— А как насчет иммунных? — спросил Эрис. — Может ли человеческая раса продолжиться, если только они выживут?
Доктор Ливитт усмехнулся, но тут же смутился, что так поступил.
— Сколько из них выживут в мире, полном шизов?
«Он мне действительно не нравится», — сказала Тереза Томасу.
«Да, мне тоже».
— Доктор Ливитт верно подметил, — сказал Андерсон. — Мы сделали все возможное, чтобы собрать самых умных людей, самые передовые ресурсы и лучших субъектов, а затем обеспечить нам защиту от внешнего мира. Мы планировали долгий путь с самого начала, и мы не планируем останавливаться, пока ответ на эту болезнь не будет в наших руках, который можно представить миру. И это не должно быть сюрпризом для кандидатов, которые находятся здесь сегодня, то что мы тестируем и проводим испытания так часто, как это возможно, с самого первого дня. Разве я не прав?
Томас кивнул, хотя ему показалось странным задавать этот вопрос тем самым людям, которых они проверяли. На самом деле, все это — в первую очередь их присутствие — просто казалось странным. Кто знает, может быть, это само по себе было своего рода испытанием. Одна из переменных, о которых они всегда говорили.
— Испытания в Лабиринте очень близки к началу, — продолжал Андерсон. — И мы готовились к этому в течение некоторого времени. Но прогресс, достигнутый нами за последние несколько лет на пути к нашей окончательной концепции зоны поражения… — он с трудом подбирал нужные слова. — Я думаю, что мы заложили прочную основу с помощью небольших тестов и испытаний, которые мы провели с нашими субъектами до сих пор. Шансы невелики, но, возможно, после испытаний в Лабиринте у нас будет чертеж. Кто знает? Может быть, нам удастся избежать второй или третьей фазы. Сегодня я настроен оптимистично.
Он замолчал, его взгляд был рассеянным, как будто его мысли были на несколько лет в будущем, представляя себе идеальный конец того, чему он посвятил всю свою жизнь. Рядом с Томасом захлопала в ладоши доктор Пейдж. Сначала медленно, пока не присоединились другие. Вскоре вся комната захлопала в ладоши, и от этого звука Томас даже немного взбодрился. Он чувствовал себя нелепо.
Канцлер Андерсон поднял руки, и хлопки прекратились.
— Ладно, ладно. Эти аплодисменты, конечно, предназначены для всех нас. И всем субъектам в группах А и В. Я действительно чувствую, что мы на правильном пути. Я действительно так думаю. Он улыбнулся, казалось, взял себя в руки, а затем глубоко вздохнул. — Ладно, пора приниматься за работу. Через месяц или два — самое большее через четыре — мы отправим наших первых людей в лабиринты.
Еще одна из его драматических пауз — Томас решил, что после десяти лет работы этот человек заслуживает того, чтобы немного побыть в центре внимания, а затем он действительно начал совещание.
— Нас ждут испытания, ребята. Давайте копать глубже.
Глава 31229.06.12 | 18:10
Эта ночь была самой большой переменой в жизни Томаса. С этого момента, Томас и Тереза будут полностью совмещены с другими субъектами группы А, включая питание, занятия и время отдыха. Похоже, красться больше не понадобится.
Конечно, это был не самый большой подарок в мире, потому что большинство друзей Томаса должны были войти в лабиринт с самой первой группой, где-то в течение следующих нескольких месяцев.
Рамирес, как никто другой, сопровождал Томаса и Терезу на их первый ужин в столовой, где все остальные дети ели в течение многих лет. Когда они вошли в просторную комнату — сплошь сервировочные места из нержавеющей стали, длинные пластиковые столы и стулья, резаки для печенья — в зале воцарилась тишина, все взгляды устремились на вновь прибывших.
— Слушайте, — рявкнул Рамирес, и его голос эхом отозвался в тишине. — Многие из вас слышали о Томасе и Терезе, они считались элитными кандидатами в течение многих лет.
«Он выносит нам смертный приговор! — крикнула Тереза мысленно Томасу, и гнев пронзил его, как электрический разряд. — Какого черта?»
— Будьте с ними поласковее, они очень много работали, — говорил Рамирес. — Испытания в Лабиринте скоро начнутся, как вы все прекрасно знаете, и многое еще предстоит сделать. Эти двое будут считаться официальной связью между вами, субъектами, и персоналом ПОРОКа, наблюдающими за подготовкой суда. Очень скоро мы назначим расписание входа в лабиринты. А пока потратьте время на то, чтобы познакомиться с Томасом и Терезой, подготовьтесь морально и физически и позвольте себе быть взволнованными предстоящими веселыми переменами. А теперь возвращайтесь к еде.
Он сдержанно кивнул, повернулся и вышел из столовой, не сказав ни слова ни Томасу, ни Терезе.
«Этот парень просто очарователен», — сказала Тереза.
Прежде чем Томас успел ответить, он увидел, что к ним приближаются Ньют и Алби с широко улыбающимися лицами.
— Ну, смотри, кого этот чертов полицейский притащил, — сказал Ньют, заключая Томаса в крепкие объятия. Он несколько раз стукнул по спине, прежде чем отпустить. — Немного странно видеть тебя без того, чтобы красться тайком и все такое. Добро пожаловать в общество.
Алби уже успел обнять Терезу, а потом они обменялись рукопожатиями, причем Алби буквально выжал из Томаса воздух.
— Рад тебя видеть, приятель, — сказал старший мальчик. — У тебя достаточно большая голова со всем тем дерьмом, что они говорят о тебе? Ты что, теперь канцлер? Здесь ты никому особо не понравишься.
Томас открыл рот, чтобы ответить, но кто-то наполовину схватил его слева, едва не сбив с ног. Это был Чак.
— В чем дело, коротышка? — спросил Томас, взъерошивая волосы ребенка самым старым дедушкиным движением из книг.
— В общем-то, я тут всем заправляю, — сказал Чак, выпятив грудь. — То есть, когда я не пробираюсь в группу B, чтобы получить немного любви от дам.
Это заставило их всех взорваться от смеха, и Томас не мог остановиться, пока не увидел сидящего рядом Минхо, который явно не был уверен, стоит ли ему вставать. Томас подошел к нему.
— Эй, приятель, — сказал он. — В последнее время кого-нибудь разозлил?
Минхо улыбнулся, хотя в глубине его глаз все еще читалось легкое разочарование. Однако после печального инцидента ему стало лучше. Томас мог это сказать.
— Я совершенный ангел, — ответил он. — Иногда я играю со словами про Рэндалла. Ты бы видел его — он всегда ведет себя так, будто знает, что это что-то плохое, и он как бы отчасти смеется над этим. Такой идиот.
Да, Минхо определенно становилось лучше.
«Том, — сказала Тереза, — посмотри туда, направо. Там Галли».
Томас посмотрел в ту сторону, ища взглядом черноволосого мальчика, который невольно стал причиной всех неприятностей с Минхо. Что-то в нем изменилось, и Томасу потребовалось несколько секунд, чтобы понять это. Нос парня был примерно в два раза больше, чем раньше, и совершенно деформирован. Как будто там был приклеен какой-то раздавленный овощ. Или, что еще хуже, скрепленный — это выглядело болезненно.
Глаза Галли встретились с глазами Томаса, и, к его удивлению, мальчик кивнул, как бы извиняясь, но явно искренне. Но он быстро переключил свое внимание на друзей, сидевших с ним за одним столом.
— Что с ним случилось? — спросил Томас у Минхо.
Его друг поднял кулак.
— Именно это и произошло. Его развязный язык выдал нас, я в этом почти уверен. Наверное, хвастался в душе или что-то в этом роде. Даже если это была не его вина, мне стало легче.
Томас ожидал, что тот рассмеется или хотя бы улыбнется, но лицо его друга омрачилось. Томас только поднял брови и покачал головой. К ним присоединились Алби, Тереза, Чак и Ньют.
— Давай принесем тебе поесть, — предложил Алби. — Это не самое худшее, что ты когда-либо брал в рот. Потом нам надо кое-что сделать, людей высмеять, планы составить.
И на какое-то время такие вещи, как солнечные вспышки и шизы, были почти забыты.
Шли недели, и официальное начало испытаний становилось все ближе и ближе. Томас старался как можно чаще бывать в лабиринте, считая его своего рода убежищем. Он особенно любил центральную жилую зону с ее широким открытым пространством, с маленьким лесом; она должна была стать местом отдыха и безопасности для тех, кого туда посылали. ПОРОК хотел, чтобы большая часть его была построена самими испытуемыми — ферма, сады, жилое пространство — вероятно, хорошая возможность проанализировать их паттерны зоны поражения в такое продуктивное время.
Когда дело дошло до лабиринта, Томаса охватило чувство гордости, и он задался вопросом, отправят ли его когда-нибудь внутрь. Ему было безумно любопытно, на что это будет похоже, и с каждым днем он становился все более нетерпеливым к началу настоящих испытаний. Их жизнь нуждалась в переменах.
Но по мере приближения дня введения он вспомнил, что должен сдержать обещание. И однажды ночью он сказал себе, что сегодня именно та ночь. Хотя у него был больший допуск, чем раньше, он все еще чувствовал себя немного озорным, когда пробирался через залы к казармам группы А. Он никому не говорил о том, что собирается сделать, полагая, что лучше попросить прощения за столь безобидную вещь, чем вообще просить разрешения. Большинство людей были так заняты, даже по вечерам, что он сомневался, что их вообще заметят.
Ньют ждал его у двери.
— Ты действительно пришел, Томми! — воскликнул Ньют, вероятно, только наполовину шутя. Томас всегда беспокоился, что люди с подозрением относятся к нему и Терезе из-за их «элитного» статуса.
— Да, — ответил он. — Я человек слова.
Они пожали друг другу руки, а затем вдвоем отправились в глубь комплекса ПОРОКа.
Глава 32229.10.28 | 23:04
— Ты, наверное, знаешь это место лучше, чем я, — сказал Томас, когда они завернули за угол и тихо пошли по другому длинному коридору. — Со всеми этими ночными вылазками, что вы ребята делали.
— Да, наверное, — согласился Ньют.