Вел… – прошептал Рэнди, укладываясь на тонкий кусок серебристой, похожей на фольгу материи. – Ты бывал в Семи Ветрах?
– Пронстранственная карта у меня есть. Но со дня её создания там, должно быть, изменилось многое.
– Тебя ведь тоже создали в Золотом Веке?
– Таким я создал себя сам. А теперь спи, – ответил Рэнди механический человек. – Подробности узнаешь после того, как доберёмся до Кэт.
Несмотря на слабость после ранения, рой тревожных мыслей и возбуждение от новых знаний долго не давали Рэнди заснуть, а потому некоторое время спустя он стал свидетелем очень странной сцены.
– Пучина! – негромко сказал Велиард, погладив фиолетово-чёрные волосы товарища с необъяснимой лаской. Тот внимательно осмотрелся, словно попал сюда впервые, походил туда-сюда, а затем прильнул к Велиарду с нежностью кошки, на что «механический человек» ответил объятием – скорее, не друга, а любовника. Ни в какие ворота…
– Эх… Снова я пропустила самое интересное, – голос Вайолета был прежним, но Рэнди различил в нём новые интонации. Да и фраза прозвучала звучала ни к селу, ни к городу. – Ты бы мог и почаще меня будить. Я совершенно не хочу выпадать из курса дел.
– Тише, Вильгельмина, – шепнул Велиард. – Мы не одни.
– Кто же там? Неужели?..
– Пока нет… Нам вызвался помочь её товарищ из местных.
«У кого-то с головой проблемы, – подумал Рэнди, поворачиваясь на другой бок. – Дотянем до Мак-Мёрдо – заманю его к отцу, может, он что-то посоветует. Хотелось бы знать, почему Велиард с ним ходит у Извергов под носом? Почему ему подыгрывает? Не знает, что ли сколько бед может принести на пустошах сумасшедший?..»
Он сомкнул веки и вскоре ощутил под собой движение невидимых волн. Ему снился мягкий ход рыбачьей лодки, спокойное, мерцающее море, лента Млечного пути и знакомые огни маленького города в ночной темноте.
ВоссоединениеВелиард Рид, 13 января 2189
Катрину я догнал в условленном месте, но расслабляться было нельзя. Линдон мог догадаться, что его перехитрили, а десмодусов, надо думать, у него было до чёрта.
Радиационный фон был повышен, но Кэт успокоила меня, что для неё опасности нет. Удалившись ещё на два десятка километров, мы соорудили убежище из веток, глины и камней; так инфракрасному зрению роботов было труднее нас засечь. Полностью отказываться от отдыха было нельзя: как хороша бы ни была подготовка у «Архангелов», последствия перегрузок, стресс после катастрофы и разница в гравитации подорвали силы марсианки.
Возвращаться на отдых, тем временем, нам было некуда. Заявиться в деревню с громкими словами: «Приветствуйте своего бога» казалось проще всего. Идею я отмёл сразу: это первое место, где Герион стал бы нас искать. Разжигать костёр, конечно, не стали. Катрина прижималась ко мне в тщетной попытке согреться, но моё тело согревало лишь мой собственный мозг, поддерживая в нем жизнь. Оно не было рассчитано на то, чтобы отдавать тепло кому-то ещё, и впервые мне стало от этого горько.
– Ты мёрзнешь? А твой скафандр?.. – спросил я.
– Он в порядке. Это нервное. Велиард… – прошептала Катрина, будто забыв, что совсем недавно меня боялась. – Ты всё потерял из-за меня, и я не хочу быть виноватой ещё и в твоей смерти. Будет справедливо, если завтра каждый пойдёт своей дорогой. Ты – в Гелиополис, я – за братом.
Это на Марсе их учат высокой патетике или девочка начиталась героических книг с хорошими концовками?
– Когда-то страх заставил меня сменить тело, спрятаться в него, как улитка, уйти от людей. Принадлежавшая моей семье компания творила паскудные вещи, прикрываясь наукой, а я остался в сторонке. Кажется, пришло время стать человеком. Или достойно умереть, – я обнаружил, что говорю в её же манере. Заразно, что ли?
– Прежде чем умирать, может, свяжешься с Гелиополисом?
– Гелиополис чертовски далеко отсюда. Нужно брать дрезину и ехать по Магистрали. А затем долго топать пешком, потому что дорога обрывается. Я-то местность поисследовать успел и знаю, о чём говорю. И если мы сообщим о себе слишком рано, «птички» Линдона будут тут как тут.
– Велиард, от тебя и так электромагнитный фон такой, что нас всё равно обнаружат! – напомнила девочка. – Передача одного одного сообщения ничего не решит!
– Лучше подстраховаться, пока Уинстона не найдём, – сказал я. – Да и Гелиополис подставлять нельзя.
Я обнял Кэт перед сном, чтобы успокоить, и вскоре она перестала дрожать. Как давно в моих объятиях не спала женщина? И вспомнить, каково это, было настоящим подарком судьбы. Мокрые волосы, чешуйчатый, как драконья шкура, комбинезон, тонкая горячая кожа на виске… Спасибо осязательным рецепторам у меня на пальцах, что я могу прикасаться к ней… Подозреваю, что в восприятии Катрины я не являюсь настоящим человеком – скорее, говорящей игрушкой или сказочным героем вроде Железного Дровосека, иначе она не позволила бы мне таких вольностей. И так, наверное, лучше.
Весь следующий день мы провели в пути – шли параллельно Магистрали, не выбираясь на неё. Я попросил Катрину рассказать о своей родине, и просьбу она исполнила с большой охотой. В Марсианской республике шесть городов, управляемых избираемыми правителями – архонтами, которые созывают Совет архонтов для обсуждения и решения наиболее важных проблем. В случае невозможности Совета договориться, что бывает исключительно редко, решение выносит искусственный интеллект, созданный специально в этих целях. Аркона – бывшая советская станция, а теперь крупнейший город Марсианской республики. Она не сокрыта от внешнего мира в пещере, как более старые поселения, а подобно кислородной фабрике, защищена от космического излучения куполами и фильтрами. Кислорода, который производят зелёные насаждения, хватает не только для дыхания, но и для того, чтобы насыщать им внешнюю атмосферу. Материал куполов, похожий на стекло – очищается сам и сам же залечивает мелкие повреждения.
Денег у марсиан нет (исключение – Анклав Новая Гавана). Если начальники, коллеги или граждане хотят вознаградить своего товарища за важное открытие или полезный проект, они решают этот вопрос путём голосования в локальной сети. Вознаграждением могут стать разнообразные материалы для творчества, дополнительные выходные дни, а также визиты в кафе, где еда слегка отличается от повседневного пайка.
У Катрины с братом остались на Марсе родители: отец – потомок колонистов из США, и и мама из – европейских поселенцев, что добровольно остались на Марсе после революции. О судьбе детей они вряд ли что-то знают. Впервые со дня, когда Вильгельмина рассказала мне свою подлинную историю – мне кого-то по-настоящему жаль. И тем тяжелей, что я ничем не могу помочь – разве что по мере сил защищать свою гостью. Тем временем, проблемы и у меня самого.
Заряд упал до двадцати процентов, а я, избалованный повседневной доступностью энергии, не позаботился вовремя о подзарядке. На фотоэлементы рассчитывать не стоит: их энергии хватит, чтобы функционировало жизнеобеспечение: но чтобы накопить ее для долгого перехода, мне придется долго, неподвижно и беспомощно валяться на солнце… Словно в насмешку, батарея у меня стоит линдоновская: без источника подзарядки она протянет месяца два. И без радара нельзя: как бы ни были хитры технологии Гериона, пока есть хоть ничтожный шанс обнаружить врага, пренебрегать им не следует. Дополнительный расход энергии, да. Но Катрина делится энергией аккумулятора из аварийного комплекта своей шлюпки, а больше электричество мы ни на что не тратим.
Линдон подстерёг нас уже на подходе к Семи Ветрам – после изнурительного путешествия на грани сил и ресурсов. Мы мокли под дождём, прятались от бурь, едва не погибли при обвале и наткнулись на стаю одичавших псов – не снежных, а самых обычных шавок. На Кэт стало страшно смотреть: казалось, она позабыла все слова, кроме «Семь Ветров», «Уинстон» и «вперёд». Чтобы сэкономить припасы с биостанции, нам обоим пришлось научиться охоте, но мяса и рыбы Катрина дома не ела, и мучилась животом после каждой трапезы, пока не стала понемногу привыкать и извлекать из новой пищи пользу. И теперь, когда наши силы были на исходе, мой радар засёк пять дронов. Местность была лесистой (ещё одна биостанция в трёх километрах отсюда – увы, заброшенная), а у Катрины при себе антиграв. Отыскав небольшую пещеру, она с его помощью забаррикадировалась изнутри. Но я решил не прятаться, а во что бы то ни стало увести от неё десмодусов и перебить их самостоятельно.
…Я включаю беспроводную связь на всю мощность и взываю к Вильгельмине, на всякий случай прощаясь с ней и говоря о своей любви. Не только потому, что действительно люблю, но и для того, чтобы разозлить Гериона ещё сильней. Пока на моей стороне – только знание местности и её особенности. Реакция не заставляет себя ждать: плазменный заряд с шипением ударяет мне в корпус. Хвала моей предусмотрительности и технологиям «Наутилуса» с Линдонами впридачу: тушка выдержала. На мое счастье, плазменное оружие не скорострельно и требует на перезарядку не меньше двух секунд. Их хватает, чтобы отскочить за упавшее дерево. Следующий заряд прожигает в нём дыру, но я успеваю вскочить на следующее (кто мог предположить, что когти однажды так меня выручат?) и, словно белка, взбегаю к верхушке по спирали вместо того, чтобы ожидаемо удирать. Даже десмодус с его маневренностью и высокоумной системой наведения теряется, повисает в воздухе и не успевает прицелиться: третий выстрел подрубает не особенно толстый ствол уже в метре подо мной, но этого-то я и добивался.
Моментально рассчитав траекторию, моя система навигации передала сигнал в мозг, а оттуда прямиком в мышцы. Оттолкнувшись от падающей верхушки, я вытянул вперед передние конечности, сиганул прямо на десмодус и вцепился в его крылья. Робот моего веса, разумеется, не выдержал и ухнул вниз, бешено вращаясь вокруг своей оси; крылья замедлили наше падение, но не настолько, чтобы превратить его в мягкую посадку. Перед тем, как летучая бестия разбилась о корни дерева – так, что обломки брызнули во все стороны – я соскочил на траву. Минус один, ещё два на очереди. Не дожидаясь, когда они подлетят совсем близко, я во весь дух рванул на север, к океану, уводя роботов ещё дальше от места, где оставил Катрину. Синих точек на радаре по-прежнему три. Разбитый мною десмодус воскреснуть никак не мог: выходит, беспилотников больше, чем я ожидал. Ещё хуже, если на них установлены ЭМИ-излучатели.