— Насколько полезным, эффективным был ваш опыт участия в проекте «Новороссия»?
— Мы не создали большую Новороссию, даже не смогли создать маленькую (республики не объединились). С этой точки зрения результативными мои усилия по созданию Новороссии вряд ли можно назвать. Но мы действовали в соответствии с ситуацией, которая на тот момент складывалась.
Я и сейчас считаю, что действовать надо было по-другому: создавать большую Новороссию. Когда этот проект возник на повестке дня, губернаторами во всех областях Юго-Востока были мои друзья. И потом, уже после победы майдана, руководителями областных управлений СБУ в этих регионах были мои знакомые. Милицейские руководители на Юго-Востоке знали, что их будут снимать с работы за отношение к майдану. Весной 2014 года весь админресурс Юго-Востока был на нашей стороне. Они ждали команды, были настроены не подчиняться майданным властям. И у России еще были серьезнейшие рычаги влияния на ситуацию в Украине. Были моменты, когда можно было развернуть эту историю иначе…
Беседу вел Александр Каюмов
Александр Тимохин: «Но мы не позволили, чтобы нас ставили на колени»Беседа с первым командиром донецкого ОМОНа и «Беркута» (22.04.2020)
Александр Викторович Тимохин стоял у истоков донецкого спецподразделения. Сегодня он участвует в общественной жизни ДНР, ведет активную деятельность в Союзе ветеранов Донбасса «Беркут».
— Александр Викторович, на ваших глазах происходила смена эпох и поколений донецкого «Беркута». И сегодня уже, что называется, «сыновья уходят в бой…»
— Помню, как донецкий ОМОН создавался с чистого листа 19 декабря 1988 года. Я собирал в основном энтузиастов. Переименование в «Беркут» произошло после распада Союза, в 1992 году. Прошли определенные периоды времени, истории… И могу сказать: я удовлетворен тем, что ныне действующий отряд милиции особого назначения, называемый спецподразделением «Беркут», продолжает традиции, которые были заложены тогда. И сегодняшним ребятам свойственны честь, доблесть, правильное понимание ситуации.
— Чем запомнились те дни, когда ваши земляки отказались смириться с государственным переворотом?
— В начале 2014 года никто не знал, как будут развиваться события, что будет происходить. Но мы понимали, к чему придет страна, если ею будут управлять те, кто озирается на Запад, ложится под Запад. Это было время проверки: кто есть кто.
Я бы вспомнил события, происходившие еще до возвращения «Беркута» в Донецк. Я в Киеве работал два года, преподавал в Университете банковского дела. И находился там во время майдана. Когда начались февральские события, я видел, что происходит на майдане. И в силу жизненного опыта смотрел на многое глубже, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Знал наперед, что та нечисть, которая управляет майданом, задурила головы в первую очередь молодым. Понимал, что его основу составляют в основном приезжие с Западной Украины.
А по другую сторону баррикад был «Беркут». Я связывался с командиром нашего подразделения, мы обменивались информацией.
Поддерживал отношения и с Анатолием Куликовым, первым командиром киевского ОМОНа, потом «Беркута». На последний день февраля был намечен митинг на площади Урицкого, там, где раньше была Высшая школа МВД (потом ее переименовали в национальную Академию МВД). Я говорю: надо мне как-то выступить на митинге как донецкому представителю.
— Это уже после победы майдана?
— Если б здравомыслящие силы собрались, а не по кустам разбежались, победы майдана никакой бы и не было. Но получилось так, как получилось…
— А по какому поводу был митинг?
— Он был посвящен погибшим правоохранителям. Я выступал там.
— Выбор уже был сделан?
— Была большая неопределенность в Киеве. Вся пресса однобоко освещала те события. Но каждый все равно уже должен был делать выбор. Я тогда для себя определился. И в первых числах марта приехал «Угольком» (название поезда Киев — Донецк) на родину. И багаж стоял неделю неразобранный: я все время пропадал на донецких митингах. Естественно, все мы, кто были патриотами своего края, с утра находились там. И «Беркут» был на этих первых митингах. Но были там и предатели. Например, Владимир Шилов, работавший у нас в милиции. Потом он выступал уже из Мариуполя, тряс оружием перед камерой: «Я взял автомат, чтоб этих террористов, сепаратистов расстреливать…»
— Какие были настроения у донецкого «Беркута»? В начале марта 2014 года спецподразделение отказалось разгонять митингующих земляков, выступивших против назначения губернатором Сергея Таруты и требовавших освобождения задержанного «народного губернатора» Павла Губарева.
— Мы тогда поехали в отряд с Юрой Сивоконенко, главой Союза ветеранов Донбасса «Беркут». Он работал инструктором рукопашного боя у меня в подразделении. Мы, естественно, не теряли связи. Хоть мы и ветераны, но встречались с действующими сотрудниками на мероприятиях.
Зашли в подразделение, где нас знали, встретили, и разговор зашел о том, что происходит в стране. Первое, что мы спросили: «Отряд с нами — или нет?» Достаточно было увидеть глаза командира Андрея Терещенко. Он сразу выбрал правильную позицию. И большинство «беркутят» все правильно понимали.
— Весной 2014 года многие силовики на Украине отдавали себе отчет в том, что произошел государственный переворот, что так называемая АТО развязывает гражданскую войну. И нередко случалось, что военные и правоохранители отказывались выполнять преступные приказы…
— Конечно, многие люди в погонах все понимали. Клика, захватившая власть, разными способами вовлекала силовиков в военный конфликт. В том числе и показательными запугиваниями. Вспомним, как посадили тех же киевских «беркутят». Они выполняли приказ, обеспечивали охрану общественного порядка на майдане. А те, кто стрелял им в спину, палили в безоружных ребят, как и те, кто стоял за этим, Парубий и прочие, которые так и не были привлечены к ответственности. Все свалили на «беркутят», защищавших закон. Негодяи, мерзавцы, разжигавшие гражданскую войну, и сейчас с трибуны пытаются обмануть общество.
— Но общество и само было радо обманываться?..
— Поэтому наверх попадают бездарные и безграмотные. Пришли, наворовали — и ушли. Тот же «Кролик» — Яценюк: «Пуля в лоб — так пуля в лоб!» Где он сейчас со своей пулей?! Где «Стена» Яценюка?! Людей толкал под пули, потом набивал карманы, а теперь в сторонке… Всех, кто не понимал истинной цели этих процессов, бросали на убой как пушечное мясо: рубитесь, убивайте.
Я во время майдана, когда происходила очередная эскалация, постоянно выступал: нельзя допустить гражданской войны. Мы видим сейчас, как это ужасно, когда брат на брата идет. Остается ожидать, когда вся эта мерзость на Украине уйдет. Военный конфликт очень затянулся.
— Когда вы поняли, что военного конфликта уже не избежать?
— Когда в феврале майдановцы ставили львовский «Беркут» на колени, — это было унижение… И нам тоже это было как ножом по сердцу. Можно понять львовских «беркутят» в тех условиях. Они вернулись в город, где незадолго до этого сожгли заживо их коллег. Мы сожалеем, что так происходило с львовским «Беркутом». Но мы не позволили, чтобы нас ставили на колени.
Я еще в марте 2014 года подготовил проект о создании вооруженных сил республики, предчувствуя, что Донбассу придется себя защищать. Но тогда это так и осталось на бумаге, не было востребовано.
Атмосфера была тревожная. Еще до начала военных действий поступала информация об англоязычных иностранцах на Краматорском аэродроме. Это скрывали. Но их уже готовили, чтобы использовать в войне. И мы тогда понимали, что просто так ничего не происходит. Люди в погонах всегда ощущают эту тишину перед боем. А если предстоит бой, значит, надо дать бой… Нельзя наших людей доводить до крайности. Когда украинские радикалы грозились, что будут зачищать Донбасс, они еще не представляли, что такое Донбасс.
— Если говорить о весенних событиях 2014 года, то, наверное, опыт ветеранов спецподразделений был важен еще и для того, чтобы находить общий язык с теми, кого вы знали лично, из коллег, оказавшихся на той стороне…
— Я думаю, что мы с нашим опытом по крайней мере не помешали, а внесли свою лепту. Пока живы, мы приложим усилия, чтобы наши республики выстояли. А насколько нас услышали — уже другой вопрос.
Не время еще говорить о многих вещах. Да, весной 2014 года и мне приходилось встречаться с командирами украинских подразделений (тогда внутренние войска превратились в нацгвардию), чтобы выяснить их позицию… И мы находили понимание, например, что производить переброску у нас под носом им никто не даст. На Украине было достаточно людей, понимавших патриотизм правильно. В Донецке, на Щорса, весной 2014 года расположена была часть, внутренние войска. Они вышли, все оружие там осталось, наши ребята-ополченцы зашли. Потерь никаких не было, ни одного раненого.
— Александр Викторович, вы пенсионер, почтенный человек, окунулись в самую гущу событий…
— Там получилось, что в Донбассе в первых рядах сопротивления этой нечисти, захватившей власть на Украине, было немало людей нашего поколения. После развала Союза мы много чего наблюдали: как создавались фонды, к которым Сорос приложил руку; как включили «зеленый свет» мормонам во всех городах… Все эти сценарии американцы повторяют в разных странах на нашем маленьком шарике. Вот и на Украине они вкладывались в воздействие на умы, в создание пятой колонны, чтобы потом нашими руками все сделать, чтоб славяне убивали друг друга… А они создали горячую точку здесь — и в стороне наблюдают. Почему мы и повторяли: нельзя допустить масштабную гражданскую войну.
Конечно, подогревались настроения долго и методично, готовилось все грамотно…
— В чем проявлялась эта подготовка?
— Когда Ющенко был президентом, активно создавались все эти молодежные организации с бандеровской идеологией. После того как я уволился со службы в 2000 году, работал в Донецком юридическом институте (сначала это была школа милиции, потом училище, потом институт). Курсанты были по всей стране. И вот из Львовской области они звонили мне, рассказывали, что на территории Польши уже были созданы лагеря по подготовке украинских боевиков. Тогда уже надо было обращать на это внимание…