— Когда мы должны туда добраться? — Он почти ничего не знал. Но земля внизу уже начала походить на пустыню, различные оттенки красного, оранжевого и желтого взяли верх над палитрой. Там почти не было никаких признаков жизни, или, если уж на то пошло, если она вообще там когда-либо существовала.
— Думаю, примерно через полчаса. Она потерла руки, и выражение ее лица стало напряженным. — Я начинаю нервничать. Еще десять минут назад все это казалось забавным приключением.
— А чего тут бояться? — спросил Томас. — Постапокалиптический город без правительства и безопасности, окруженный пустыней и кишащий шизами. Я имею в виду, не будь неженкой. Он быстро улыбнулся девушке, давая понять, что шутит.
Бренда закатила глаза.
— Или… — сказал он с преувеличенным огорчением, — это может быть страшно.
— Знаешь, тебе следовало бы быть повежливее с Терезой, — сказала она после долгого молчания, пока они смотрели на пустошь, а гул моторов берга так успокаивал Томаса, что ему вдруг захотелось вздремнуть.
— Что ты имеешь в виду?
— Она явно испытывает к тебе сильные чувства. И мне кажется, что ты не был так уж мил с ней. Извини, если это не мое дело.
Томас задумался над этой темой, которую обычно старался избегать в своих мыслях.
— Нет, все в порядке. Она моя лучшая подруга. Мы были вместе больше половины нашей жизни, и мы можем говорить друг с другом… как никто другой. Иногда даже не разговаривая. Может быть, поэтому мне кажется, что я нехороший.
Бренда кивнула, как будто это имело для нее значение.
— Просто друзья? После стольких лет? Я никогда не видела, чтобы вы держались за руки или целовались. Ты очень медленно двигаешься. Она рассмеялась над последней частью.
— Это сложно, — сказал Томас, удивленный этим разговором, вещами, о которых он думал. — Она для меня весь мир, и ничто этого не изменит. Но довольно трудно быть романтичным, когда у тебя есть умирающий мир за пределами твоего дома, а твои друзья застряли в эксперименте.
Бренда выглядела разочарованной.
— Да, но послушай. Люди любят, Томас. Лучшие времена, худшие времена. Люди любят. Ты должен убедиться, что она знает, что ты чувствуешь. Это все, что я хочу сказать.
Томас почувствовал прилив эмоций, которых не понимал. Он думал о своей маме, о своем отце, о своих друзьях. И все это просто нахлынуло на него, и слезы потекли из его глаз. Он не знал, что ему нужно в жизни и чего он должен достичь. Друзья — вот что у него было, и только они имели значение. Каким-то образом он должен был спасти их.
Бренда заметила его слезы, и ее лицо стало таким мягким и полным доброты, что Томас вздрогнул. Она притянула его к себе, и он обнял ее в ответ, чувствуя, что обнимает всех, кто только что мелькнул в его мыслях. Так они и стояли, прижавшись друг к другу, пока берг не накренился вправо и не начал спуск.
Они прибыли в Жаровню.
ПОРОК послал с ними вооруженных охранников, и они первыми спустились по открытому трапу на пыльную, обжигающе горячую землю внизу. Когда все было готово, Томас спустился вниз вместе с Брендой и Хорхе, все трое щурились от слепящего солнца.
— Слава богу, — сказала Бренда. — Представь себе, каково было здесь, внизу, когда вспышки действительно вспыхнули.
— Ты уверен, что не хочешь пойти с нами, хермано[6]? — спросил Хорхе. — Мы собираемся устроить себе настоящую вечеринку.
Они с Брендой рассмеялись, но Томасу было трудно найти в этом что-то смешное. Это место было ужасным.
Берг приземлился на удивление далеко от города шизов, и техники, с которыми Томас должен был работать, собирали свои вещи, как будто собирались идти в противоположном направлении. Он не видел ничего, кроме пустоши, и это заставляло его нервничать. Ему не терпелось вернуться на Аляску, и он надеялся, что тесты, которые они хотели провести, не займут слишком много времени.
Томас прикрыл глаза рукой и посмотрел в сторону города. Казалось, он находится в нескольких милях отсюда. Грязь, ржавчина и осколки стекла составляли половину всего этого. Разрушенные небоскребы тянулись к небу, как сломанные пальцы. Трудно было поверить, что здесь вообще кто-то может жить, даже шизы. За разрушенным городом вздымались горы. Солнечные вспышки, возможно, и унесли часть их растительной жизни, но камень и почва, казалось, кричали: «Мы все еще здесь. Что еще у тебя есть?»
Томас оторвал взгляд от этой сцены и увидел, что Бренда смотрит на свой будущий новый дом.
— Ты в этом уверена? — спросил Томас. — Ты уверена, что хочешь туда попасть? — Он хотел, чтобы это прозвучало легкомысленно, но знал, насколько серьезно это прозвучало.
— Если бы у нас было лекарство, многие люди, которых я люблю, все еще были бы живы, — сказала она, пристально глядя вдаль. — Такие люди, как мои мама и папа, такие люди, как мой брат.
— Знаю, знаю, — пробормотал он. — Поверь мне, я знаю.
— Вот почему мы с Хорхе вызвались добровольцами, — продолжала она. — Не только в общих чертах, но и ради этого. Она кивнула в сторону разрушенного города вдалеке. — Я должна выполнить свою часть работы.
— Да, — сказал он.
Прежде чем он успел добавить что-то более приятное, Хорхе крикнул, что его группе пора идти. Он хотел оказаться в городе задолго до заката.
— Будь осторожна, — сказал Томас, пытаясь глазами показать, что ему очень жаль. Что никто другой не должен отдавать свою жизнь за эту болезнь. — Серьезно. Будьте осторожны.
— Обязательно, — сказала она. — Трудно поверить, что в следующий раз они приведут сюда твоих друзей, а? Бедные ребята. Ну, увидимся позже, Аллигатор.
Она слабо помахала ему рукой и поспешила за Хорхе.
— Подожди, что ты сказала? — закричал он.
Она не ответила, продолжая убегая дальше.
Он долго смотрел на нее, заметив, что песок колышется у нее под ногами.
— Что ты имела в виду? — прошептал он.
Глава 57231.12.11 | 16:40
Вторая фаза.
Это было все, что он мог вытянуть из техников ПОРОКа, к которым его приставили. Вторая фаза. Он спросил каждого из них о том, что сказала Бренда, и это были единственные слова, которые он получил в ответ. Кроме как Иди и спроси доктора Пейдж. Не мне об этом говорить. Я просто делаю свою работу.
Но все это не имело значения, потому что Томас точно знал, что происходит. Он должен был заметить это задолго до того, как Бренда проговорилась.
ПОРОК планировал отправить Глейдеров в это ужасное место для следующей фазы испытаний. Именно по этой причине они хотели проверить технологию его имплантатов на большом расстоянии — чтобы знать, насколько эффективно они смогут работать с другими, как только те окажутся там. Ложь просто накапливалась все выше и выше. Все оказалось даже хуже, чем он себе представлял. Намного хуже.
Если раньше и было хоть малейшее сомнение, то теперь оно исчезло окончательно. Чего бы это ни стоило, Томас отправится в лабиринт, чтобы спасти своих друзей.
Жаровня становилась все противнее с каждым шагом.
Он шел вместе с техниками по твердой мертвой земле, зажав под подбородком полотенце. Оставшуюся часть он обернул вокруг головы, чтобы защититься от солнца, которое обрушивалось на них дождем чистого тепла. Единственным облегчением был легкий ветерок, хотя он и засыпал его песком. Они направлялись к какому-то подземному туннелю, где предположительно должны были провести испытания и установить оборудование. И теперь Томас знал, для чего.
Пока он и остальные шли через пустошь, у него было достаточно времени, чтобы обдумать свой многообещающий план спасения своих друзей. Это может случиться. Это действительно возможно. Ему просто нужно было убедить ПОРОК в двух вещах — ввести его в лабиринт и сделать это, не стирая его воспоминания. Чтобы любой план сработал, он должен был сохранить свой разум в целости. Только тогда он поймет, как их вытащить.
Нужно было выяснить некоторые детали. Как, когда и где достать оружие. Как отключить Гриверов. Куда деваться, если они каким-то образом сбежали с комплекса ПОРОКа? Но у него было время.
Это действительно может сработать.
Он старался оставаться таким же уверенным и продолжал двигаться через пустыню.
Шаг за шагом. Обильно потея.
Они продолжали идти.
— Здесь! — закричал мужчина, возглавлявший группу. Остальные столпились вокруг него, когда тот упал на колени, а затем ощупал песок. Он смахнул тонкий слой песка раскрыв металлический люк с простой ручкой наверху. На люке даже не было замка, чтобы закрыть его — каковы шансы, что кто-то наткнется на вход в туннель здесь, посреди пустыни?
Женщина наклонилась и взялась за ручку вместе с мужчиной, они подняли крышку и открыли её. Томас привстал на цыпочки, чтобы заглянуть через чье-то плечо — длинный лестничный пролет исчезал во тьме внизу.
— Хотите верьте, хотите нет, — крикнула женщина, перекрывая шум ветра, — но раньше здесь была тюрьма. Это был путь для побега, проложенный картелями. Мы просто приспособили его для наших целей. Там будет ещё час ходьбы.
Она больше ничего не сказала, просто начала спускаться по ступенькам. Один за другим группа последовала за ней, Томас спускался последним.
Это был долгий, удивительно прохладный, неудивительно жуткий спуск в глубину и вниз по бесконечному туннелю, который захватил ПОРОК. Никто практически не разговаривал, пока они шли, шли и шли, но когда они делали это, то обычно делали это шепотом, который отдавался эхом, как зов призрака.
— Почти пришли, — объявил мужчина по имени Дэвид, напугав Томаса. Он уже привык к тишине, внезапный голос вывел его из задумчивости.
— Пришли куда? — спросил Томас, и его слова отскакивали от стен.
— Впереди есть Плоспер, который мы установили во время нашей последней поездки сюда. Наконец-то он готов к активации.
— Плоспер? — повторил Томас. Может быть, именно так они собирались перенести Глейдеров в Жаров