Кромлех повел плечом, проговорил отчетливо:
– Кромлех Циотан, Директор Академии Космофлота Единой галактики и Чрезвычайный представитель Галактического совета в секторе, – его голос, усиленный динамиками, разлетелся по залу, отражаясь от сотен хрустальных подвесок на светильниках.
– Бывший, – поправил его представитель Трибунала. Циотан проигнорировал замечание, посмотрел мрачно перед собой. – Сообщите Судебному департаменту о произошедшем на линкоре «Сциона».
Кромлех презрительно скривился:
– Там много чего происходит ежеминутно… Это линкор системы обеспечения безопасности Креониды, флагман. Мне рассказать почтенным членам Трибунала обо всех передвижениях линкора «Сциона»? За какой период? – в его голосе отчетливо слышалась издёвка.
Ульяна воспользовалась короткой передышкой и наблюдала за ним. Тучный, рыхлый, даже сейчас, в бледно-серой арестантской робе, он выглядел хозяином положения. Взгляд сохранил колкость и уверенность. Голос – жесткость и ледяное высокомерие. «Он уверен, что его оправдают!» – отчётливо почувствовала. Догадка заставила внутри сжаться тугой пружиной. Ульяна покосилась на Теона. Начальник криминальной полиции изучал ее, снисходительно улыбаясь, взгляд тяжелый, пристальный, говорящий. Ульяна закусила губу, прикрыла глаза, стараясь не упустить нить допроса Кромлеха.
– Нас интересует день прорыва защитного поля, более известного вам как Выжженное поле.
– А. Вот вы о чём, – он понимающе вздернул белёсую бровь, скривил тонкие губы. – Мы проводили учения в подсекторе Жиран. Карта учений и техническое задание сформулированы Верховным представителем Креониды Бриалем Таргейлем. Им же выдано соответствующее разрешение.
– Верховный представитель утверждает, что такого разрешения для подсектора Жиран не выдавал, – с сомнением в голосе проговорил следователь. Ульяна не могла не отметить, что в отношении Кромлеха допрос велся в разы мягче, следователь не давил, не нагонял темп, не перескакивал с вопроса на вопрос.
– Он просто забыл, – Кромлех нагло осклабился.
– В каких целях в процессе локальных учений Креониды была привлечена присутствующая здесь госпожа Рогова?
– Полевые испытания, – небрежно бросил и исподлобья уставился на Ульяну.
– Вы подтверждаете добровольное участие госпожи Роговой и ее добровольное подсоединение к нейросети «Сционы»?
– Естественно, – протянул. И добавил выразительно: – Мы же не звери.
Последнее он произнес, в упор изучая девушку. Ульяна устроилась удобнее, положила руки перед собой, чуть склонила голову к плечу, точно зная, что Теон наблюдает за этой молчаливой дуэлью. Что ж, он хотел столкнуть их лбами. Он их столкнул.
– Она утверждает об обратном, – коллега Теона продолжил допрос.
Кромлех изобразил удивление, осклабился:
– Пусть докажет.
– Как оказалось, что траектория движения «Сционы» и флотилии третьего дивизиона, возглавляемой им, совпала с вектором движения через Выжженное поле на территорию Коклурна?
Кромлех лениво пожал плечами:
– В самом деле? А где это зафиксировано? – Кромлех откровенно забавлялся. Откинулся на спинку кресла, широко расставив ноги, закинул щиколотку на опорную ногу, вальяжно расслабился. – Это мог бы подтвердить эксплуатационный регистратор «Сционы», но он оказался поврежден.
– Как это произошло?
Кромлех сделал траурное выражение лица:
– Из-за перегрузки произошел сбой в нейроузле, слетели данные кодировок. Наши специалисты пытаются восстановить их, – он криво усмехнулся.
– Что ж, возможно, я смогу помочь следствию и здесь, – Ульяна отбросила с лица тяжелую, пропитанную болотной сыростью прядь. – Время операции: двадцать часов сорок минут. Девиация гравитационного компаса четыре, данные гравитационного склонения в точке Ро́днера тринадцать, импульс двигателя три и восемнадцать, координаты смещения 2, 8, 17, 36. Код команды: 24/83/46, –Кромлех насторожился, зрители за стеклом притихли, обратились в слух. Ульяна продолжала: – Двадцать часов сорок две минуты. Девиация гравитационного компаса девять. Данные гравитационного склонения в точке Роднера пятнадцать, дифферент на левый борт, угол дифферента четыре, координаты выхода на диаметральную плоскость 3, 12, 84, 15. Код команды: 12/224/563. Построение в две кильватерные колонны с выравниванием координат по диаметральной плоскости на 8. Курсовой угол сорок пять. Код команды: 45/56/2. – Она встала, чуть повысила голос, перекрывая шум голосов зрителей за стеклом, возбужденный шепот присутствующих членов Трибунала. – Двадцать часов сорок восемь минут. Завершение построения в две кильватерные колонны, выравнивание курсовых отметок. Минимально допустимое расстояние между судами эскадры 16. Загрузка навигационных ориентиров по Фолкнеру. Курсовые указатели по визирам. Скорость горизонтального перемещения двадцать. Код команды: 444/544. Кодировка входа в фарватер семьсот пятнадцать. Альфа три эпсилон двадцать восемь. Двадцать часов пятьдесят три минуты. Девиация гравитационного компаса двенадцать, данные гравитационного склонения…
Она видела, как вытягивается лицо Кромлеха, как под вспышками фотокамер застывает каменной маской лицо Теона, как растерянно выпрямились следователи Трибунала. В гробовой тишине она продолжала раскрывать коды покоренного ею «Сционы», восстанавливать данные навязанного ему маршрута. Координата за координатой, точка перемещения за точкой перемещения она жгла Кромлеха взглядом, с наслаждением наблюдая, как с него стекает самоуверенность.
– Довольно! – следователь, сидевший в центре, подался вперед, хлопнул кулаком по глянцевой белизне стола.
– Двадцать часов пятьдесят восемь минут. Скорость горизонтального перемещения двадцать восемь, угол атаки три, сила лобового сопротивления восемьдесят, гравитационное склонение тридцать. Код команды 16/16/55, смена частоты восемь, – Ульяна видела только бесцветные рыбьи глаза, наполнявшиеся в начале холодным удивлением, затем – смертной ненавистью.
– Хватит! Довольно!
– Двадцать один час четыре минуты, выход на курсовые ориентиры точки перехода. Точка перехода в зоне видимости.
– Прекратите это немедленно! – заорал сидевший в центре стола и вскочил с места.
Ульяна слышала, как в душной тишине переключилась вентиляция: приглушенно загудела система очистки. Девушка с облегчением втянула чуть терпкий и пахнущий грозой воздух.
Кромлех смотрел с ненавистью. Под его пронизывающим взглядом, девушка медленно села на свое место. Проговорила отчетливо:
– Один наш общий знакомый сказал, что вы, господин директор, сильно ошиблись, когда вовлекли нас в это дело.
Кромлех подскочил, с силой ударил по хрустальным стенкам сдерживающей его сферы, та задрожала, пронзительно взвизгнула сирена:
– Тварь, ты еще пожалеешь! – его лицо исказила злоба, слюна в уголках губ сбилась в мелкую белую пену. – Сдохнешь быстрее, чем успеешь порадоваться своей победе! Тварь! Ненавижу!
Прозрачная сфера заполнилась мутно-салатовым газом, Кромлех схватился за горло, осел, мокрая ладонь уперлась в прозрачную стену, оставив липкий отпечаток.
– Господи, – Ульяна вцепилась в стол, подалась вперёд, – что это? Зачем?!
Она видела, как Кромлех медленно сполз к основанию сферы, застыл без движения. Беспомощно оглянулась на Теона.
– Нда-а, – протянул начальник криминальной полиции, переводя взгляд с обездвиженного Кромлеха на побледневшую Ульяну. – У меня больше нет вопросов. Предлагаю, следственное действие на сегодня прекратить.
Внутренний следователь был озадачен. Ему требовалось время, чтобы осознать произошедшее и понять, как действовать дальше.
Глава 9. На грани
Липкая тишина преследовала ее. Под настороженное молчание она покидала переговорную комнату «Фьёрк», враждебное молчание сопровождало ее по пути в камеру. Удивленное молчание встретило ее в ней – в камере было холодно и сыро, темный прямоугольник демоэкрана смотрел подслеповато, встроенные в потолок светильники выпускали тоскливый бледно-желтый свет.
Ульяна отчетливо поняла, что никто не ожидал ее возвращения в камеру. Ее должны были арестовать там, в зале допроса.
Но что-то пошло не так.
Ульяна улыбнулась этому «что-то». И это она еще не призналась, что знает коды арсенала третьего дивизиона креонидянской флотилии, которую и возглавляет бедолага «Сциона».
Девушка выдвинула узкую кровать, устало опустилась на нее, прислонилась к стене, прислушиваясь к тому, как по венам бежит кровь – в такой тишине это успокаивало, ненавязчиво напоминало, что ты жив. Затылок уперся в мягкую прохладную обшивку. Ульяна прикрыла глаза, облизнула потрескавшиеся губы. Хотелось пить. Но сил вставать к встроенному санитарному блоку не осталось.
Девушка подтянула к себе ноги, легла на бок, подложив под голову тощую подушку. Подумав, натянула на себя одеяло, чтобы согреться.
Возможно, она выиграла битву, но скорее всего проиграла войну. Креонида отчаянно пыталась все замять, вернуть статус кво. Навигатор, который наизусть помнит восемнадцать листов секретной кодировки, – это бомба замедленного действия. Ульяна еще более отчетливо поняла, как она им всем мешает. Отчаянно мешает.
И ждала следующего хода. Каким он будет?
Вытянув руку из-под тонкого одеяла, активировала креоник, перезагрузила – связи по-прежнему не было. Сейчас она была готова на любую возможность дотянуться до «Фокуса», до ребят. Даже в присутствии Теона или с прослушкой Службы безопасности станции.
Она уставилась перед собой, наблюдая как пар изо рта, вырываясь, закручивается небольшим белым облачком и оседает мелкими каплями тут же, на пластиковой обшивке.
Ульяна плотнее закуталась в одеяло. Сейчас, наверно, включат отопление в каюте, станет теплее.
Клонило в сон.
Спрятав нос под одеяло и подтянув к подбородку колени, она прикрыла глаза.
Верхний свет мигнул, будто от перепада напряжения. Совсем как в далеком Нерюнгри. Когда внезапно приходит зима, а отопление еще не включили, мама включала электронагреватель. Большая серебристая батарея на колесиках тихо пощелкивала, рядом с ней становилось тепло и спокойно. И ее катали за собой из комнаты в комнату. И так было в каждой квартире. Сети не справлялись, то и дело аварии… И свет мигал вот так же.