— От вас ничего не укроется, Тимофей Викторович. Но так или иначе, вы нынче у нас главный подозреваемый.
— И вы поэтому пригласили столько магов для доставки меня в вашу контору? Так это арест или просто беседа?
— Беседа, — он снова дернул за ус. — Пока только беседа. Прямых улик у нас против вас нет.
— Тогда спасибо за беседу, — я поднялся. — Выход я смогу найти сам. Рад был познакомиться.
— Подождите, я сниму полог.
Он не успел поднять руку, как я уже прикоснулся к молочной пленке, а потом прошел ее насквозь. И тот с тихим звоном лопнул. Оборачиваться не стал, настоящие мужчины на такое не оборачиваются. Да и потом, я и так знал, что у Быстрова сейчас вытянулось лицо.
Только я сделал шаг к выходу, как вдруг остановился и посмотрел на него.
— Роман Кириллович, а почему вы в кресле? Разве у вас нет специалистов, которые могут поставить вас на ноги?
— Потому что мои ноги стоят в шкафу, и я от них устаю. Неудобно. А в кресле мне хорошо, — ответил он, не моргнув глазом. — Не уезжайте из города. Мой сотрудник будет ждать вас внизу и отвезет домой.
— Спасибо.
Наконец, я покинул гостеприимный кабинет Быстрова. Теперь мне есть над чем подумать. Школа Брусиленко взорвана. Погибли люди. И это хотят повесить на меня.
Жесткая подстава!
Но как она за какую-то неделю пришла в такое состояние? Почему маги, которые приехали на пепелище, не заметили, что оно старое? Подкуп? Многоходовая стратегия, чтобы меня убрать с дороги?
Не Брусиленко ли это постарался? Вряд ли его ученики, они без его слова и шагу не сделают.
Значит, этот Никита Степанович уже в курсе всего происходящего. А тогда, зачем юные дарования похитили Артема и напали на мой дом? Видимо, это уже их самостоятельное решение.
Порой бывает, когда человек осознает несправедливость, ищет шанс все исправить, а потом идет на отчаянные меры. Увидев, что их дорогой директор расстроен, они решили, что убрать меня — самый верный путь.
В таких мыслях я дошел до выхода, где ждал Леонид Борисович. Выглядел он недовольным. На его и без того хмуром лице проскальзывало желание скривить его, словно я был помехой.
Неприятно, но мне с ним по ресторанам не ходить.
Не произнося ни слова, он проводил меня до мобиля, даже дверь открыл. Я видел, как дернулась его рука, чтобы с силой ею хлопнуть, но в последний момент он сдержался.
Я мысленно зааплодировал его уровню контроля.
— Всего хорошего, Тимофей Викторович, — сказал он мне на прощание, когда я уже оказался возле ворот дома.
Ох, чует мое сердце, мы еще не раз встретимся. Поэтому я ему любезно улыбнулся и махнул рукой.
А в это время в окнах уже маячили мои маги. Алекса их уже предупредила о том, что я вернулся, и на их лицах было облегчение.
— Что встали? Дел нет? — рыкнул я с порога. — Где наши пленники?
И тут все начали очень внимательно рассматривать пол.
— Алекса? — грозно продолжил я.
— Тимофей Викторович, — она появилась справа от меня. — Пятеро магов смогли избавиться от вашего заклинания и покинули территорию. Погибшего они забрали с собой. Я запретила мешать им, так как это было опасно для их жизней.
— Все правильно. Выдыхайте, — я сел на диван.
— Тим, что там было? О чем с тобой беседовали? — Тень задала вопрос, который интересовал всех.
Я ответил не сразу, задумчиво разглядывая Калинина и Дягилева. Стоит ли им рассказывать? Нет, я точно был уверен, что Иван в этом не замешан, а вот Артем? Он же был в той школе.
— Я хочу узнать больше о Брусиленко и его детище, — сказал я, глядя телепортеру в глаза.
— Что вы хотите узнать? — в его тоне не было вызова, он и сам знал, что рано или поздно этот вопрос возникнет.
— Где физически находится школа, зачем ты туда перемещался на днях? Сколько всего там учеников?
Тень наклонила голову к плечу, с любопытством разглядывая меня. Хорошо, что она ничего не спросила.
Давая время Артему подумать, я перевел взгляд на Ежа и попутно спросил на тему обеда. Тот сразу встряхнулся и пошел готовить. Матильда увязалась за ним, а Ветер, сославшись на проверку территории, тоже скрылся с глаз моих.
Они сразу поняли, что разговор приватный. Только вот Тень не сдвинулась с места. Даже больше, подошла и села на диван, всем своим видом показывая, что не собирается уходить.
Калинин вздохнул, сел рядом с ней, а нам с Артемом достались кресла.
— Школа как школа, — пожал он плечами. — Когда я ее увидел, сначала подумал, что она самая обыкновенная. Дети туда-сюда носились, учителя, звонки, столовка, кстати, с недурными котлетами. Но по сути, мое обучение там почти не проходило.
— То есть как? — не поняла Тень. — А где тогда?
— В определенные дни нас увозили куда-то.
— И мешок на головы надевали, чтобы не знали, куда? — усмехнулась Тень.
— Если бы вы знали, в каком состоянии мы были, у вас не возникло бы такого вопроса, — с нотками укора ответил ей Артем. — Мы были подчинены власти директора. Шли, куда скажут, ели, когда скажут, спали, когда скажут.
Было видно, что ему трудно обо всем этом говорить, но в то же время черты лица его разглаживались. Будто ему самому не терпелось все это не просто рассказать, а выбросить из своей головы, как мусор из дома.
— Вы были правы, Тимофей Викторович, мы рабы Никиты Степановича. Я только сейчас это начинают понимать. Что вы сделали? Почему я все это вспоминаю?
— Я снял часть ментальной блокировки с твоего сознания. Думаю, что один из вас, тот, что псионик, умеет и не такое, — я благоразумно промолчал про то, как он меня мысленно отправил в другой мир. — Возможно, он был помощником Брусиленко и активно использовал свой дар на всех вас. Еще я думаю, что вас могли и никуда не вывозить, а внушать, что вы куда-то едите.
— Зачем вы все это спрашиваете?
— Подожди. Зачем ты перемещался в школу на днях? И что ты видел?
Артем беспомощно на меня посмотрел и вдруг развел руками.
— Я не могу вспомнить. Кажется, меня попросили или нужно было что-то забрать.
Его визит в школу мог быть банальной случайностью. Заскочил и заскочил. Кто же знал, что я прыгну и пройду по его следу? Да и потом, никто из чужих не знал, что я научился перемещаться. В доме прослушка?
«Ответ отрицательный», — прокомментировала мои мысли Алекса.
И к какому выводу нас это приводит? Что в школе знали, что я там был. Только так, другого варианта нет.
— Артем, а как выглядит школа? — я уже в третий раз задавал этот вопрос.
— Я не понимаю, что ответить. Все как обычно. Дети туда-сюда носились, учителя, звонки…
Он дословно повторил свою собственную фразу. Очень интересно.
— И в столовке?.. — я вопросительно на него посмотрел.
— Не дурные котлеты, да, — с готовностью ответил он.
Тень изогнула бровь и окинула Дягилева долгим взглядом. Она тоже уловила эти одинаковые фразы, но свое мнение оставила при себе. Лишь дернула уголком губ.
— Артем, а кроме бегающих детей, что еще вы помните? Может, быть форму учеников? Или цветы в холле? Там же сколько цветочных горшков было, не напомните?
— Горшков? — переспросил он, наморщив лоб. — Двадцать? Или пятнадцать? Тимофей Викторович, вы тоже видели эти цветы?
— Артем, соберитесь. Это важный вопрос, — я подался вперед и заглянул ему в глаза. — Что вы увидели, когда на днях переместились в школу? На каком этаже вы оказались?
— На втором, — не задумываясь, ответил он. — У меня там точка прыжка.
— И что там увидели?
Почему он раз за разом игнорирует мой вопрос? Весьма любопытная блокировка стоит у него в голове.
— Да все, как всегда, — медленно произнес он. — Это старый класс, которым никто уже не пользовался. Больше напоминает кладовку.
— Уже лучше. Окна там есть? — я вспомнил дыру под потолком.
— Окна? Нет. Из-за этого я его и выбрал. Никто не видел, что я перемещался.
— Там же стоят два стола?
Ничего такого там не было, но мне нужно было проверить память Артема. Ведь если там есть определенная картинка, изменится ли она под давлением моих вопросов?
Помимо разговоров, я перебирал строчки своего же заклинания, пытаясь найти ту самую брешь, которую я не заметил в тот раз. Блокировка стояла в голове Артема очень глубоко, и порой я даже боялся трогать ее, чтобы не сломать ему мозги. В прямом смысле.
— Столы?.. — он на мгновение умолк. — Да, когда я прыгнул, как раз заносили новые.
— Я еще помню стеллаж зеленый. Не знаешь, его недавно поставили?
И его Артем тоже вспомнил! Я покачал головой. Как же ему это объяснить? Сказать в лоб? Или молча очистить его сознание?
— Артем, у меня есть предложение полностью снять блокировку на твоем разуме. Только вот боюсь, что для тебя это будет неприятным открытием.
— Что? Как это? С моей памятью тоже поработали? — он схватился за голову. — Серьезно? Быть не может!
Он действительно был поражен моими словами. Артем вскочил, заходил по комнате, не глядя, куда идет. Так, он три раза наскочил на ноги Тени, на пустой стул и даже чуть не влетел в стену.
— Дягилев, — позвал я. — Соберись.
Он не услышал меня, продолжая бездумно перемещаться.
— Дягилев! — рявкнул я, и он остановился. — Соберись!
— Да, простите, Тимофей Викторович, это слишком неожиданно. Я думаю, что это не закрытые воспоминания, а просто мне морочили голову. Это вызывает мне жгучую обиду, но в то же время я чувствую страх. Вдруг я сделал что-то такое, о чем буду жалеть всю жизнь?
— Если ты это сделал, то ничего с этим не поделаешь. Теперь ты либо будешь мучиться этим вопросом, либо узнаешь правду.
— А вы? Что вы ощутили, когда вспомнили про себя такое?
— Что я уже не тот, кем был раньше и теперь все время стараюсь поступать правильно, — вкрадчиво сказал я.
— Поэтому и возитесь со мной? Да? — с надеждой спросил он. — Многие говорят, что вы действительно не тот, кем были раньше. Даже когда убиваете, то это не из-за того, что вам указали или вы захотели, а потому что защищались.