего, что ты привезла меня в город на собаке?.. Это же чертовски подозрительно выглядит! Как и то, что мы прибыли вовсе не с запада, а с юго- запада, с гор…
– Откуда мы там прибыли, после заката уже не видно. А поймать или купить щенка – удача редкая, но не сказать чтобы невозможная. Юки я продала Стелле. Купить дрезину не получится, но перевозку и уголь мы, считай, оплатили, – Фокс показала красный штампик на запястье, подтверждавший право пользования транспортом – надпись «Терминал Рэйлтаун». – А между тем, проводник – это ещё одна боевая единица. Да не сверли ты меня глазами: можно делать ставки, как скоро Юки сбежит от новой хозяйки на базу, хорошенько откормившись.
– Но что предпримет Стелла?
– На многое не надейся: она пошла не в отца. Максимум, что она сделает – соберёт ополчение для обороны Рэйлтауна, да и то, когда Крестители будут уже ломиться в ворота. Потому что с нашей вчерашней встречи эта корова даже не известила народ об опасности.
– Может, выслала разведку и ждет донесений? – Рэнди отказывался допускать и мысли, что кто-то может покорно ждать самого плохого. – Зря ты собаку продала. Она хоть в рельсах не нуждается…
– Не хочешь добраться до Семи Ветров за сутки?! – возразила Фокс. – У тебя на счету каждый день, если не каждый час!
– Хочешь сказать, тебя это волнует? После того, сколько времени я потерял из-за тебя и твоих дружков? – яростно проговорил Рэнди. – Вы хватаете людей, гноите их под землей, стреляете, убиваете… Но меня тебе с какого-то перепугу стало жаль?.. Почему, Фокс? Освободила бы тогда всех, кого разлучила с родными ради «Пайн-Айлэнда» с его сумасшедшими богатствами. Или ты потому такая великодушная, что рядом больше нет твоих ублюдков, и стража на воротах пушку отобрала?..
Фокс пристально посмотрела на него. Рэнди ожидал, что она попытается съездить ему в глаз, но ответ ее был иным.
– Могу только сказать, что повстречайся мы один на один, я отпустила бы тебя сразу. С той секунды, как тебя заметили рядом с трупом, и до нашего прибытия сюда я играла роль – которую играю уже давно и за которую себя ненавижу… И в Рэйлтаун мы отправились для того, чтобы я все-таки смогла тебе помочь и расстаться с «Потерянными детьми» навсегда… Да, Рэнди. Я к ним не вернусь. А если вернусь – то для того, чтобы похищенные люди получили свободу.
– Как ты это сделаешь?..
– Не знаю… Не знаю, но буду искать способ. Он должен существовать! Должен. Но сначала придётся помочь тебе.
Юноше было трудно дышать. Он должен был ненавидеть её – и не мог. Голос женщины пронзал его своей неподдельной горечью.
– Совсем недавно ты не знала о моем существовании. А сейчас говоришь, что отодвинешь свою месть ради меня и какого-то захолустного городишки?
– Нет захолустных городишек, Рэнди. Нет людей первого или второго сорта. Ты ничем не лучше и не хуже других. Но ты вернул меня из мира, который хуже смерти. Напомнил, каким должен быть человек. Мне не может быть прощения, это так. Ты имеешь право меня ненавидеть и не принимать помощи. Если хочешь – разойдёмся кто куда и больше никогда не увидимся, – Фокс достала из внутреннего кармана мешочек с украшениями Альды и сунула его Рэнди в руку. – Но сначала тебе не мешало бы сходить в баню и забрать свой скарб из «Авалона».
Рэнди не знал, что ей ответить. Он машинально сунул золото за пазуху и уставился на грязноватый калейдоскоп разноцветных плиток, которыми была вымощена улица да на свои сапоги, еще более грязные. Он чувствовал: грязь успела толстым слоем нарасти и у него на душе за дни, проведенные в бандитском логове, и тошнота – особенно жестокая на голодный желудок – накатила на него при воспоминании о непристойной ласке Наоко: ведь в это самое время узники, которых он даже не смог увидеть, ложились спать на дне каменного мешка, посреди кромешного мрака, измученные, голодные. Они так и оставались там – без контакта с внешним миром, без сил сопротивляться, без надежды на достойную смерть. По сравнению с этим его «страдания» под кнутом Старшей Сестры были какой-то насмешкой…
– К чёрту баню… – процедил он сквозь зубы. – Дай вещи забрать.
– Идём… – сдавленно проговорила Фокс.
Они шли вдоль стены бывшего пассажирского терминала, которая отражала их движущиеся фигуры, как чёрное зеркало; могло показаться, что еще два человека идут параллельно с ними. Старшая Сестра свернула в полукруглую арку, по краю которой тянулись бесконечные гирлянды из мелких разноцветных лампочек.
– Откуда здесь берут энергию? – не удержался и спросил ученик кузнеца.
– Это место будет по пути.
Путники вскоре оказались перед дверьми из красноватого металла, украшенными металлическим узором из фантастических цветов, листьев и животных, к которым Рэнди поспешил прикоснуться рукой: как кузнец, он не мог не восхититься качеством работы. Фокс позвонила в колокол у входа, наполнив сырой холодный воздух вокруг себя низким, сочным раскатистым гудением.
Только сейчас, когда прервались и движение, и разговор, у Рэнди свело живот от голода.
Не дождавшись ответа, Фокс толкнула дверь, оказавшуюся незапертой. В холле их встретил плотный седоусый мужчина в надвинутой до бровей шляпе да полушубке из собачьего меха. Он расплылся в улыбке, словно кот в предвкушении сочной рыбьей головы, и погладил пальцами широкие брови, походившие на дополнительную пару усов.
– Ай да Фокс! Зря времени не теряешь, как я погляжу?.. – он выразительно посмотрел на Рэнди.
– Доброго вечера, Бранимир, – ответила Фокс. – Что найдется поесть?.. Мы вот-вот друг друга слопаем с голодухи.
– Да как обычно. Чайки, ростки сои в маринаде, черный гриб, тюленина, есть даже курица с картошкой и яичница на сале, – произнес хозяин гостиницы с таким смаком, будто все перечисленные яства стояли перед ним на столе. От этого желудок Рэнди совершил грандиозный кульбит, а во рту образовалось настоящее наводнение.
– Надеюсь, от обеда ты не откажешься, – шепнула уже бывшая глава Потерянных Детей. Она пыталась говорить дружелюбно, но голос ее был исполнен грусти. – Позволь помочь тебе хоть так, и пусть твоя дорога будет солнечной, если решишь ехать один.
Рэнди открыл было рот, чтобы отказаться, но во-первых, голод терзал его с каждой секундой всё сильнее, во-вторых, участие Фокс разожгло в нем любопытство, а в-третьих, настырный здравый смысл все громче твердил: нельзя просто так упускать лекарство…
– Неси-ка всего понемногу, – сказала Бранимиру Фокс, расстегивая плащ и проходя в обеденный зал, откуда доносились смех и музыка. Прежде чем выбрать себе стол, женщина внимательно посмотрела по сторонам, прикидывая, откуда ей и Рэнди могло «прилететь», и предусмотрительно заняла стол неподалеку от выхода. На стене за её спиной была прибита табличка, на которой кто-то красным по белому написал: «Ложки-вилки не тырить!»
Народу у Бранимира оказалось немало. «Авалон» посещали торговцы всех мастей, наёмные убийцы, золотоискатели, проститутки, бродячие проповедники, профессиональные собиратели слухов и охотники – словом, все те, кого, как волка из пословицы, кормили ноги. Любили здесь бывать и местные, ведь мало кто упустит возможность подкрепить силы горячей похлёбкой, глотнуть травяного чаю и за отдельную плату помыться в бочке горячей воды. Здесь заключались сделки, устраивали турниры по армрестлингу, разыгрывались спектакли бродячих артистов – словом, жизнь кипела и днем, и ночью.