Она играла с ними, то отдергивая руку, то позволяя дотронуться вновь. И при каждом касании – легкий угол, как от слабого электрического разряда.
Ульяна распахнула глаза: от ее рук исходили прозрачный нити, упирались в борта саркофага, сталкивались с лучами сканера, издавая при этом глухой стон. В памяти вертелись навязчивый образ окутанной волосками-нитями фигуры в темной форме и оседающее на пол крупное мужское тело. Злость и обида шевельнулись в груди: он знает, что это такое. Более того, раньше ничего подобного не было. Оно проявилось, когда он появился на корабле.
Очевидно, он это и принес на корабль.
Ираль Танакэ Смиринг.
«Ничего не понимаю», – Артем просматривал, вероятно, в сотый раз показатели нейроактивности «Фокуса», сравнивал с Ульяниными. Помнится, его удивляло, что активность аксон и дендритов увеличивалась вдвое и продолжала расти в геометрической прогрессии. Помнится, он поражался, что предельный показатель активности синаптической передачи у Ульяны – ноль целых пятнадцать сотых. Показатель падал. Сейчас он сравнялся с нулевой отметкой.
Сравнив текущие данные самого «Фокуса» с базовыми, обнаружил, что по десятой нейролинии, которая отвечала за биомодуляцию и органический функционал, все еще идут изменения: график активности по-прежнему не уходил из красной зоны. Стало очевидным усложнение нейросвязей – они приобрели многоуровневый характер, ряд линий теперь дублировали друг друга. При чем, первый нейроузел зафиксировал самокопирование базовых параметров, которое проходит по всем десяти линиям.
«Резервная копия?» – первое, что пришло на ум.
Но это противоречило конфигурации аппарата.
Пауков вздохнул, чувствуя заранее, что не удастся быстро сформировать результаты диагностики: биомодуляция корабля прошла по непрогнозируемому типу, измененные параметры так или иначе задевают все системы большого организма, коснулись самых потаенных мест, на корневой уровень.
Когда распределил новые данные органического функционала «Фокуса» по группам, стало очевидно, что первое, чего коснулись изменения – внешняя оболочка корабля-биоморфа. На базе предыдущей, уже знакомой генетику, сформировала новая конфигурация.
Он перебросил сводную таблицу Васе Крыжу и сразу вызвал его по внутренней связи.
– Видел? – спросил. – А что у тебя?
Крыж сопел по ту сторону динамика – изучал присланные файлы:
– Такое вообще возможно? – выдавил, наконец.
– Как видишь. На счет Ульяны – видишь, у них полное смыкание.
– Ну, Паук, это по крайней мере объясняет, почему «Фокус» ее почувствовал. Если сравнить время, когда Ульянин манипулятор оказался в стоковом течении, и когда «Фокус» вышел из-под контроля, то оно совпадает. Ираль только что сообщил, они проверили. Выходит, они – как единый организм. Но это фантастика, сенсоизация группы А, конечно, открывает такие гипотетические возможности, но, на сколько мне известно, примеров таких в природе зафиксировано не было.
– Не было, ты прав…
Крыж перекинул сводную таблицу:
– У меня тоже зацени, чего получилось по всем нейроузлам, которые мы зачекали. В том числе и по твоему участку, я его тоже добавил в алгоритм.
Артем раскрыл диалоговое окно, присмотрелся: три колонки, отмеченные как «Исходные параметры, 15 июля», «Промежуточные параметры, 12 августа» и «Текущие параметры, 21 августа». И колонка с наименованиями параметров. Ни один из показателей не совпадал.
– И что это означает, по-твоему? – Пауков внимательно просматривал данные.
– Ты конец таблицы смотри, там аналитика, – Крыж активировал видеоконференцию, в углу экрана замерла его небритая физиономия. Артем прокрутил файл до конца, уставился в выделенную красным формулу. Замер.
– Это что?
Василий пожал плечами:
– Это, Тёмыч, закономерность, которую вывела прога. Модуляция корабля проходит не хаотично, она подвержена закономерности. Вот ее-то нам и удалось выявить. Она же применима с изменением сенсоизации Ульяны, с ее нейростатусом. Особенно в третьей, завершающей стадии диагностики. Это, получается, третий график, нижняя зона, – он привычным жестом взъерошил волосы на макушке. – И не спрашивай меня, что это за параметры – я не знаю. В базе даже обозначений нет таких.
– А что за формула-то? – Пауков перевел на друга взгляд.
– Я ж говорю – не знаю я. Тёмыч, смеяться будешь – нет такой формулы в природе. И показателей таких нет. И символов, которыми они обозначены. Информаторий егора[2] выдает.
Артем тряхнул головой, будто стряхивая с ушей спагетти:
– Не понял, Вась, – если знаки и символы в формуле тебе не известны, как они в проге нашей оказались? Как и откуда в систему анализа внедрились? – он уставился на взъерошенную физиономию друга.
– Вот ты в корень зришь, бро. За что и люблю, – мрачную веселость будто смахнуло ветром: – То, что произошло с «Фокусом» – это ни фига не баг, Тёмыч. Это фича[3]. Нравится нам это или нет.
Пауков не мог отделать от странно ощущения, что его разыгрывают: если отбросить попытки распознать значение формулы и придумывать логическое объяснение, как она оказалась в базе, если посмотреть на нее, как на рисунок, то выходило слово… «ТРОПАН». Что там говорил «Фокус» чужим голосом? «Выполняется программа Тропан. Экипажу судна ничего не угрожает», «Программа Тропан вступает в финальную стадию. Задача обеспечение безопасности первого навигатора выполнена. Одна минута до перехода по домашней сети». Артем с силой растер переносицу, шумно выдохнул:
– Как такое возможно?
Тиль Теон расположился в своем кабинете на «Тольде» – фрегате Управления сопровождения следственных действий. Не смотря на любезность руководства станции и настоятельные рекомендации Трибунала, на своем корабле, в своем рабочем кабинете ему было спокойнее. И не надо передавать операторам Тамту свои коды. А в этом деле – меньше народу знает, оно и лучше.
Он раскрыл карту сектора. Итак. Двенадцать нападений, которые можно связать с «летучими голландцами». Минус три, которые точно к делу не относятся и которые вчера вечером были переданы транспортникам. Оставшиеся девять теперь будут проверены с учетом «Эиля» и найденной в концерне «Эспада» черной бухгалтерии по купле-продаже гуманоидов Земли. Хотя всем понятно: контрабандой могла заниматься не только эта контора. Но с чего-то же начинать надо?
Сегодня – от силы завтра будет готова аналитика по транспортным перевозкам «Эспады» и всех судовладельцев «летучих голландцев», включая корабли, которые, согласно диспетчерской службе сектора, подходили к ним более-менее близко. На столько близко, чтобы подняться на борт и вывести пассажиров и экипаж. Далее – нудная работа оперативников по выемке транспортных накладных, путевых листов, их сверкой с диспетчерской, проверке технических параметров груза, включая данные весового контроля в точках перегрузок… Все нестыковки – основание для задержания руководства компании-судовладельца с капитаном корабля и дополнительных проверок.
Он уже подписал допуски трех следственных бригад к архивам сектора.
Как сквозь сито перетрясти все грузоперевозки? Работа кропотливая, но его ребята знают в ней толк. Справятся.
Его интересовали три судна, связанные между собой РПС-маркировкой. Они-то как раз не укладывались в означенную схему. Внутренний следователь складывал два и два, и упорно получал пять. А все потому, что не было мотива.
Совсем.
Допустим, цель нападений – земляне, как биологический вид. Кому они понадобились? С какой целью? К чему эта мистификация с РПС-маркерами?
С РПС-маркерами вообще история выглядела странно. Этот специфический след оставляли рептилоиды Коклурна. Как гуманоиды оставляли потожировые следы, так и эти твари оставляли биологические выделения. Их концентрация напрямую связана со временем – следы имели свойство испаряться, стираться и исчезать. По яркости следа, читай – концентрации РПС-маркеров, – можно понять как давно были эти твари. И вот именно соотношение фактических данных с расчетными не «шло».
То, что зафиксировали, визиры «Немезиды» – это очень похоже на рептилоида Коклурна… Но где его оболочка? И аналогичное существо упоминает капитан Рогова в своем послании.
Не рассматривать же всерьез мифических призраков? Оно, конечно, в тему с «летучими голландцами» неплохо укладывалось, но только в головах охотников за сенсацией. Его же тридцатилетний опыт оперативной службы подсказывал, что за любым мистическим призраком таится вполне реальный мотив.
Где он в этом деле?
Теон активировал принятое от землянки сообщение, прочитал еще раз: «Дата: Двадцать первое августа. Время: четыре часа тридцать три минуты по среднегалактическому времени. Борт шлюпки-манипулятора… Черт, даже не знаю номера этого катафалка… Порт приписки – галактическая станция Тамту. Оператор – Рогова Ульяна Аркадьевна, капитан исследовательского фрегата «Фокус» бортовой номер 01-00-15… – голос землянки задрожал, она сделала большой глоток воздуха, чтобы справиться с волнением. – Сообщение для тех, кто обнаружит эту коробченку. Со мной или без меня. Вечером двадцатого августа была эвакуирована со станции Тамту. Заданный вектор движения по навигационным вехам триста двадцать восемь дробь семнадцать, конечная точка маршрута 3Z-71, дальняя транзакция станции Тамту. Цель переброски – встреча с экипажем фрегата «Фокус». Через один час сорок две минуты движения к указанной точке на координатах двадцать пять, тринадцать, восемь, тридцать четыре попала в стоковое трассовое течение, которое отнесло сильно правее. Более точные координаты смещения дать не могу, оборудование обесточено, но наверняка тот, кто слушает это сообщение сумеет расшифровать записи аварийного самописца. Находясь в облаке, обнаружила попытку подбора кода доступа внутрь кабины манипулятора. Визиры зафиксировали существо без защитного скафандра или иного защитного оборудования. Похоже на какое-то животное, с хвостом, тонкие когтистые лапы, морда зубастая, длинная. Подробнее описать не могу. Существо мыслящее. Вот прямо сейчас оно методом подбора получило семь из девяти элементов кода доступа внутрь манипулятора, – девушка запнулась, прошептала: – Восемь… Восемь из девяти знаков. Выходит, оно нашло способ подключиться к системе, проанализировав кодировки безопасности, выяснило точку уязвимости. И долбит по ней. Прошу передать данное сообщение начальнику криминальной полиции сектора Тиль Теону».