Теперь самое время для мировой закулисы сделать то, ради чего, собственно, и затевалась вся эта буча: резко подменить образ врага, пока толпа находится под кайфом революционной борьбы. Не надо быть библейским пророком, чтобы догадаться, куда сейчас переведут стрелки.
Происходящее в последние дни на Украине подтвердило самые худшие мои предчувствия. С самого начала я поняла, что переворот в Киеве — это интервенция и что Украина лишь переходный этап к походу на Россию.
Все это время меня мучает вопрос, почему же «они все» этого не понимают. Предательство СМИ и на Украине, и в России принесло свои плоды: уже давно подготовленные, размягченные пивными дрожжами и развращенные хлебом и зрелищами мозги наши легко поддаются манипуляциям. Люди впадают в раж, распаляются, поливают ненавистью друг друга и… предают себя и свою страну.
«Достойное по делам моим приемлю» (Лк. 23: 41). Вспоминаю 1991 год. Мне было тридцать три, и я тогда в точности так же, как многие сегодня, не поняла, что произошло. Радовалась как ребенок, что рухнул наконец коммунистический режим и к нам пришла свобода. Появилась возможность увидеть мир, общаться с людьми, познать другую культуру. Мы тогда молились на Запад, для многих он олицетворял свободу, новые необъятные возможности. Я мечтала уехать жить в другую страну, в Новую Зеландию, и приложила немало усилий, чтобы получить вид на жительство. Эту молодую неукротимую энергию заблуждения могло остановить только обстоятельство непреодолимой силы — Божий Промысел.
Медленно и трудно приходило прозрение. Понимать и принимать правду тяжело и больно. Заполонили Россию американцы, и, работая в крупнейшей нефтедобывающей российско-американской компании в Сибири, я не могла не видеть, как алчно набросились заокеанские «братья» на наше добро.
И вот теперь чувствую себя такой одинокой в этом своем почти никем не разделенном в ареопаге понимании масштаба нависшей над Россией-Украиной (я ощущаю их едиными в своем сердце) катастрофы.
Крым воссоединился с Россией. Многие украинцы восприняли это как личную обиду. Утром в Прощеное воскресенье народ разделился на два потока: одни шли в церковь, другие на митинг против «красной сволочи». По пути в храм я получила звонок от подруги, которая торопилась на майдан. На чистейшем украинском языке она попросила у меня прощения за все, попрощалась «навсегда» и отключилась. Никогда прежде она не говорила на украинском. Я поймала волну — мою подругу трясло от гнева.
Выхватываю по крохам информацию из СМИ. Отчетливо проявляется главный вектор активности ожидающих команды «фас» нацистов: жесткое подавление очагов сопротивления. Впереди зачистки, и они уже начались. Боже, как страшно. Особенно впечатляют «Воины Нарнии». Неприкрытый, звериный лик воинства антихристова.
Один из моих студентов, уроженец полтавской деревни, украинец-украинец, человек большого бизнеса и широкой души, на мой вопрос «Что происходит?» ответил: «Полтава — это особый город. Здесь всегда так было: белые пришли — хлеб-соль, красные пришли — хлеб-соль, зеленые пришли — хлеб-соль. Лишь бы меня и «мое» не трогали. Такой у нас квасной патриотизм. И я такой же, до глубины глубин». Да простят меня полтавчане, здесь живут люди, которых я люблю, никого не хочу обидеть, но… факт есть факт.
Четыре первых вечера Великого поста провела в церкви, читали канон Андрея Критского, завтра соборование. Очень достойно стоят наши пастыри: спокойно, твердо, с любовью, призывают сохранять присутствие духа, молиться, читать Евангелие и отцов, вместо неполезных для души СМИ. Попыталась свести к крайнему минимуму новостные программы, но в эти дни мне на пути в храм и из храма (больше никуда не высовывалась) попались все мыслимые и немыслимые «возмутители спокойствия», с которыми я когда-либо пересекалась по жизни — иных не видывала лет по десять! Некоторые прямо за руки хватали посреди улицы: «Ба-а-а, кого я вижу!» И далее всяческие провокации крайнего свойства: «А, вот и наша РУССКАЯ шпионка! Мата Хари. Что, еще не собрала чемоданчик?!» Большего раздрая и хаоса в душе (в первую неделю поста!) я не переживала никогда. Помоги нам, Господи.
На войне мороз крепчает. Пробил мой час сделать свой ВЫБОР. Одного из моих студентов неожиданно (по крайней мере для меня) революционная волна вынесла на гребень. До меня дошло, что «его готовят» в мэры. В военно-полевых условиях предвыборная кампания окрасилась в патетические тона: от его жены (она тоже обучается у меня английскому) я узнала, что в настоящий момент он вооружает население для войны с Россией. Сегодня она позвонила мне и пригласила присоединиться к группе «Женщины против войны». Мне, как «талантливому человеку», к тому же с русским паспортом (о котором они знают), предложили написать воззвание к российским матерям и сняться в телевизионном ролике: украинский венок на голове и лозунг «Путин, руки прочь от Украины! Мы, русские граждане в Украине, не хотим помощи! Нам здесь хорошо!».
Естественно, я отказалась. «Понятно: вам тоже промыли мозг, — сказали мне. — Всего хорошего». В голосе — металл и угроза. Теперь и я в «черном списке». Всем привет. Надо понимать, что я осталась без работы.
Андрей (зять) рассказывает, что шахтеры из Макеевки в промежутках между вахтами бегают в Донецк: каждый вечер под прикрытием темноты происходят уличные бои с приезжими из западных областей. «Рагулей» привозят в автобусах, они с битами: видимо, работают «на задании»: дестабилизировать обстановку. Шахтеры, ясный пень, отбиваются. В шахты еще лазят, но уже поделены на отряды, есть командиры. Руководство поставило их в известность, что заплатят им только за март, а больше денег нет. Пойдем воевать, вот что они говорят.
Деревенская женщина на полтавском вокзале, горестно качая головой: «Продалы американцям Украину…»
Мои «интеллигенты»: у тебя паранойя, где ты видишь американцев?
Зато Путина видят везде.
Наш мир разделился на тех, кто видит врагом Россию, и на тех, кто понимает, что идет беспрецедентная атака мирового сообщества на Россию. Первых подавляющее большинство (я говорю только о Киеве и Полтаве, о чем свидетельствую), вторых — жалкая кучка.
Старушка в церкви, девяносто лет, на одном глазу повязка, другой глаз плачет: «Какое нападение на православие, деточка… Ай, какая беда… — И заговорщически: — А огонь-то в Иерусалиме только от православных зажигается, слыхала небось…»
В Донецке сегодня вечером в столкновении двух сторон погибли люди, много раненых. Пока местные одерживают верх, но битвы жаркие. Донецку сулят гестапо и шнель-шнель — чемодан — вокзал — Россия. В сумках, брошенных бегущими сторонниками евромайдана, найдены монтировки, коктейли Молотова, баллончики с газом, листовки с текстом: «Хоч би кровi по колiна, аби вiльна Украiна». Житель Донецка погиб от ножевого ранения.
«Вооруженные силы Украины приведены в полную боевую готовность» — СМИ Украины. Это даже не смешно. После развала Союза армия Украины практически перестала существовать. Те небольшие военные формирования, которые еще сохранились к началу майдана, представляли собой воистину жалкое зрелище. Об этом свидетельствуют мамы ребят, которые служили в украинской армии до 2014 года. В нашем приходе есть такие мамы. Даже военную форму сыновьям родители покупали за свои деньги. Техника была в нерабочем состоянии, все разграблено, горючего нет, автомат действующий — один на всех — выдавали раз в месяц на стрельбы. Так что, если уж мы и увидим «украинскую армию в действии», надо понимать, чья это будет армия.
Ну, слава Богу, сегодня референдум в Крыму. Чудовищное напряжение последних двух недель во что-то должно переплавиться. Противостояние нагнетается с такой силой, что непрерывно звенит в ушах и подташнивает. Каждый атом воздуха умножил свой вес многократно и плющит, прижимает к земле. Кажется, еще чуть-чуть — и ты сам распадешься на атомы. Маятник войны раскачивается от ужаса к ликованию и обратно. Белый ферзь сделал свой ход. Теперь очередь черных.
В маршрутке по дороге в Ковалевку вспыхнул стихийный митинг. Лейтмотив — как отомстить Путину за Крым. Разогретые сердца пульсируют лютой ненавистью. Как всегда, нашлась притаившаяся в уголке бабушка, через которую просачивается в мир никому не нужная Правда: «Глухим глухих услышать тяжко…»
Знакомые присылают видео: по всей стране на восток ползут колонны военной техники, и это уже не старенькие, подкрашенные наспех установки с бутафорскими ракетами, как те, что подтягивали к Херсону. Танки подошли вплотную к Донецку. В Луганск гонят составы с военной техникой.
Время от времени мне кажется, что я сошла с ума. «Не приведи Бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка — полушка, да и своя шейка — копейка» (А.С. Пушкин «Капитанская дочка»).
Данные с полтавского сайта «Одноклассники»: около пятидесяти процентов адептов удалили друг друга из друзей за размещенные у себя на странице высказывания за или против России.
Мои друзья только что вернулись в Полтаву. Побывали в Сочи на Олимпиаде. Охваченные радостным духом, выложили восторженные комментарии и сочинские фото в соцсетях. Их тут же вычеркнули из списка друзья и родственники с гневными откликами «Предатели! Наши люди тут кровь проливают, а вы там упиваетесь игрищами клятых москалей!» — «Что происходит?» — спросили они меня.
Заглянула ко мне Галя, принесла кофейные зерна — последние лет десять беру только у нее. Галя тоже русская в этом вспыхнувшем вдруг ненавистью к русским мире. Рассказала про свою подругу из Харькова. Муж подруги два месяца стоял на майдане в рядах «Беркута». В те страшные дни и ночи он был среди тех, кто, преданные всеобщей ненависти, поруганию и даже смерти за то, что выполняли долг и присягу, безоружные, держали оборону, подчиняясь приказу не отвечать на провокации. Потом началось месиво. Их предали все. Уходили как могли. За кем-то приехали родители, друзья. Подруга вывозила своего мужа сама. Страшно вспоминать — по полям и дорогам их гнали разъяренные бандеровцы, несколько раз они едва избежали расправы, их останавливали, унижали, били. Потом, дома, в Харькове, четверо суток он лежал в ванной: грязь и копоть с майдана, шок, боль, обида. Не мог ни есть, ни пить, его рвало гарью. Потребовались время и вмешательство врачей, чтобы хоть как-то привести человека в чувство. Родные потребовали немедленно поменять работу, но он твердо сказал: «Нет! Теперь я буду бить их по-настоящему!»