И эти ее красные губы действуют как тряпка на быка. Срываюсь и толкаю ее к шкафу. Кристина не успевает сопротивляться. Да и куда ей против меня. Сейчас хоть кулаками пусть колотит, ни черта не почувствую. Обхватываю ладонью шею. Контролируемо сжимаю. Крепко, но не сильно. Так, чтобы не вырывалась. Раздуваю ноздри от ярости — духи ее успокоиться не помогают ни капли.
— Это твой окончательный ответ? — ее зрачки расширены. Грудь от частого дыхания все чаще вздымается. Сердце ее в горле колотится, я чувствую его сумасшедший ритм.
— Пусти, ненормальный! — она впивается ногтями в предплечье, наивно полагая, что причиняет мне боль, но в сравнении с ножом в груди, который она сама же и воткнула, это сущая ерунда.
— Да или нет, Кристина? Быстро! — встряхиваю для уверенности.
— Да.
Это невыносимо терпеть. Ладонь разжимается и с размаху влетает в дверцу многострадального шкафе над головой Крис. Она сжимается, жмурится и вздрагивает. И я так паршиво себя чувствую, потому что контролировать себя нормально не могу и пугаю ее до чертиков. Пальцами тянусь к ее лицу: погладить, успокоить. Сказать, что моя она и ничья больше. Но я не кретин и не стану делать что-то против ее воли. Да значит да. Пусть остается с мужем. Сжимаю руку в кулак прямо возле ее лица и утыкаюсь в него губами, со свистом втягивая тяжелый воздух.
Отступаю. Дышать немного легче.
— Счастливой семейной жизни вам, Кристина Борисовна, — бросаю напоследок и выхожу, так и не дождавшись, когда она на меня посмотрит.
Настроение на нуле. Мир моментально становится бесцветным. Неинтересно, уныло. Выхожу на улицу, затягиваюсь сигаретой, проклиная несправедливый мир, и набираю Ивана. Он там предлагал на Мальдивы слетать на Новый год? Я согласен. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Глава 20
Несколько часов назад
День какой-то сегодня неправильный. Голова жутко болит, две таблетки «Найза» не помогают. Я с трудом доезжаю до клиники, радуясь пустым дорогам, и быстро ухожу к себе. Нет никакого желания разговаривать с кем-то и фальшиво улыбаться. Только тихое и тяжелое одиночество, потому что я всех от себя отталкиваю. Даже Верховского, который так настойчиво рвется в мою жизнь. И если поначалу я думала, что он просто хочет банально пофлиртовать и переспать, то сейчас осознаю ошибку. Жене нужны отношения, а я никак не могу себе их позволить. Это роскошь, которая мне пока не светит.
И всему виной Эдик.
Он вставляет мне палки в колеса. Никогда не думала, что наш брак вообще сможет развалиться. Что вот уже как три года мы будем формально оставаться мужем и женой, тогда как в реальности мы живем в разных частях города. Эдику со мной разводиться невыгодно: ему нужен статус. Женатому мужчине легче довериться. Семья — это стабильность, а в суровом мужском бизнесе стабильность ценится выше всего. А я не могу уйти, потому что в противном случае он продаст свою половину клиники, и папа лишится дела всей жизни.
Эдик помогал отцу с открытием: он взял на себя значительную часть расходов и проблем. Тогда мы, конечно же, не собирались разводиться, планировали совместное будущее, а потом… Все пошло наперекосяк. Мы все чаще стали существовать порознь, и он был только рад, что я занимаюсь клиникой. А когда я предложила развестись, выдвинул условия: или мы вместе, или он продает долю. Кто же знал, что все обернется в невыгодную для меня сторону?
Включаю ноутбук, верчу ручку в пальцах и снова думаю, где взять такую сумму? Кредит мне, конечно, дадут, но Эдик ведь всегда может передумать. Да и быть должной столько денег не хочется. Если что-то пойдет не так с бизнесом, я за две жизни не рассчитаюсь.
Моя последняя надежда — Витя, стремительно растаяла. Конечно, вариант был не самым надежным, но теперь все еще существеннее осложняется. Я не выберусь из формального брака, который с каждым днем сильнее отравляет мою жизнь. Это будет очень и очень тяжело. Еще и Верховский рядом все время кружится, путает мысли и планы.
И ведь я ведусь на все это. Млею, позволяю ему все безумства, на которые только его мозг решается. А еще жду, что он в типично мужском стиле вломится в кабинет, кулаком по столу стукнет и решит все проблемы. Это было бы очень кстати. Но я не девочка из сказки, меня ждут девять кругов на пути к заветной цели. Поэтому я ни капли не удивляюсь, когда Эдик заявляется в мой кабинет без предупреждения и без стука.
Перед ним нельзя пасовать, иначе он сожрет меня с потрохами. Я смотрю прямо, не прячусь, в этом нет смысла — муж меня из-под земли достанет, если нужно будет. И я знаю, что мое упрямство действует ему на нервы, потому что с такой мной очень сложно договариваться.
— О своих визитах принято сообщать заранее, — бросаю в него агрессивную правду.
Эдик проходит в глубь кабинета, опускается на стул. Его ничуть не задевает мой выпад: он собран и совершенно спокоен. Ледяная глыба.
— Я твой муж. Подобные слова оставь для своих любовников, — отмахивается лениво и брезгливо кривит губы. Я тоже морщусь от отвращения. Мы ведь можем нормально общаться, но каждый раз начинаем идиотскую игру, из которой оба выходим побитыми.
— И зачем пришел, муж?
— Есть дело, взаимовыгодное, — уточняет, понимая, что я просто так помогать ему ни за что не стану. Это больше не входит в список моих интересов. Выжидающе молчу, не строю никаких теорий. — Ты ведь все еще настроена выкупить мою долю в клинике?
— Ты знаешь ответ, — сегодня от Эдика хочется спрятаться. От него веет опасностью. Интуиция вопит, что этот разговор не закончится для меня хорошо, но не выслушать не получится.
— Хорошо, — уступает немного. — Я готов отдать тебе половину своей доли, четверть клиники, — зачем-то уточняет, хотя я прекрасно это знаю. Я ведь работаю по доверенности, поэтому мне не требуется подпись Эдика на каждом документе.
— А взамен? — отодвигаю в сторону ежедневник, чуть подаюсь вперед. Глаза загораются, мне действительно интересно, что такого он от меня хочет. Я ведь не могу предложить ничего. Моих сбережений хватит на десять процентов клиники, Эдик предлагает в разы больше. И я почти ощущаю, как затягивается удавка на шее.
— Мне нужна ты на новогодние праздники. Я хочу расширить бизнес, есть варианты. Предполагаемые партнеры предпочитают семейный отдых, и я не могу полететь один.
— Продаешь мне двадцать пять процентов за иллюзию счастливой семьи? — удивленно приподнимаю брови. Признаться, это меньшее из зол. Мы порой выбираемся в свет, где разыгрываем все еще влюбленную пару. Нам делают комплименты, мы долго натянуто улыбаемся, а потом отстраняемся. С Эдиком мы просто партнеры, но никак не семья, хотя патриархальные замашки все еще остались: он шантажирует, я делаю.
— Да.
Ответ сбивает с толку. Перспектива получить большую часть компании туманит разум. Даже если у меня не выгорит с покупкой остальной части, я все равно смогу решать все вопросы, опираясь на процентное соотношение. Эдик слишком щедр, не знаю, новогоднее это чудо или ловушка, в которую я попаду, но будет очень опрометчиво упустить шанс. Тем более муж выглядит так, будто не предлагает мне принять решение, а уже сам давным-давно все просчитал, сделал соответствующие выводы и составил план действий, в котором напротив моего согласия уже стоит галочка.
И, конечно, я могу попробовать выторговать тридцать процентов, но это может быть слишком рискованно. Эдик с легкостью упадет до двадцати, а то и пятнадцати процентов, потому что ему плевать на клинику и то, кому она достанется. А мне слишком хочется забрать главенство себе.
Киваю, соглашаясь на его авантюру. В конце концов, мы ведь когда-то были счастливы. На несколько дней сможем вспомнить, каково это.
— Документы мы подпишем в номере, как только заселимся, — выдвигаю свое условие, и теперь соглашается муж. — И я хочу прочитать утвердить договор до нашего отъезда.
— Конечно, мои юристы пришлют экземпляр. Мне нравится, когда ты такая деловая, Кристина. Тебе идет, — Эдик встает, обводит меня взглядом, задерживается слишком долго на губах, а потом с шумом выдыхает, продолжая пялиться.
— Ты пытаешься флиртовать?
— Нет, просто делаю тебе комплимент. Я не такой мудак, каким ты меня представляешь.
— Ага, ты просто бизнесмен, — соглашаюсь, припоминая давнюю фразу, с которой Эдиу сообщал, что не отдаст свою часть компании. — Напиши потом, куда мы летим, насколько и что нужно брать. Программу мероприятий хотелось бы знать заранее, — перехожу в деловой режим, потому что комплименты — это прямой путь к безнадежности. Мы с Эдиком периодически пробовали возродить отношения, но все скатывалось в никуда. Сейчас же и вовсе слова мужа звучат инородно. Я уже не хочу пытаться наладить с ним отношения. Мне бы избавиться поскорее.
— Разумеется. До скорой встречи.
Глава 21
До унизительного медленно тянущееся до праздников время я пытаюсь выдворить Крис из головы. Все тщетно. С каждой моей попыткой Измайлова только глубже туда забирается. Не помогают ни спарринги, ни алкоголь, ни тотальное игнорирование. Стоит только мимолетно подумать о Крис, увидеть, как она мелькает в дверях — и все, меня срывает с места так резво, что приходится тормозить, хватаясь за все, что попадется под руку.
Я дорабатываю кое-как, заканчиваю двадцать восьмого в полном раздрае. Категорически не согласен с Кристиной, да и муж ее не дает мне покоя. Почему тогда она вообще со мной переспала? Зачем к себе домой привела? Рассчитывала, что муж нас увидит, когда внезапно вернется домой? Нет, не похожа Крис на ту, кто будет так грязно вести себя с близким человеком. Да и дома у нее не было никаких следов пребывания другого мужика: ни обуви в прихожей, ни щеток в ванной, ни даже гелей для душа.
Что-то упорно не сходится в ее словах. И то, что я не могу ее так легко отпустить, тоже накладывает свой отпечаток. Обычно я легко забывал обо всех, кто сказал «нет». Не имею привычки лезть в голову к другим и разбираться в причинах. Только вот с Крис все мои установки летят к херам, потому что не срабатывает. Хочется узнать все и решить все проблемы, чтобы она наконец расслабилась и отпустила стены, которыми отгораживается от окружающих. Потому что обидно не иметь возможности войти и стоять снаружи, как де