– Слышу вас, «Аванта» 27-1-1114. Остался один объект.
– Совершенно верно, приступаю к его осмотру.
Ваня Лапин направил шлюпку вдоль корпуса. В обзорке проплыли главные шлюзовые ворота, через которые стыковались крейсеры и фрегаты Космофлота. Шлюпка прошла чуть выше их фарватеров, чтобы не зацепить шедшие по выставленным ходовым знакам суда. Ловко вывернула по экспоненте, сработала маневровыми, разворачиваясь. Мягко притормозила в искусственном гравитационном поле.
– А вообще, знаешь, Ульян. Удгрин может быть прав, и освобождение Кромлеха – всего лишь завеса. Чтобы убрать тебя, – он покосился на девушку. – Кромлех – отыгранная карта. Ради таких революции не делаются. А вот то, что знаешь ты-ы. И главное – откуда ты это знаешь… То, что ты выдала сегодня на заседании, – он прищурился, подбирая подходящее определение, – это представляет опасность для Совета вообще и для некоторых его членов в особенности. Не понятно же, что там кроется в твоей черепушке?
Он невесело хмыкнул.
– Ваня, ты говоришь загадками, – Ульяна нахмурилась.
Парень неопределенно повел плечом, кивнул:
– Пусть так. Просто будьте осторожнее там с парнями. Может так случиться, что охота, которую устроил на вас «Сциона», детские шалости в песочнице, по сравнению с тем, что могут вам устроить, объединившись, Совет, Креонида и Клирик, – он завершил программу диагностики последней шлюзовой камеры, отключил щупы и, ловко сманеврировав, развернул шлюпку.
Решительно поднялся:
– Так, иди сюда. – Он отодвинул ящик с запасными креодисками, заглянул за него, кряхтя, дернул спрятанный в нише рычаг. Из углубления в стене выдвинулась матовая створка, за ней оказалась капсула размером с батискаф. Ваня кивнул на нее: – Это твое транспортное средство на ближайшие три с хвостиком часа.
– Похоже на корыто, – Ульяна с сомнением уставилась на хрупкое суденышко. – Вань. А внешние визиры Тамту не зафиксируют, что ты это чудо техники запустил со своей «Аванты»?
Техник-смотритель неопределенно махнул рукой:
– Мы как раз в слепой зоне. Я потом еще раз к Чизанке подключусь, доложу диспетчеру о завершении работ. Все продумано! Не тот парень Ваня Лапин, чтоб быть таким фуфлыжником и погореть на непогораемом, – Ульяна покачала головой, осуждающе покосилась на улыбающегося Лапина. Тот будто не заметил: – И вообще, мадам, что за намеки и грязные подозрения. Это глиасовый манипулятор, между прочим. Его обычно используют для внешнего ремонта тонкого оборудования, чаще всего спецы лаборатории программирования. Конкретно эта – списанная бандура, которую мы с мужиками подшаманили до уровня полноценного звездолета, – он любовно похлопал по матово-серебристому боку капсулы. Набрав код на темно-серой панели информера, открыл верхний люк. – Проходишь через горловой люк. Настройки кодировки введены, ничего не трогай. На всякий случай, не дыши даже. По моей команде стартуешь. Стартового импульса хватит для транспортировки тебя в заданную точку координат. Далее ждешь.
Ульяна сосредоточенно кивнула. Паника, хоть и прикрытая вуалью нейростабилизатора, ударила по вискам, полыхнула перед глазами. Затаив дыхание, девушка нырнула в открытый Ваней люк. Времени совсем не оставалось.
Ваня заглянул внутрь:
– Слышь, Ульян. Чего хочу сказать. Аппарат, конечно, знатный, но старый. Энергоемкости по-честноку хреновые, если не сказать хуже. Ты это… Энергию экономь, короче. Мало ли… Вдруг «Фокус» задержится…
«Главное, чтобы он вообще появился», – отметила про себя Ульяна и кивнула:
– А то я, типа, не догадалась, зачем ты меня фабрицевтом обрызгал с ног до головы и выдал спецкостюм для улучшения терморегуляции.
Ваня кивнул.
– Я знал, что ты догадливая. Удачи, Ульян. Крыжу с Авдеем привет.
– Само собой, – девушка разместилась в единственно кресле, напротив огромного демоэкрана.
Примитивная консоль управления манипулятором – пара джойстиков, сенсорные перчатки и серия кнопок для активации оборудования. Консоль управления аппаратом – отдельно, небольшая выдвижная платформа со знакомыми Ульяне символами. На мониторе горели координаты конечной точки и расчетные данные полета. Три часа сорок минут.
– Ну, с богом, – тихо прошептала.
Ульяна слышала, как Ваня задраивал горловые люки, как глиасовый манипулятор поскрипывал в креплениях, как прошелестела, задвигаясь, гермопереборка «Аванты», а легкое Ульянино суденышко выскользнуло из шлюзовой камеры. Ноги упирались в стенку под консолью управления, в неудобном кресле было жестко и холодно, а спина затекла почти сразу, стоило Ульяне пристегнуться. Девушка кое-как отрегулировала сиденье, чтобы стало комфортнее, сдула со лба выбившуюся рыжую прядь.
Здесь оказалось адски холодно, нос покраснел и сразу замерз, кончики пальцев заледенели до бесчувствия. Ульяна шмыгала носом, дула на них, чтобы хоть как-то согреть.
Короткий звуковой сигнал сообщил об активации программы полета. Сработали маневровые, таймер включил обратный отсчет. Одновременно на консоли управления загорелась кнопка запуска импульсного двигателя.
Под куполом прошелестел голос Вани Лапина:
– Ульян, на будущее запомни: для связи – канал Лепра. Крыж знает кодировку. И удачи!
Мягкое давление на грудную клетку усилилось, уши заложило – Ульяна физически ощущала, как отдаляется от «Аванты», Тамту и несется в чернильную пустоту.
Ульяна, подняв ворот выданной Ваней спецовки, наблюдала, как распахивается перед ней беззвездное пространство. Это на Земле, на красивых картинках космическое пространство – будто звездное море. При ближайшем же рассмотрении космос – всего лишь пустота. Крохотные пучки света, жесткое излучение и холод.
Что из этого сейчас беспокоило больше: давящая пустота, страх, что ее никто не найдет, или холод? Онемевшими пальцами коснулась лба, прикрыла глаза. Все-таки оказаться в этом ледяном гробу до конца своих дней – самое страшное.
Девушка решительно потянулась к панели управления системой жизнеобеспечения, медленно оттянула вниз джойстик отопления, убавив еще несколько градусов. Отключила внешние визиры. Огромный демоэкран перед ней потускнел и погас. Теперь она оказалась внутри матового непрозрачного шара, словно младенец в утробе матери. Главное – чтобы хватило энергии дождаться «Фокуса».
Зато окружающая пустота не так давила.
Подумав, девушка отключила верхний свет, оставив подсветку монитора управления. Мрак стал густым, прилипчивым. Он оплетал паутиной, забивался в легкие, давил на глазницы и барабанные перепонки. И вот уже Ульяне стали мерещиться странные звуки: как с тихим влажным шлепком закрываются собственные веки, как подобно мехам работают собственные легкие, как поскрипывают собственные суставы, как по венам течет кровь. А еще монотонный, похожий на писк комара, свист. Помнится, в первые минуты полета на «Фокусе» она тоже слышала этот свист. И все думала, откуда он. Пауков на одной из лекций по нейротрансмиссии сказал, что человек иногда слышит, как передается импульс через синапсы. Ульяна тогда решила, что шутит. Сейчас она совершенно точно поняла – нет.
В почти абсолютной, разбиваемой лишь шелестом двигателя и воздухоочистителем тишине, она отчетливо слышала, как импульсы ее собственных нервных клеток передают сигналы через узкие синаптические щели. Она легко представила, как в воспаленном паникой мозгу возникает разряд, как он бежит, торопится, чтобы заставить сердце биться сильнее и согреть непутевую хозяйку.
«Надо будет Паукову сказать, пусть посмеется», – мелькнуло в голове.
От мысли об Артеме стало теплее.
Девушка растерла ладони, подышала на них.
Взгляд невольно зацепился за мерцающие в вязкой темноте яркие квадратики цифр: координаты дальней транзакции и расчетное время до встречи с «Фокусом». Пунктирная линия проложенного курса, будто нить мифической Ариадны, тянула ее крохотный аппарат через мертвенно-звездное море. Золотая бусина на мерцающей нити – это она, Ульяна, в ее хрупком суденышке.
Не отпуская взглядом заветный ориентир, девушка отстегнула ремни безопасности, перевернулась на бок и, поджав под себя ноги, плотнее закуталась в спецовку. Скрестила руки на груди, спрятав под мышками заледеневшие пальцы.
«Все равно холодно», – отметила про себя.
Изо рта выбивался призрачный, окрашенный бледным сиянием от монитора, пар. Оседал угловатыми кристалликами на ткань спецовки, вился сказочным шлейфом Снежной королевы над приборами, манил и успокаивал. Подумав, Ульяна потянулась к заколке, распустила по плечам волосы. Кажется, так стало чуточку теплее.
Прикрыла глаза.
Мерно гудела система вентиляции, собирая конденсат. Иногда тихо всхлипывали и тут же испуганно умолкали датчики.
Вкрадчивый шорох пробивался сквозь дремоту, неуловимо касаясь возбужденных рецепторов. Ульяне снилась осень. Припорошенные первым снегом, тонким и колким, потемневшие листья. Река, схваченная морозом: по ее желтовато-прозрачной поверхности неслись мелкие льдинки, разбиваясь о прибрежные камни. Горбатые сопки, вот так же, как и она сейчас, завалились на бок и прятали лобастые головы под мохнатыми сосновыми шапками. Густой аромат тайги, талого снега и остывших камней.
«Ш-ш, – шелестело октябрьской листвой, – видишшшшь… моя… Она моя…»
И будто тень между голых стволов.
Отчетливый удар по корпусу и свист системы оповещения.
Глава 15
Ульяна подскочила, едва не ударившись лбом о кант горлового люка, растерла глаза. Заветная зеленая панель с квадратиками координат окрасилась красным, под ней появилась вторая строка – курсовые отметки отклонения от заданных координат. Минус девять градусов, минус девять целых и три десятых, четыре десятых… Десять!
Руки не слушались. Окоченевшие пальцы с трудом нащупали пульт активации навигационной системы.
Свободной рукой торопливо вернула спинку кресла в горизонтальное положение, пристегнулась.