Она бросила короткий взгляд на Паукова, опустила глаза:
– А если я откажусь?
Теон чувствовал, как напряглась команда, как заразился напряжением воздух в кают-компании, как обострились лица молодых землян. Пожал плечами:
– Тогда я буду вынужден вручить вам ордер на ваш арест, – при этих словах старпом «Фокуса» порывисто встал, открыл рот, будто собираясь что-то сказать.
Ульяна перевела на него взгляд. Парень сник и молча вернулся на своё место.
– Странные у вас формулировки, – Ульяна поднялась из-за стола. – Но я лучше «прогуляюсь» с вами, чем буду отконвоирована. Я могу собрать личные вещи?
Теон встал, покачал головой:
– Не стоит. Вам всё предоставят на Тамту.
Девушка замерла, взгляд рассеянно скользнул по лицам команды, едва задержался на лице генетика.
– Хорошо, я готова.
Теон кивнул, обратился к Паукову:
– Артём Геннадьевич, «Фокусу» рекомендую передвигаться с открытой пеленг-кодировкой и в зоне действия патрульных служб. Прошу сообщить диспетчерам порта приписки о кандидатуре назначенного исполняющего обязанности Первого навигатора и капитана фрегата на время отсутствия капитана Роговой.
– Мы находимся под наблюдением? – уточнил Пауков.
Церианец мрачно окинул его взглядом:
– В отношении вас принято решение о применении программы защиты свидетелей. В целях вашей же безопасности я вам не рекомендую покидать зону открытой навигации и стандартных веховы́х лоций, – он снова вздохнул: – Надеюсь на ваше благоразумие, господин Пауков.
Сделав приглашающий жест, он пропустил Ульяну вперёд.
Через закрывшуюся мембрану гермопереборки Ульяна видела застывший в шлюзовом отсеке экипаж «Фокуса». Наташка шмыгала носом, смотрела побитой собакой. Вася Крыж замер рядом с ней: правая рука на плече Паукова будто припечатывала генетика к синему покрытию пола. Сутулая и нескладная фигура Тима Резникова притаилась у опоры. Голос Кира под куполом церианской рубки звучал подчеркнуто резко:
– Ключ на старт. Трехсекундная готовность. Три. Два. Один. Клапан захвата, – щелчок по корпусу, толчок, гул гравикомпенсаторов и заработавших двигателей движения. – Самый малый реверс, три градуса. Ориентация по ходовым знакам. Продольное перемещение пятнадцать, курс пять, – зеленые маячки прощально мигали. На демоэкране стремительно уменьшалось серебристое кольцо стыковочного шлюза Флиппера. Церианская шлюпка выскользнула под тень гравикомпенсаторов. – Готовность к активации импульсного двигателя. Три. Два. Один. Ноль. – Ульяна тревожно сглотнула, гортань пересохла. Дышалось тяжело, порывисто. Девушка вцепилась в подлокотники, старалась не мигать, чтобы не упустить тот момент, когда «Фокус» в последний раз окажется в объективе визиров шлюпки. Прежде, чем она окажется на борту «Тольды». – До встречи, Ульян. Ждём твоего скорейшего возвращения.
Индикатор внешней связи погас.
Теон покосился на девушку, беспокойно отметил про себя её бледность. Внутренний следователь молчал. Начальник криминальной полиции – тем более.
– Не волнуйтесь, капитан Рогова. Разберёмся, и вы вернетесь к исполнению своих обязанностей, – по-своему поддержал. Ульяна снисходительно улыбнулась уголком рта.
Теону стало неловко. Эти земляне всегда представляли для него загадку. Почему эволюция в секторе пошла по пути гуманоидизации – вот вопрос, который мучил Теона уже много лет. Какие силы решили, что гуманоиды Земли, этой дикой, в сущности, планеты – образец для подражания? Что Эволюция ставит в вину тем же клириканцам или креонидянам, выбрасывая их из привычных ареалов?
Может быть, кто-то решил выяснить это на практике?
И что, всё-таки происходит сейчас?
Оператор завершил стыковку с «Тольдой», тихо сработали гравикомпенсаторы, верхний свет мягко погас, а церианец всё сидел и разглядывал землянку.
– Вы во мне дыру прожжёте, – отметила та, наконец. – Что вы во мне нашли, такого интересного?
– На сколько внимательно вы проверяете инфосводки, капитан Рогова? – ответил он вопросом на вопрос.
– Ежедневно, а что? – девушка пожала плечами, прикрыла глаза, изобразив безразличие к затронутой следователем теме.
Тот помолчал, будто взвешивая что-то.
– В секторе пропадают суда, вам известно это? – неожиданно признался он. Ульяна распахнула глаза. – Даже не так. Исчезают экипажи кораблей. Земные экипажи, – он особенно выделил слово «земные», многозначительно уставился на затаившуюся собеседницу, с интересом наблюдая, как вытягивается ее лицо, округляются ясно-бирюзовые глаза, как пальцы цепляются за обшивку подлокотника, а взгляд упирается в исчезающий «Фокус».
Он понял гораздо больше, чем девушка хотела показать. Там, на «Фокусе» – самое важное для нее. Ее слабое место.
– То есть как «исчезают экипажи»? – Ульяна распрямилась в кресле.
– Я читал, что у вашей расы есть такое понятие. Летучий голландец, кажется. Есть корабль. Все шлюзы задраены по протоколу, все кодировки сохранены нетронутыми. Шлюпки, включая аварийные, в шлюзах. Все системы работают исправно, бортовые накопители не фиксируют никаких аномалий. Просто на речевых накопителях в один момент пропадает человеческая речь. На полуслове.
Он внимательно за ней наблюдал.
– И что это может быть? – у нее сел голос, рот некрасиво скривился, будто она собирается заплакать. Но нет, не собирается, Теон неплохо уяснил себе ее характер. Такие не плачут.
– Собственно, для выяснения этого я и назначен руководителем следственной группы, – он равнодушно повёл плечом, устраиваясь удобнее. Внутренний следователь аплодировал стоя.
– Но у вас ведь есть предположение?
Сработала система захвата, шлюпка зашла в стыковочный шлюз «Тольды». Металлический голос под куполом подтвердил это:
– Стыковка завершена. Прошу пройти на борт.
Теон примирительно хмыкнул, вставая:
– Пройдёмте на борт, наше совместное путешествие будет недолгим, а работы впереди адски много. Я советую вам немного отдохнуть во время переброски. У вас не более часа.
Прозрачные мембраны распахнулись, пропустив встревоженную Ульяну в санитарную капсулу, где её обдало тёплым, пахнущим мокрым чернозёмом воздухом. На щеках осталась тонкая вуаль такого земного и понятного аромата, когда девушка шагнула на борт фрегата Управления сопровождения следственных действий.
Серая обшивка, эмблемы подразделений Трибунала на тёмных, покрытых серебристыми бликами щитах. Ульяна безошибочно обнаружила на одном из них такие же символы, что и на шевроне Теона: меч, опущенный остриём вниз, опутанный лавром и звёздной россыпью, золотистые буквы по окружности – «Главное Следственное управление Галактического Трибунала Единой галактики». Холодное, агрессивно-белое освещение выбеливало и без того бесцветные лица трёх офицеров, встречающих её у трапа. Девушка легко нашла среди них двух клириканцев и одного церианца, такого же крепко сложённого, как Теон, с таким же неестественно-гладким лицом и настороженными повадками.
– Добрый день, капитан Рогова, – высокий клириканец в тёмно-коричневой форме шагнул к ней, протянул руку. Взгляд Ульяны зацепился за шеврон на груди: звездная россыпь, охотничий капкан, в центре которого мерцала серебром цифра семь. Ульяна несмело ответила на рукопожатие, с удивлением оглянулась на подошедшего Теона. Тот представил ей клириканца:
– Господин Суомо Легрид, инспектор Службы безопасности Единой галактики. Он прибыл с Калипсо, специально, чтобы иметь возможность с вами переговорить.
– Здесь? Сейчас? – Ульяна нахмурилась. При слове «Калипсо» нехорошо съёжилось в животе, а по спине стёк холодок. Перед глазами встал чёрный корпус галактической тюрьмы в серебристом мареве заградительного поля, вереница патрульных катеров, что стая шмелей, и бескрайнее поле вихревой аномалии.
Инспектор вопросительно посмотрел на Теона, тот пожал плечами:
– В принципе, я рассчитывал, что госпожа Рогова немного отдохнёт перед прибытием на Тамту… Но, если она не слишком устала и не возражает от общения с вами, то и я возражать не буду, – он неприязненно глянул на клириканца, пояснил: – Я, знаете ли, сам с удовольствием от вас избавлюсь как можно скорее.
Легрид широко осклабился, узкая щель зрачка сомкнулась.
– А я так рассчитывал на чашечку горячего квапса, – и, не дожидаясь ответа, сделал приглашающий жест и пропустил Ульяну перед собой. – Пройдемте, госпожа капитан.
– Господин инспектор! – Теон окликнул клириканца у дверей стыковочного модуля: – У меня окно для транзакции через девять минут. Имейте ввиду.
Легрид высокомерно кивнул. Ульяна слышала, как чертыхнулся Теон уже ставшим традиционным «рихта джаль», добавив к нему новое «дакура джумжа». Бросив взгляд на сопровождавшего её клириканца, заметила, как у него сжались и без того тонкие губы, а вертикальный зрачок сузился до еле заметной нитки.
Серые стены, глухие, с металлическими вставками, панели в безлюдных коридорах – «Тольда» выглядел призрачным летучим голландцем. Звуки шагов глухо проглатывались, двигатели, активированные для движения и броска через транзакцию, гудели монотонно и деловито. Здесь тяжело дышалось, давило на барабанные перепонки – верный признак того, что на корабле выставлены другие показатели давления и состав воздушной смеси. Девушка вытерла бисеринки пота со лба, шумно и порывисто выдохнула. Клириканец понимающе кивнул:
– Ваше пребывание на «Тольде» не может быть сопряжено с дополнительными физическими страданиями, в переговорной комнате и каюте вам будет удобнее. Прошу не беспокоиться.
– И я не беспокоюсь, – пробормотала Ульяна.
Покосилась на панель креоника: график её биоактивности ушёл в оранжевую зону. Незаметно отключила передачу данных на борт «Фокуса», сбросила заранее заготовленное сообщение: «Всё хорошо, здесь просто душно». И отключила приёмник.
В переговорной было, действительно, комфортнее. Светлый стол, небольшой двусторонний демоэкран, на котором мелькали сетевые сообщения бортового информера. Двенадцать стульев, накрепко прикреплённых к полу. Ульяна заняла один из них, напротив монитора. Легрид устроился напротив.