– Но как Крестители перешли пропасть? – вопрос был обращен уже не к Фокс, а к мирозданию. – Моста-то на Тэйне больше нет…
– Пропасти не бесконечны: если сильно захотеть, их можно пересечь или обойти. Знать бы теперь, что за игру ведет Лекс. Вчера мы показали, что готовы за него заступиться, а сегодня он постарался понравиться тебе еще сильней. Но в чужих интригах я участвовать не собираюсь.
– Послушай, он где-то взял бумагу. Шутки ради совать ее под дверь никто в здравом уме не станет, верно? И рисунок… Я его знаю! И не говори, что не знаешь его сама!.. «Крылатое Солнце»…
– И что? Я много знаю о том, что творится на западе и на востоке. Так вот: «Крылатое Солнце» не помогло еще никому, – с нарастающей ненавистью сказала Фокс. – Позапрошлой зимой стужа стояла чуть ли не как двести лет назад. Где в тот момент было «Крылатое Солнце»? Люди вновь болеют туберкулезом – как «Крылатое Солнце» им помогло? Резне в Порт-Амундсене восемнадцать лет – и чем они ответили на смерть своих сотрудников и сторонников?.. Трусливые, бесполезные дармоеды в чистых спаленках…
Они вдруг оба одновременно и тяжело вздохнули. Если Крестители пробрались в окрестности Рэйлтауна и оставили Мак-Мёрдо позади, значит, городок и Осокины вместе с ним уже были у них в руках, и Рэнди оставалось уповать лишь на то, что Илья и Арсений не стали вступать в бой и что при всем фанатизме захватчикам хватило ума не расправляться с врачами – тем более, в зараженном поселении.
– Не отчаивайся раньше времени, – сказала Старшая Сестра. – Что бы ни произошло, твои близкие нужней Крестителям живыми.
Женщина села рядом с Рэнди на кровать и накрыла его ладонь своей. Их пальцы переплелись, зеленые глаза были прикованы к черным. Что там говорил Рахманов про движение электронов? Про поток энергии? Про напряжение между облаками?.. Он рванулся вперед, порывисто и неумело обнимая Фокс за шею, прижался щекой к ее щеке, а затем осторожно прикоснулся к ее губам своими, словно пробуя их на вкус. Фокс ответила на поцелуй – так же легко и без спешки, и юноше показалось, что по всему его телу разнесся тончайший звон.
Еще час они лежали на кровати одетыми, то обнимаясь, то глубоко зарываясь пальцами друг другу в волосы и прерывая поцелуи только для того, чтобы сделать вдох. Но затем они перешли к прозаичному, но необходимому занятию – перебору, пересчету и аккуратной раскладке по карманам, сумкам и подсумникам съестных, медицинских и боевых припасов. Завершив приготовления, они не поленились подняться на стену, откуда их почти сразу же выгнала стража. Палатки беженцев куда- то делись. Но нет, бедняг, вопреки надеждам Рэнди, не впустили внутрь, а лишь уведомили об опасности, чтобы те убрались подальше. Все выходы и входы из города были перекрыты и забаррикадированы.
Ночью вокзальная площадь оказалась зловеще пустой, словно все жители погрузились в один поезд и уехали неизвестно куда: свет в окнах отсутствовал даже там, куда обычно поступало электричество. Тощая черная дворняга стояла, поджав переднюю лапу, у пересохшего фонтана, да по крыше главного терминала ходили взад-вперед вооруженные часовые. С первым ударом гонга, обозначавшего наступление полуночи, путники поспешили на седьмой перрон. Путь туда был символически прегражден металлическим барьером с надписью «Вход запрещен», которого, по словам Фокс, ещё сегодня (а вернее, уже вчера) не было.
– Смотрю, выезд и вправду закрыли, – пробормотала она. – Но где охрана? Дружно ушла ловить Крестителей?.. Но так не бывает!..
– Дрезину видишь?
– Та, что нам нужна, пришла последней. Идти нужно в самый конец.
Держа друг друга под руку, они аккуратно прошествовали к середине перрона, и уже там Старшая Сестра зажгла свет. Первое, что бросилось в глаза – неподвижно лежащий мужчина с автоматом на плече: рот приоткрыт, глаза полузакрыты, в щелках между веками виднеются белки. Тот, кто его убил, даже не позаботился о том, чтобы прихватить оружие – «Узи» с обмотанной строительным скотчем ручкой. На всякий случай Фокс присела рядом с убитым, приложила два пальца к его шее и вдруг довольно улыбнулась.
– Похоже на удар током, но жить будет… Ну-ка, что там в руке?
Новая записка, знакомый почерк. «Занимайте места и ждите».
Обнаруженную пушку Старшая Сестра вручила Рэнди и посмотрела на открытую галерею, проходившую под крышей и предназначенную для перемещения сотрудников вокзала; на каждый перрон оттуда спускалось по лестнице. В просветах между металлическими перекладинами виднелись два неподвижно лежащих тела. Дрезина, оснащённая паровым двигателем и подвесным контейнером для угля, стояла на путях, словно ожидая пассажиров, но шлюз перед выездом был закрыт, а значит, шанса выбраться Фокс и Рэнди по-прежнему не имели.
– Пойдём назад, – сказал ученик кузнеца. – Если нас тут застукают, решат, что этого мужика вырубили мы… И по фигу, что он не убит.
– «Назад» дороги нет! – отрезала Фокс. – Шлюзы как-то открываются. И открываются механически! Где-то есть ворот, его искать и надо.
– Может, попробуем сделать, как написано?
Прежде чем Фокс успела что-то сказать, Рэнди соскочил на днище дрезины и поспешил сбросить на свободное сидение свой рюкзак и уголь. Времени разогревать двигатель не будет: если они сообразят, как открывается шлюз, уматывать придётся на ручной тяге, пока их будут осыпать пулями с крыши. Стоило Фокс последовать за ним, как створка шлюза начала с противным скрежетом подниматься, освобождая просвет нужной ширины.
А позади уже слышались возгласы и топот бегущих ног, пугающе громкие при акустике вокзала. Рэнди сверлил глазами шлюз, мысленно заклиная ворота подниматься побыстрее. Фокс погасила фонарь и подняла оружие. Наконец, просвет достиг в высоту метров двух, а в перрон и стены ударились первые пули. Старшая Сестра ответила очередью, не целясь. Кто-то взвыл, кто-то разразился бранью. Упрашивая оба Солнца, чтобы сегодня обошлось без трупов, Рэнди нащупал рукоять и крутанул ее; машина подалась вперёд и покатилась по рельсам к просвету ворот.
Вспышка, хлопок! Резкий свет на долю секунды озарил две бегущие фигуры и тут же погас. В следующий миг послышался душераздирающий кашель и стоны:
– Глаза! Мои глаза!
– Нечем дышать!.. Чтоб вас распяли, подонки сектантские! – несчастные стражники Рэйлтауна, которым не посчастливилось охранять город в эту ночь, решили, что дрезину угоняют диверсанты Крестителей.
Почуяв едкий запах, Рэнди натянул свой шарф до самых глаз и удвоил усилия. Фокс пригнулась и налегла на ручку с другой стороны, толкая дрезину к заветной щели. Когда они уже проползали под воротами, к мучительному кашлю, звукам рвоты и проклятиям прибавились новые голоса, и несколько факелов заблестели у выхода на перрон; в ту же секунду кто-то спрыгнул с галереи прямо на пути позади них. Рэнди выпустил очередь понизу, чтобы «срезать», вероятного противника, не убивая.
– Это Лекс, сукины вы дети! – крикнули в темноте, и в следующую секунду дрезину догнал живой, хотя и не совсем невредимый гитарист – в лыжных очках и зимнем респираторе. Зачехленная гитара была у него за плечами: и удобно, и для спины какая-никакая защита.
– Стреляй! Уйдут же!
– Я те дам – стрелять! Кто будет потом чинить машину?
– Не подходи – задохнешься! – кричали друг другу неравнодушные жители, прибежавшие помочь своим бравым защитникам. Но троица, оторвавшись от седьмого перрона, уже разогнала дрезину до максимально доступной на ручном приводе скорости.
Самые смелые и глупые из преследователей побежали по путям в тщетной надежде догнать беглецов, но очередная дымная «хлопушка» – шарик с яблоко величиной, лихо брошенный гитаристом на рельсы, остудила их пыл, избавив беглецов от необходимости стрелять.
– Лекс! – процедила сквозь зубы Фокс, когда Рэйлтаун превратился в нагромождение геометрических фигур на фоне яркого полярного сияния. – Объсяни, что все это значит?..
Лекс потрогал рассеченную бровь, громко зашипел и сделал глоток из поясной фляги, передав ее затем Рэнди.
– Понятное дело, прежде всего я заботился о себе. Попробуй-ка, отгони этот гроб на колесах в одиночку, когда в тебя палят! – продолжал Лекс, будто мысли Рэнди были отпечатаны у него же на лбу. – Но злиться не стоит, ребят; да, я втянул вас в неприятное приключение, да, в Рэйлтаун вам теперь дорога закрыта. Но оставшись, – он махнул рукой в сторону города – вы б оттуда не вышли. Ты, Рэнди, может, и уцелеешь, если примешь их веру и дашь обеты. А тебе, несравненная, светит только костёр.
Вспомнив, что гитара все еще висит у него за спиной, Лекс оторвался от ручек дрезины, чтобы снять её и водрузить на грубо сколоченное сидение, после чего вернулся к работе.
– Четыре вида взаимодействия… – негромко вымолвила Старшая Сестра, наблюдая за переливами лиловых и зеленоватых огней на чёрном небе. – Назовешь?
– Сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное, – промурлыкал в ответ гитарист.
– «Крылатое Солнце»?.. – разом спросили бывшие Потерянные Дети.
– Узнали рисунок, значит! – довольно ответил Лекс. – А теперь выкладывайте, откуда знаете про него и про взаимодействия!
Кровные узыРэнди де ла Серна, 21 сентября 2192
– Мы те самые де ла Серна, которых выдавили из Семи Ветров, – сказала Фокс, не позволив застать себя врасплох.
– Ого! Значит, вернётесь в Семь Ветров, и вам обоим… – гитарист выразительно чиркнул пальцем по шее.
– Если кто-то нас опознает и донесёт…
– Тогда зачем на свой страх и риск туда тащитесь?
– До меня дошли слухи, что Хайдриха и его головорезов там любят далеко не все; он ввёл жестокие поборы на содержание этих бездельников с пушками.
– Но и против него не выступят, если ты намереваешься раскачать их на восстание. Когда Хайдрих окончательно утвердился в Семи Ветрах, он забрал у жителей оставшееся оружие. Якобы для того, чтобы впредь не допустить нового кровопролития. Но ты ведь понимаешь, зачем. Так что никого ты на борьбу с Хайдрихом не поднимешь. Дождись, пока подохнет сам.