– Но раз вы покинули «Протей», зачем выполняете его задание? – спросил парень несколько минут спустя: видать, на обработку информации ушло много времени.
– В той экспедиции у меня были близкие люди, – отвечал я. – И я хочу знать, ради чего их отправили погибать.
Вроде бы ответ и не исключает того, что мы пришли забрать одно и то же, и там, внизу, нам придётся схватиться насмерть. Но звучит он достаточно миролюбиво, чтобы отсрочить неизбежное. Знать бы ещё, где прячется Даниэль, что у неё на уме и как она относится к появлению в своём доме гостя из «родной» организации. Жилые апартаменты, как и медблок, располагались на втором (вернее, минус втором) уровне. Как и наверху, мы не заметили здесь никакого присутствия людей – всё чисто, красиво и стерильно, словно в царстве Снежной королевы. Решив, что потенциальная опасность, которую представляет собой Лео, перевешивает его видимую недалекость и трусость, я сообразил, как без единого выстрела себя обезопасить. Понадобятся сноровка и изрядная доля везения: веса в моём спутнике не меньше девяноста килограммов, наверное, ближе к сотне, а реакция и скорость, полагаю, – молниеносные.
– Тут такое дело, Лео… – вздохнул я, решив продемонстрировать парню свою мнимую слабость. – Мне нужно поискать медикаменты.
– Вы ранены?
– Не совсем… У меня от сегодняшних ужасов крепкое желание ширнуться.
Так ронять авторитет – рискованно само по себе, но пусть Лео думает, что со мной можно расслабиться. Так легче понять, что у него на уме.
– Я пойду с вами, вдруг там опасно, – ответил он. Ну вот, этого только не хватало: навязался ангел-хранитель на мою голову. Я не подал виду, что раздосадован, и стал продумывать план «Б» – впрочем, долго его продумывать не пришлось, так как он был короток, прост и жесток, как жизнь в наших диких краях. Дверь в медблок не запиралась, но комната, где хранились медикаменты, оказалась под кодовым замком. К нашему общему изумлению, на двери чем-то острым была нацарапана комбинация цифр. Проверили – сработало.
– Вот, что, Лео, – сказал я бойцу «Наутилуса». – Пробегись-ка по отсеку и посмотри – нет ли каких следов местного населения. Поройся в столах: может, журналы какие найдёшь, записи, личные принадлежности. Напрягает меня эта тишина. Как будто все вымерли, а бункер живет сам пос ебе.
– Да он ещё столько же сам по себе протянет, – ответил Лео, но моего приказа послушался, оставив меня с запасом лекарств один на один. Убедившись, что мой спутник свалил достаточно далеко, я проскочил через кабинет врача в аптечное помещение, которое, к моему изумлению, открылось от моего прикосновения к сканеру на двери. Чтобы доступ к лекарствам открывался для любой ладони? Похоже, наш невидимый помощник и здесь похозяйничал.
Я оказался в холодной тесной комнате (скорее даже чуланчике), где не было ничего, кроме встроенных в стену холодильных камер с металлическими дверцами. Каждая дверца скрывала за собой определенную разновидность лекарств и близких к ним препаратов: антибиотики, антисептики, витамины, ещё один холодильник делят между собой стимуляторы и нейролептики, который оказывается почти пустым: лишь два стандартных шприца-тюбика, помеченные штрих-кодом и цифрами. Список препаратов с номерами обнаруживается на маленьком мониторе на внутренней стороне двери. Ага, стимуляторы. Заберу в Гелиополис, пусть ребята оценят формулу. А вот, наконец, анестетики, релаксанты и седативные препараты. Запас релаксантов практически не тронут, а вот остальное добро вынесли подчистую, что наталкивает на определенные мысли. Вздохнув, взял два тюбика того, что есть: надеюсь, действует быстро. Исследуя кабинет врача, я натолкнулся на голографическую медкарту. Как только я вставил её в прибор для чтения, в центре комнаты появился трёхмерный портрет обнажённой девушки в полный рост. В нескольких местах на её фигуре вспыхнули красные и синие точки – проблемные зоны, то ли требующие внимания врача, то ли уже ставшие объектами медицинского вмешательства; монитор на стене показывает её имя и медицинские данные. Но главное слово, что крупными буквами светится напротив её имени, – «мертва». Кван Ю-на, шестнадцать лет. Причина смерти – несовместимая с жизнью кровопотеря, предположительно – следствие самоубийства… Ох ты ж, страсти какие на объекте кипели! Проходят века, а юные девушки всё также впечатлительны и безрассудны. Кто же причина, помимо глупости, – сверстник, симпатичный молодой учёный или собственные родители?..
Но вдруг перед моим «внутренним взором» вспыхивает портрет на плазменном мониторе, замеченный мной у лифта, и холодная дрожь вновь прокатывается по телу. Красотка с чёрными волосами – это, похоже, и есть Кван Ю-на. Вот и секрет зловещей надписи: «Она не умерла, а просто спит». Даниэль эта фраза подходила больше.
– Комнаты в жилом отсеке заблокированы почти все. Кроме одной, – доложил мне вернувшийся Лео, протянув мне пятнистого плюшевого нарвала с алой ленточкой на том месте, где у других животных находится шея. – Там жила девушка по имени Кван Ю-на? – автоматически спросил я.
– Не знаю, Кван или нет, но что девушка – это да. Хотел бы я знать, где она прячется, – пробормотал Лео, беспорядочно вращая в руках мягкую игрушку, которая едва заметно «дымилась» в его руках: вентиляция работала не везде, и пыли местами накопилось порядочно. Где она спряталась, я говорить не стал. Только спустил с предохранителя пушку Джека.
– Дай-ка мне cвой нож.
– Ты уверен, что он у меня есть? – приподнял брови Лео.
– Не сомневаюсь.
– Извини, но мы ножами давно не воюем. И вообще, мы ж из одной организации. С чего бы мне на тебя нападать?
– С того, что наши коллеги весьма эффектно истребили друг друга. Хотели они того или нет.
– А вы, значит, напасть не можете?.. – оскалился Лео. Не так уж он, похоже, и глуп
– Нож, – скомандовал я тихо, но настойчиво. Лео нехотя покорился и фыркал, когда я проверял его одежду. На нижний уровень мы попали без каких-либо препятствий. Первые ворота разъехались передо мной сами, впустив нас в самый настоящий рай. Мне не привыкать, что в уцелевших очагах цивилизации много делается без участия человека, но трудно было предположить, что здесь, на базе, где число жителей не дотягивало и до полусотни, «Наутилус» построит автономную экосистему, способную поддерживать себя самостоятельно. Идеально просчитанный полив и контроль температуры функционировали сами по себе уже черт знает сколько лет, и можно было только гадать, как система предотвращала либо исправляла мелкие поломки и неприятности вроде «цветения»воды. Передо мной и Лео раскинулось море радостной, сочной зелени, воздух был наполнен ароматом гнилой листвы и влажной почвы. Слух наводнили шорохи, шелесты и тревожные крики узревших чужака птиц. В Гелиополисе были обширные сады, был и водоем для выращивания моллюсков, но за это хозяйство отвечала команда из тридцати человек. А здесь как будто царила первозданная дикость: по деревьям и замшелым камням бегали узорчатые ящерки, чуть выше хлопали крыльями потревоженные птицы; за очередь к бордовому цветку дрались двое синих колибри, похожих на ожившие сапфиры. Зеркальные карпы скользили по водоёму, засаженному обычными белыми и опалесцирующими кувшинками. И это по соседству с городом, где чайка на вертеле – роскошь! Я c трудом поборол искушение попробовать на вкус яблоко с ближайшего дерева; Лео подобрал одно со мха, но есть не стал, а спрятал в подсумок. Мы миновали резервуары, где росли съедобные водоросли, несколько секунд полюбовались бассейном с морской водой, из которого с необъяснимым упорством пытался выпрыгнуть на камни маленький скат, и, наконец, достигли последнего шлюза. Цифры, которые нужно было набрать, были написаны на замке чёрным маркером. Лёгкость попадания в нужные помещения всерьёз действовала на нервы: непонятно, где тут подвох.
– Смотрю, у кого-то большие проблемы с памятью! – усмехнулся Лео в надежде разогнать юмором страх. А что, если сопляк прав?..
Вот и «последний рубеж»… После короткого звонка нас окутал холодный белый туман – дезинфекция. Миновав пахнущее спиртом облако, мы очутились в середине длинного коридора с рядом дверей, которые вели в разные лаборатории. По наитию двинувшись влево, в самом конце я нашел нужную дверь, на которой не оказалось блокировки. Возможно, механизм заело, а возможно, хозяйка побоялась, что в какой-то момент не сможет покинуть комнату самостоятельно. Мало ли что может случиться с автоматикой за столько-то лет… Температура в зале оказалась не выше пятнадцати градусов – сильный контраст с теплом сада. В то же время воздух здесь был сух, как в пустыне. По периметру тянулась панель управления из мощных компьютеров, подсвеченных зелёным. В центре размещались пять горизонтальных цилиндрических «аквариумов», в каждом из которых мог поместиться взрослый мужчина. Один из них светился по периметру, и с его правой стороны стояла пара неуместно «домашних» мягких туфель. Цилиндр оказался наполнен прозрачной жидкостью и мелкими гелевыми шариками. Внутри в глубоком искусственном сне лежала та, что без спроса вломилась в мое сознание, потревожив ещё не успевшую затянуться рану. На вид девушке было не больше двадцати лет; телосложением она напоминала коренастого подростка – никакой особенной красоты. Жидкость в цилиндре непрерывно двигалась, покачивая платиновые волосы. Брови и ресницы были едва различимы. Нижнюю часть лица закрывала кислородная маска, из пупка тянулась искусственная пуповина, подсоединённая к непрозрачному дну резервуара. Когда я приложил руку к стеклу, девушка заворочалась, словно я коснулся её лица. Кардиограмма на мониторе показала резкое ускорение пульса; он подскочил до ста тридцати ударов в минуту. И под веками можно было рассмотреть движение глаз. «Как теперь тебя будить, дорогая?» – спросил я, осматривая полутемное помещение, и выругался, заметив в кресле у монитора человеческую фигуру.
Не есть яблоко было правильным решением: любая снедь попросилась бы сейчас обратно. За компьютером, управляющим гибернацией Даниэль, сидела пожелтевшая мумия, одетая в многослойное вечернее платье из атласа и струящихся полупрозрачных тканей-фиолетовой, зелёной и синей, как те колибри, что повстречались мне в саду. В вырезе платья красовалось колье – уж я не знаю, из каких металлов и камней, на запястье блестел браслет в пару. Чёрные волосы, уже начавшие выцветать, были заботливо уложены в сложную причёску и украшены шпильками в восточном стиле. На закрытых веках сохранились следы подводки.