в том, чтобы поближе и в неформальной обстановке познакомить генералов с госпожой Лупеску, которая, разумеется, вместе с королем будет принимать гостей и их жен. Это как-то сблизит ее с военными.
Начальник Генштаба генерал Антонеску прибыл на ожидавшийся приятным раут одним из последних. Вошел в зал, увидел спутницу короля, отдававшую какие-то распоряжения адъютанту, четко, по-уставному повернулся и покинул зал. Надел шинель и уехал домой. Через день он узнал, что освобожден от занимаемой должности в связи с принятием закона об омоложении руководящего звена армии и принимая во внимание возрастной критерий.
Для нас описанный эпизод из биографии Антонеску интересен тем, что источники внешней разведки, озадаченные в свое время сбором сведений об этом румынском государственном и военном деятеле, обращали внимание и на такие детали.
Скорее всего в последующем Кароль пожалел, что не сработался с Антонеску, реноме которого как одного из самых способных штабистов румынской армии сомнению не подвергалось. Его в свое время заметил и выдвинул престарелый, но уважаемый среди офицеров маршал Презан. А до своего назначения начальником Генштаба Антонеску поработал военным атташе при румынских дипломатических представительствах во Франции, Италии и Германии.
В правое правительство премьера Гоги Антонеску вошел в качестве военного министра. События развивались стремительно. В условиях начавшейся Второй мировой войны, в которую Румыния оказалась втянутой на стороне гитлеровской Германии, Антонеску был назначен главой правительства.
По примеру фюрера в Германии, каудильо в Испании, дуче в Италии Антонеску провозгласил себя кондукэто-ром, то есть вождем, Румынии. А Кароль был вынужден отречься от престола в пользу своего сына Михая и эмигрировать за границу.
К этому времени внешней разведкой было собрано весьма обстоятельное досье на Антонеску, которое пополнялось и в дальнейшем. Поэтому к моменту драматических событий августа 1944 года, приведших к кардинальной военно-политической переориентации Румынии (о чем речь пойдет ниже), она оказалась в состоянии через свои агентурные возможности добывать и докладывать политическому руководству упреждающую информацию о событиях в Румынии, в том числе документального характера. Осведомленность о личности румынского диктатора имела в этой связи немаловажное значение.
Эти ушедшие в историю события достаточно хорошо изучены в нашей стране и за рубежом, солидные исследования есть и по Румынии. В данном случае упоминание о них служит лишь фоном, необходимым для более предметного понимания действий разведок великих держав, каждая из которых, располагая агентурными возможностями, играла отведенную ей роль в формировании нового расклада политических сил в Румынии. В ряде случаев представленные документальные материалы высвечивают новые или малоизвестные факты, что, как представляется, имеет определенный интерес в историческом плане.
Румынские войска вторглись в пределы Советского Союза вместе с вермахтом и, захватив территорию Молдавии, двинулись дальше на восток. Антонеску был в постоянном контакте с руководством третьего рейха, вел оживленную переписку с фюрером, а также с Герингом, Кейтелем и другими высокопоставленными лицами третьего рейха. Вопросы координации действий румынских войск с немцами обсуждались и на уровне Верховного главнокомандования. Некоторые письма обрамляли эту большую работу весьма приятными для обеих сторон эпизодами, что подчеркивало общность целей и решимость их достижения.
Утром 1 января 1942 года в Бухарест поступила шифр-телеграмма из Берлина, текст которой гласил:
«Его превосходительству премьер-министру Румынии маршалу Антонеску.
Движимый Желанием выразить Вам мое глубокое уважение за Ваши большие заслуги в совместной борьбе против большевизма прошу Вас принять легковой автомобиль новой конструкции в качестве почетного подарка, который передаст Вам податель этого письма.
С дружеским приветом
А. Гитлер».
Ответ Антонеску:
«Я никогда не забуду, что Ваше превосходительство, обремененное тяжелой ответственностью за судьбы Германии, Европы и мировой цивилизации, были так любезны послать мне чудесное изделие немецкой промышленности и лестное письмо, направив его с руководителем делегации майором Энгелем».
Германское информационное бюро сообщило, что маршал Антонеску посетил ставку фюрера, который лично встречал гостя, сопровождаемый имперским министром иностранных дел Риббентропом, генерал-фельдмаршалом Кейтелем и обергруппенфюрером СС Вольфом. Переговоры между руководителями Германии и Румынии проходили в атмосфере верной дружбы и нерушимого сотрудничества армий. «Фёлькишер беобахтер» назвала историческими заслуги Антонеску, который «сбросил со своей страны гнетущее иго английско-еврейского капитала и обеспечит обновленной Румынии подобающее ей место в реорганизованной Европе». Сообщалось также, что фюрер наградил Антонеску орденом Железного креста рыцарской степени.
Сам Антонеску довольно емко сформулировал свое кредо в выступлении перед слушателями командных курсов в академии Генштаба в апреле 1943 года, то есть после катастрофы под Сталинградом, где были разгромлены и две румынские армии. Цитируем по румынскому документу: «Первую часть войны мы закончим с честью. Успехам в прошлом году мы обязаны в значительной мере эффективному содействию германской армии.
Некоторые задают вопрос, почему мы сражаемся на Дону, в Сталинграде и на Кавказе?
В ответ я задаю им два вопроса: почему Англия сражается в Азии, Африке, Индии и так далее? Лучше ли воевать на Сирете или подступах к Бухаресту или сдерживать вражеские полчища на Днепре, на Дону или на Кавказе? Для уничтожения врага мы обязаны дать ему бой где угодно и выиграть эту войну.
У нас и у немцев общий враг — это славянство, которое создает непрерывную угрозу Европе. Германия и Румыния являются щитом Европы между Балтийским и Черным морями. Что только не может наделать в будущем этот азиатский великан, в особенности в союзе с монголами! Спасение цивилизации заключается только в окончательном уничтожении московского колосса и оттеснении его к востоку».
Все эти высокопарные декларации были призваны как-то сгладить перед комсоставом катастрофическое положение на Восточном фронте. На самом деле в головах румынских политиков и ближайшего окружения маршала витали уже совершенно иные мысли.
В Центре имелось агентурное донесение о том, что родственник маршала, и он же вице-премьер, М. Антоне-ску в сугубо доверительной беседе с одним из своих приближенных поделился, что маршал был удручен речью Гитлера в связи с возложением на себя командования армией, от которой осталось впечатление, что положение на фронтах далеко не блестящее. Эти его умонастроения сумел несколько рассеять германский военный атташе, после чего маршал послал фюреру письмо с заверениями о полной поддержке Румынией Германии и в дальнейшем. Вместе с тем глава правительства известил Берлин, что обстановка на границах Румынии такова, что не позволяет ему выставить для борьбы с большевиками более десяти дивизий.
Этот пусть пока и весьма неопределенный сигнал наряду с другой информацией говорил за то, что следует ожидать с румынской стороны оживления попыток найти какой-то выход из тупика. Собственно, и в отношении самой Германии поступает информация о вполне конкретных шагах германских влиятельных кругов, в первую очередь военной оппозиции фюреру, по поиску выхода из войны. Судя по тому, что говорят заговорщики представителям американской и английской разведок, имелось в виду путем устранения Гитлера открыть путь для заключения Германией сепаратного мира с Западом. С Румынией ситуация иная, но и здесь мысль отмежеваться пока не поздно от рейха уже прочно овладела умами известных румынских политиков.
Поиски спасения
В операциях вермахта на советско-германском фронте Румыния участвовала на уровне оперативных объединений: румынские 3-я и 4-я армии вместе с 8-й итальянской обеспечивали фланги германских войск на сталинградском направлении.
В результате окружения и уничтожения на Волге 6-й армии вермахта под командованием генерал-фельдмаршала Паулюса и в ходе дальнейшего стремительного контрнаступления советских войск обе эти румынские армии были потрепаны до такой степени, что впору было называть их корпусами. Поэтому в переписке с Гитлером Антонеску и умолял фюрера не требовать от Румынии более того, чем она располагает.
Но еще более неприятным для маршала было то, что о необратимом изменении характера войны стали, кажется, догадываться даже те, кто безоглядно верил в достижение Румынией своих «исторических» целей с помощью Германии. Поэтому он и вынужден был разъяснять своим военным стратегию своих действий: ведь было много таких, кто считал нужным остановиться на Днестре.
До Бухареста стала доходить, и этого не могло не произойти, информация о том, что в Италии, а самое печальное с точки зрения Антонеску — в армейских верхах, начались поиски выхода из игры. Вот и он перед выбором: либо карать направо и налево, либо предоставить определенным людям — которые, несмотря на несогласие с ним, все же в конце концов румыны и не хотят русской оккупации, — некую нишу для маневров. Или, по крайней мере, закрыть глаза на некоторые вольности с их стороны в части конфиденциальных контактов с англо-американцами. Официальная линия, особенно в переписке с фюрером, должна оставаться прежней, а к «возне» за его спиной лидеров прежних партий, особенно Маниу и Братиану, а также опального при короле-отце князя Стирбея, следует присмотреться.
Невеселые размышления Антонеску прервал дежурный генерал, доложивший, что из министерства иностранных дел прибыл нарочный с телеграммой из румынской дипломатической миссии в Берне, предназначенной для доклада лично премьер-министру. Был поздний вечер 18 марта 1943 года.
В депеше за № 57/1896 посланник Лаховари сообщал, что имел длительную беседу с некоторыми лицами католической церкви, которые выдвинули идею совместной инициативы Румынии и других малых стран по работе над неким документом о взаимоотношениях, который затем был бы представлен в Ватикан.